Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из Владивостока вышло 30 кораблей: канонерская лодка «Маньчжур»; морские транспорты: «Магнит», «Батарея», «Взрыватель», пароходы: «Охотск», «Защитник», «Эльдорадо», «Монгугай», «Тунгус», «Пушкарь», «Чифу»; ледоколы: «Байкал», «Надежный»; военные буксиры: «Свирь», «Илья Муромец»; посыльные суда: «Патрокл», «Улисс», «Диомид», «Фарватер»; военная яхта «Лейтенант Дыдымов»; тралеры: «Аякс», «Парис»; таможенный крейсер «Страж»; катера: «Стрелок», «Усердный», «Резвый», «Смельчак», «Воевода», «Ординарец», «Восток».
Первой остановкой этой флотилии был ближайший от города Владивостока порт Гензан. В числе прибывших туда были: смешанный госпиталь с больными и ранеными, всего вместе с персоналом около 250 человек; одиночные неорганизованные беженцы – около 300 человек; организация инвалидов – 120 человек; чины флотилии адмирала Старка – 700 человек; группа генерала Д.А. Лебедева – 1000 человек; беженцы Забайкальской области – 1500 человек; Дальневосточная Казачья группа генерал-лейтенанта Ф.Л. Глебова – 3500 человек; морские стрелки – 300 человек; чины морских учреждений – 200 человек; Русско-сербский отряд полковника Вишневского – 100 человек; десантная рота – 100 человек; милиция с побережья Татарского пролива – 100 человек. Всего около 9000 человек.
В Гензане эти беженцы находились около 9 месяцев и в Гирине около года. Трудно забыть о той щедрой помощи, которую оказал в Гензане Японский Красный Крест и в Гирине китайские власти в лице маршала Чжан-Цзолина в действительно трагическую минуту беспомощным и почти умирающим тысячам беженцев.
Как в Гензане, так и в Гирине в течение нескольких месяцев беженцам были предоставлены помещения, продовольствие и медицинская помощь. Мы до сих пор с благодарностью вспоминаем об этих великодушных актах милосердия Японии и Китая.
С апреля 1923 года до августа чины групп генералов Д.А. Лебедева и Ф.А. Глебова под командованием последнего производили представленную японцами работу. Эта работа заключалась в рытье оросительных каналов и постройке железнодорожных насыпей. Труд этот оплачивался, но не очень высоко.
В продолжение всего пребывания русских беженцев в Гензане количество их продолжало быстро уменьшаться. Большими группами они уезжали в Шанхай, а также в Маньчжурию. Последней выехала из Гензана 7 августа Дальневосточная Казачья группа.
Ю. Овсянников{139}
Эвакуация Владивостока. На «Диомиде» от Владивостока до Филиппинских островов{140}
22 октября 1922 года адмирал Старк с Сибирской флотилией оставил Владивосток. Мы на канонерской лодке «Диомид» зашли сначала в корейский (тогда японский) Посьет, чтобы закупить провизию, нужную для всего состава и пассажиров «Диомида». Пассажирами я называю, помимо семейств, морских стрелков и хабаровских кадет. Официально этот термин касался обеих групп, но кадеты заслужили того, чтобы их, хотя бы неофициально, исключить из числа пассажиров, и вот почему. Когда нас позже застигнул шторм перед Шанхаем, а уголь из угольных ям плохо горел, то пришлось перегружать его из кормового трюма через спардек в ямы. Тут оказалось, что все морские стрелки были больны морской болезнью и ни один из них не вышел на работу. Кадеты же все были на палубе, и уголь был перегружен ими с помощью судовой команды. А кому не известно, что за труд – грузить уголь!
В Посьете мы не задерживались, а пошли дальше. Вторая остановка была в Гензане. В этом порту часть пассажиров высадилась с некоторых судов, и, возможно, некоторые суда вернулись отсюда во Владивосток.
Третья остановка была в Фузане, или теперешнем Пузане. Опять стояли долго и нудно. Тут я сходил на берег один раз. Купили провизии и отправили на корабль с артельщиком, а я с капитаном-артиллеристом, приписавшимся к нам на поход, отправились в ресторан пообедать. К концу обеда к нам присоединился какой-то японец, выдавший себя за жандармского капитана. Он нас приветствовал сакэ, мы его вином, потом опять сакэ и т. д. Пока мы приветствовались, настало время, когда уже запрещалось ходить по городу, а потому мы перебрались в чайный домик дальше приветствовать Бахуса, который отплатил нам наутро сильнейшей головной болью и хризантемой в петлицу. Больше сакэ нам пить не пришлось, так как вскоре мы пошли в Шанхай.
Наш 2-й дивизион состоял из пяти судов-канонерок: легкий ледокол-буксир «Илья Муромец», «Патрокл», «Улисс», наш «Диомид» и бывшая яхта камчатского губернатора «Лейтенант Дыдымов». В таком порядке мы и шли в кильватерной колонне. С нами же шел, не придерживаясь строя, катер «Страж». Прошли на юг до оконечности Корейского полуострова и повернули на вест-зюйд-вест. Сдал я в полдень вахту одному из «женатиков» и пошел вниз. Только успел поесть, как стало покачивать. Еще раз было подтверждено, что «женатики» на вахте шторм разводят. И тут развели норд-норд-ост, который все усиливался и зашел к норду. Мы все еще продолжали двигаться по тому же курсу. Как концевой, «Лейтенант Дыдымов», уменьшая ход, стал склоняться влево и на курсе зюйд-зюйд-вест, то есть по ветру, исчез с видимого горизонта и из нашей жизни. Его больше никто не видел, ничего не было о нем слышно, и никто даже обломков от «Дыдымова» не нашел. Так исчез он со всеми на борту, а всего там было человек триста.
Шторм усиливался и усиливался. Нас выматывало невероятно, а бедный катер «Страж» и вовсе неизвестно как держался на поверхности моря, если можно было это назвать поверхностью, так как он больше напоминал нам полупогруженную подводную лодку. Командир дивизиона, капитан 2-го ранга Четвериков{141}, сигналом поручил нашему командиру, капитану 2-го ранга М.М. Кореневу{142}, вести дивизион. Последний сразу повернул влево, и мы пошли возможно самым тихим ходом почти прямо по ветру. Стало немного легче, перестало сильно мотать. Пока мы так катились вдоль Китая, мы обогнали, кажется, трехмачтовый парусник, но на нем была только фок-мачта без стеньги и один кливер. Остальных мачт не было вовсе. Они уже были снесены штормом.
Таким курсом мы шли до вечера, когда капитан 2-го ранга Коренев решил повернуть на норд-вест, и мы, выматываясь, стали приближаться к китайскому берегу. Когда я вышел в полночь на вахту, то все, что было известно о нашем местонахождении, было то, что мы где-то в Китайском море, по-видимому, южнее широты Шанхая. Вскоре после того, как я встал на вахту, перед носом (а мы шли передним мателотом) вдруг показалась в темноте гора. Мы свернули вправо. Показалась еще гора, а потом еще. Тут М.М. Коренев, штурман Жак Конге
