Шелковая тень любви (СИ) - Ксения Вайсман

Роман вернулся домой в половине десятого, Людмила Михайловна открыла ему дверь, как всегда поинтересовалась, как прошел его день и сообщила, что ужин ждёт на столе.

– Спасибо, Людмила Михайловна, мы поужинаем с Марго, а вы можете идти отдыхать, мы сами всё уберём, ну, может быть и как-то не так, но вы утром посмотрите, – улыбаясь говорил Молотов, и было ясно, что он в прекрасном расположении духа.

– Хорошо, спасибо. Доброй ночи, – ответила Людмила Михайловна и удалилась в свою комнату, что находилась на первом этаже, рядом с кухней. Уходя в свою комнату, Людмила Михайловна чувствовала себя там как дома, поскольку помимо мебели, в ее распоряжении была своя ванная комната, телевизор, холодильник, микроволновка и кофеварка, а также большая лоджия, а хорошая звукоизоляция, помогала забыть, что за этой дверью есть еще какая-то жилплощадь.

Некогда Людмила Михайловна преподавала русский язык и литературу, в той школе, где учился Роман и когда он перешел в десятый класс, то оказалось, что их любимый педагог ушла на пенсию и уроки у них впредь будет вести именно Людмила Михайловна. У Романа с пятого класса не складывалось с литературой, по крайней мере, не так хорошо, как с химией, но все же четверки в четверти и за год у него выходили, исключительно благодаря дару природного обаяния. Но на Людмилу Михайловну его обаяние абсолютно не действовало, и на его голову повалились тройки, а порой и двойки. В результате чего из числа хорошистов он выпал, а самолюбие осталось жестоко задето. Между учеником и учителем начались постоянные конфликты и перепалки, поскольку за словом в карман Роман не лез никогда. Молотов просто не переваривал это «стерву», а она, мягко говоря, не любила самодовольного Молотова. В принципе, она видела, что не смотря ни на что, он старается и ему действительно просто не дано анализировать лирических героев романов и стихотворений, но поблажек ему не давала. Мало того, если кому-нибудь другому, такому же малоодаренному в сфере литературы ученику, за аналогичную работу она могла поставить и «четыре», опираясь на свою симпатию к учащемуся, то Молотову исключительно «три». В итоге именно из-за ее «принципиальности», Роман не получил ту серебряную медаль, на которую рассчитывал. И на выпускном вечере он высказал Людмиле Михайловне все, что думал, совершенно не стесняясь в выражениях и заявил, что никогда не простит ей то, что она лишила его медали. На что Людмила Михайловна ответила, что он слишком амбициозен, и должен привыкать к тому, что желаемое не есть действительное и реально оценивать свои возможности, которые говорят о том, что он никогда не добьется в жизни чего бы то ни было существенного и навсегда останется полной посредственностью с больным самолюбием. Да, так они и расстались. В принципе, Роман очень скоро забыл весь этот инцидент, тем более, когда обучаясь на химфаке стал подавать большие надежды и ходил в любимчиках даже у декана.

С того момента как Молотов окончил школу прошло больше десяти лет и он уже являлся весьма успешным бизнесменом, когда судьба вновь случайно свела его с Людмилой Михайловной. Роман остановился у первого попавшегося цветочного магазинчика, по пути к очередной барышне и обомлел, узнав в продавце свою учительницу по литературе. Выяснилось, что как только в школе сменился директор, ее сократили по выслуге лет, дочь связалась с альфонсом, который вскоре бросил ее в положении, оставив после себя кредит в приличную сумму. Малыш родился с нарушениями опорно-двигательного аппарата и для того, чтобы он смог ходить, требовалась дорогостоящая операция, на которую попросту неоткуда было взять денег. Людмиле Михайловне ничего не оставалось, как браться за любую работу, чтобы прокормить себя, дочь и внука. Днем торговала цветами, а вечерами мыла полы в кафе. Роман смотрел и не узнавал в ней той энергичной, ухоженной, цветущей женщины, которой он ее запомнил. Она постарела, осунулась, глаза потухли. Ему стало жаль ее, по-человечески жаль. Тем более, как оказалось, здесь ей частенько приписывали недостачи, и в итоге получала она копейки. Роман смотрел на нее и думал о том, что просто обязан ей помочь.

– Людмила Михайловна, здесь просто невозможно работать, здесь холодно и сыро!

– Да, частенько простываю, а что делать, приходится работать, пенсионеров, знаешь ли, сейчас не особо где жалуют.

– А сколько нужно денег на операцию вашему внуку? – не мог не спросить Молотов.

– Много, Ромочка, очень много. Ну, у нас же квартира двухкомнатная, мы так с дочерью подумали, продать и купить где-нибудь в пригороде, потому что иначе нам никогда такую сумму не собрать, а успеть сделать операцию рекомендуют до трех лет.

– Нет, не нужно ничего продавать! Давайте, я вам помогу. Денег дам, – неожиданно для Людмилы Михайловны предложил Роман.

– Ну, что ты?! Это очень большие деньги. Это только на операцию почти пятьдесят тысяч долларов нужно, а потом еще как минимум десять на реабилитацию.

– У меня есть такие деньги, я могу вам дать. Просто дать, безвозмездно, – искренне предлагал Роман.

– Да, ты что, я не могу взять такие деньги, тем более, просто так, – отказывалась Людмила Михайловна, – Я буду отдавать. Пусть несколько лет, но отдавать.

– Извините, а сколько вы здесь получаете? – поинтересовался Роман.

– Ну, когда двадцать, когда тридцать тысяч, иногда меньше, и за мытье двенадцать тысяч, рублей, конечно.

– Это значит, долларов восемьсот? – прикинул Роман.

– Ну, где-то так.

– Знаете, давайте сделаем так: мы немедленно устраиваем вашего внука в клинику, я оплачиваю операцию и необходимую реабилитацию, поскольку нет ничего важнее, чем здоровье и мне не нужно возвращать эти деньги, я периодически делаю пожертвования в благотворительные фонды, будем считать, это тоже пожертвование, и не спорьте со мной.

– А чем я могу тогда тебя отблагодарить? – не веря в возможность происходящего чуда, спрашивала Людмила Михайловна.

– Знаете, даже и предложить-то как-то неловко, – замялся Роман.

– Говори, как есть.

– Да, я вот квартиру купил. Ремонт сделал. И сейчас ищу помощницу по хозяйству, – Роман не успел ничего договорить, как Людмила Михайловна его перебила.

– Я согласна.

– Да, там работы-то не много. И приходить можно, когда вам удобно, а я вам стану платить, скажем, тысячи две долларов? Нормально?

– Да я и бесплатно готова. Не надо платить, тем более такие деньги, – отмахивалась женщина.

– Нет. Надо. Я вообще не хочу, чтобы вы тут в этом промозглом закутке цветами торговали, да еще и терпели обвинения в недостаче, а потом еще ходили бы полы мыть в каком-то кафе, где все утоптано. У меня вам будет лучше. Тем более, я не так часто бываю дома. Придете там раз в недельку, пыль протрите да и ладно. Больше времени сможете с внуком проводить.

– Господи,