У каждого свой путь - Любовь Рябикина

— Не отказался бы перекусить…

Степанова быстро разогрела остаток щей и вылила в тарелку. Бухнула ложку сметаны. Раздернула штору на кухонном окне и пригласила, поставив тарелку на подоконник:

— Бери табуретку и садись сюда. Стол занят, сам видишь.

Отрезала хлеба. Тут же положила несколько горячих пирожков на тарелку и налила стакан молока. Поставила перед солдатом. Спросила:

— Олег, Зоя, по пирожку не желаете? Только вытащила. Товарищ генерал, а вы как?

Бредин возмутился:

— Маринка, ты что, разозлить меня хочешь? Мы не в управлении. Я однажды сказал, что вне службы зови меня по имени, а ты словно издеваешься — «товарищ генерал»! Я и так знаю, кто я.

Маринка в шутку прищелкнула босыми пятками, прикрыла макушку левой рукой, а правой лихо козырнула. На ее беду на полу лежал кусочек мяса и она поскользнулась на нем, поворачиваясь к плите. Генерал не успел среагировать и она рухнула на него. Взмахнула рукой, расцарапив ногтем щеку мужчины. Силясь удержаться на ногах, крепко прижалась к начальнику грудью. Бредин не смог застопорить ее падение. Он слетел с табуретки головой в ноги к стоявшей у стола Зое, а Маринка оказалась на нем.

Бредин открыл глаза и увидел ноги Зои, обтянутые колготками, почти до бедер. Его голова лежала на ее ступне. Генерал почувствовал, что ему в грудь упирается нос Степановой. Фырканье от окна заставило его скосить глаза в ту сторону: его водитель откровенно хохотал, уткнувшись носом в скрещенные на подоконнике руки. Марина оперлась на грудь генерала рукой и скатилась с него. Встала, смущенно пискнув:

— Извините, товарищ генерал!

И тут же отвернулась. Ее плечи тряслись от беззвучного гогота. Зоя рассказывала все, что произошло, мужу, давясь смехом. Шергун тоже смеялся. Генерал с трудом встал. Поглядел на хохочущих друзей и с деланной обидой сказал:

— Я бы предпочел, чтоб меня так уронили на постель, а не на пол. Как я теперь царапину на лице жене объясню?

Олег высказался:

— Ну вот, Маринка превратила тебя в матрас! Мы Тамаре расскажем, что произошло, поймет. Она у тебя мировая!

Бредин рассмеялся после этих слов. Степанова спросила, когда немного поуспокоилась:

— Жень, сильно стукнулся? Может полотенце приложить со льдом?

— Если только на спину. Мой затылок ноги Зои спасли, я на них упал. Вот у нее наверняка синяк появился.

Женщина отрицательно покачала головой:

— Да вы затылком мне по икрам проехались и все.

В доме напротив уже не молодой мужчина, колдовавший возле затемненного окна с фото- и киноаппаратурой, довольно потер руки: за такие кадры депутаты могли отвалить ему не мало денег, а уж подретушировать и убрать некоторых персонажей — это дело техники. Но он не спешил продавать снимки, решив понаблюдать еще пару недель «за объектом».

Они успели приготовить все до того, как прибывшие проснулись. Раскрыли стол-книжку в гостиной. Накрыли его белоснежной скатертью и стали сносить закуски и напитки туда. Расставляли тарелки, рюмки, бокалы, раскладывали ножи и вилки. Генералу позвонила жена и попросила приехать, чтоб забрать ее. Бредин отправил за ней одного водителя, наказав помочь жене. Он как раз наблюдал за последними «штрихами» приготовления кролика и решил не отрываться. Рецепт старательно записывал по минутам в старенький блокнот, который постоянно таскал с собой.

Тамара прибыла через час. Солдат нес на вытянутых руках поднос с чем-то большим и тяжелым, тщательно укрытым сверху темным полиэтиленовым мешком и стареньким детским одеяльцем. Женщина тащила сзади две сумки. Слегка пожурила мужа, но тут же простила, узнав, что он изучил рецепт. Зоя, смеясь, рассказала ей о падении генерала и Маринки, объяснив причину царапины на лице Бредина. Генеральша шутливо погрозила супругу пальцем, а он с самым невинным видом развел руками:

— Я не причем, она сама упала!

На подносе оказался жареный гусь с яблоками, брусникой и румяными ломтиками картошки. Он был горячим. Едва успели выложить на тарелки все салаты, привезенные генеральшей и расставить их на столе, как в кухню, на звук голосов, вышли Андриевич и Огарев. Поздоровались со всеми. Генерал представил мужикам Зою Шергун, свою жену и солдата-водителя. Геннадий Валерьевич взглянул на часы:

— Лихо мы вздремнули! Почти семь часов спали. На службе так не спалось. Марин, ну зачем ты все постирала? У нас, что, рук нет? Заходим в ванную, а там наши шмотки развешаны. Представляете, Евгений Владиславович, Марина даже верхние куртки с бушлатов перестирала! Их-то зачем стащила? Ты же депутат, а не прачка.

Степанова поглядела на Огарева:

— Гена, ну что ты ворчишь? Депутат, депутат… Я из спецназа! Завтра все сухое будет. Поглажу. Домой приедете чистенькие и менты поменьше коситься будут. Мне не трудно. Вы же свои.

Андриевич принюхался:

— Чем это так вкусно пахнет? Мы от этого аромата проснулись.

Женщины переглянулись:

— Они в гостиную не заглядывали… Прекрасно! Посидите здесь и не выглядывайте…

Все три женщины исчезли, оставив мужиков недоумевать. Причем Марина не знала, зачем ее тащат. По дороге Зоя и Тамара прихватили какой-то пакетик из прихожей, а потом попросили ее разбудить Костю. Сами скрылись в гостиной. Степанова зашла в спальню. В полумраке остановилась возле постели, с радостью разглядывая родное лицо и сильные руки, раскинутые по одеялу. Силаев услышал ее шаги до того, как дверь открылась, но притворился, что спит. Марина поверила. Наклонилась, чтоб поцеловать в нос, а Костя вдруг сцапал ее, увлек на кровать. Уронил на подушки и крепко поцеловал:

— Попалась! Теперь-то уж никуда не убежишь!

Она притянула его к себе и прижалась к обнаженному плечу головой:

— Просыпайся! Все готово. Праздновать будем ваш приезд.

— Зачем такие хлопоты?

Марина прошептала, тихонько смеясь:

— Генерал с женой уже здесь, Олег и Зоя Шергун тоже, Андриевич и Огарев на ногах. Один вы, товарищ полковник, изволите дрыхнуть. Марш умываться!

Он вскочил и вытянулся:

— Слушаюсь!

Тут же схватил поднявшуюся женщину в объятия и еще раз поцеловал. Быстро натянув брюки и тельник, рванул в ванную. Марина сама представила Косте жену генерала. Тамара внимательно посмотрела на лицо мужчины и лукаво улыбнулась Степановой. Стали рассаживаться за стол. Солдата-водителя усадили за стол вместе со всеми. Бредин сам так решил, вспомнив погибшего Колю. Правда, генерал не разрешил ему выпить. Игорю предстояло развезти Брединых и Шергунов по домам. Марина и Тамара отправились на кухню, чтобы принести подносы с гусем и кроликом. Генеральша по дороге быстро сказала:

— Костя красивый мужчина! Теперь я понимаю, почему ты по нему сохла. Он тебя любит…

Внесли подносы в гостиную под дружное восхищенное аханье мужиков. Раскладывали по тарелкам сразу и гуся и кролика. Бредин попросил:

— Марин, мне лучше две порции кролика… — Покосился на жену и дипломатично добавил: — …и птички…

Мужики рассмеялись. Уж слишком неприкрыто выглядело желание генерала отказаться от гуся. Тамара смешливо поглядела на мужа и сказала:

— Не подлизывайся и вид не делай, что тебе гуся охота! Ты мне с этим кроликом полгода покоя не даешь. Отводи душу! И дай Бог, чтоб нам сегодня снова стрелять не пришлось…

Марина сидела между Силаевым и Огаревым, Зоя между мужем и Андриевичем, Тамара между мужем и солдатом. Бредина и Шергун переглянулись. Генеральша вытащила таинственный пакет из-под стола и достала из него два хрустальных высоких бокала:

— В скором времени, как мы понимаем, свадьба у Марины и Кости намечается. С ее занятостью и его частым отсутствием этой свадьбы, как таковой может не оказаться. Распишутся и снова в бой! Раз уж Костя приехал… — Генеральша махнула рукой, явно сбившись с подготовленной речи и крикнула: — Это наш маленький подарок. Горько!

Силаев смутился:

— Я в таком виде…

Зоя успокоила:

— Ничего страшного. Все свои. Горько!

Смущенная Марина начала приподниматься, увидев, как встает Костя. Он нежно поцеловал ее при всех. Женщина чувствовала, как щеки начали гореть. Она торопливо принялась за еду. Бредин с аппетитом уминал кролика. Потом все же сказал:

— Заяц вкуснее был!

Степанова мигом подстала к словам:

— Он был свежий, а кролики недели две или три в морозилке лежали. Жень, поохотиться в следующие выходные не желаешь? Костя, поедешь? Уедем куда поглуше, чтоб милиция не поймала и с винтовочкой…

Силаев кивнул, а Бредин хитренько сказал:

— Я согласен, но с условием: стреляешь ты. В последнее время мне не так часто приходится иметь дело с оружием. Тамара, отпустишь на охоту с Мариной?

Жена пожала плечами:

— Почему нет? Едьте. Только без добычи не появляйся, хоть ворону, но привези!