Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран - Александра Ленель-Лавастин

Несмотря на то что в Легионерском движении имелись и более современные составляющие, благодаря этому архаическому стилю легионеры в сравнении с членами других европейских фашистских движений напоминали средневековых крестоносцев. Остается добавить, что их излюбленными методами, неизменно опиравшимися на «жертвенность» деятельности, до последнего момента их существования оставались терроризм и физическое устранение противников. Ведь Кодряну — процитируем опять-таки Элиаде — «верил в необходимость жертвы». Несомненно, именно эта странная смесь даже в начале 1980-х годов заставляла историка религий представлять Железную гвардию как «единственное румынское политическое движение, которое серьезно относилось к христианству и к Церкви»[196]. Железная гвардия ввела в политическую жизнь Румынии элемент, прежде совершенно здесь не употреблявшийся: систематическую практику убийств как средства борьбы с противником.

Именно с этой целью Капитан создавал, начиная с 1933 г., свои знаменитые «эскадроны смерти» (echipele morţii). Им были даны очень точные инструкции. Легионер должен был быть готовым отдать жизнь за великую идею. То, что Кодряну в книге «Для легионеров» называл «смертным решением», предполагало готовность к убийству и к собственной смерти»[197]. «Легионер любит смерть, ведь его кровь скрепляет ряды легионерской Румынии», — писал он в 1933 г.[198] Трагедия заключалась в том, что у этих идей нашлись последователи. Среди многочисленных жертв их смертоубийственных вылазок назовем, в частности, Манчу, префекта полиции г. Яссы. Он был застрелен еще в 1924 г. прямо посреди улицы самим Кодряну, которого впоследствии оправдали; премьер-министра-демократа И. Г. Дуку, о котором уже говорилось, застреленного тремя легионерами на перроне железнодорожного вокзала в 1933 г.; министра внутренних дел Армана Калинеску (сентябрь 1939 г.); экономиста и политика Виргила Мадьяру и знаменитого историка Николае Йорга (оба были зверски убиты в лесу в ноябре 1940 г.). В соответствии с рекомендацией их Капитана большинство убийц-фанатиков после совершения преступления добровольно сдавались полиции. Сотни молодых легионеров, в свою очередь, были казнены. Нае Ионеску, который всегда носил с собой фото Капитана и поддерживал постоянную связь с руководством Движения[199], использует все имеющиеся у него в запасе аргументы, чтобы подобные акции продолжались и впредь. «Я старше этих молодых, которые учатся летать вокруг меня, — восклицал он, например, в феврале 1938 г., — я говорю им, какое им выпало счастье жить в эпоху, когда вера столь сильна, что может привести к экстатической радости самопожертвования»[200]. С такими же речами выступал и Элиаде. На съезде легионеров в Тыргу-Муреше (1935) было решено провести новые акции легионеров-камикадзе против многих известных политиков и другой «сволочи». Полиция не вмешивалась. В это время Легион снова, после периода репрессий, попал в милость ко Дворцу. По предложению председателя съезда для убийства каждой отдельной «сволочи» создавался особый эскадрон смерти. Счастливые избранники должны были принести следующую клятву: «Мы клянемся защищать честь и наказывать изменников и сволочей ценой нашей крови. Да обрушится на нас проклятие всего народа, если дрогнет наша рука»[201].

Видимо, стремление к «жертвоприношению» побудило Легионерское движение направить в 1936 г. 11 своих членов в Испанию, сражаться на стороне франкистов. И тем же стремлением объяснялось «наказание» легионера-отступника Михаила Стелеску, усомнившегося в непогрешимости Капитана, в июле того же года. Стелеску в это время находился на лечении в одной из бухарестских больниц. В его палату ворвались 10 легионеров и разрядили в него свои револьверы (некоторые газеты упоминали о 120 выстрелах в упор). Затем они разрубили тело на куски топором и стали плясать вокруг него, после чего отправились в ближайший полицейский участок и сдались полиции. Железная гвардия назвала их Децемвирами и создала их культ. Эта жуткая история, повергшая в ужас всю страну, упоминается в письме Элиаде к Чорану от 24 июля 1936 г. из Берлина. Оно свидетельствует о тогдашних пронацистских настроениях автора. «Удивительно, насколько немецкий феномен заставляет наши мысли настраиваться на политический лад, — пишет Элиаде. — Если бы я остался здесь (в Берлине. — Авт.) еще на год, я бы тоже стал партийным активистом». А вот по поводу румынских событий: «Все-таки обстоятельства убийства Стелеску показались мне отвратительными. Противника не устраняют на больничной койке, когда он абсолютно беззащитен. Господи, прости нас!»[202] Однако это отвращение было не настолько велико, чтобы заставить историка религий отдалиться от Легионерского движения. В течение 1937—1938 годов он с невиданным прежде пылом направил весь свой авторитет на поддержку организации. Случившийся в 1936 г. приступ отвращения не привел к отходу от движения. Это настроение явно было мимолетным: всего два месяца спустя после смерти Стелеску, 4 октября 1936 г., Элиаде еще раз подтвердил свое присоединение к «румынскому мессианству», отмеченному «смелостью великих свершений», которое росло и развивалось у него на глазах. Писатель, несомненно, имел в виду Легионерское движение, поскольку в той же статье он приводил известные положения Кодряну[203].

Кароль II и власти сперва не вмешивались. Однако на фоне обострявшейся международной обстановки успех Железной гвардии на выборах 1937 г. прозвучал сигналом к окончанию перемирия. Король объявил ей войну: ввел диктатуру, отчасти пытаясь ей противостоять и приостановил действие демократической Конституции 1923 г. С этого момента события окончательно стали развиваться по логике «кто больше». В результате к концу 1937 г. по указанию Кароля II было принято одно из наиболее жестких антисемитских законодательств в Европе после немецкого — за невозможностью немедленно выслать евреев «на Мадагаскар» или куда-нибудь подальше, как требовал поэт и политик ультранационалистского толка Октавиан Гога. Гога, совместно с одним из лидеров антисемитского движения А. Кузой, стали у руля правления страны. Своими проектами Гога поделился с Жеромом Таро, который, возвратившись во Францию из поездки в Румынию, 2 января 1938 г. опубликовал в газете «Франс суар» свое интервью с этим националистским лидером-трансильванцем. Отвечая на вопрос знаменитого французского академика, как он намеревается решить «еврейский вопрос» в Германии, «Гога на мгновение замолчал, словно раздумывал, поделиться ли со мной мыслью, которая может показаться мне чудовищной. И, после непродолжительного колебания, продолжил: «Ну, нельзя ли их выслать куда-нибудь далеко... куда-нибудь на остров, откуда они не смогли бы выбраться. Вокруг курсировали бы военные корабли всех стран. На Мадагаскар, например... Как мне сказал Гитлер, которого я недавно посетил: «Мне очень жаль, что наши евреи попали к вам. Но я очень рад, что у меня здесь их нет». В заключение репортажа Жером Таро писал: «Таковы заявления, сделанные в беседе со мной Гогой, во всей их бесчеловечной жестокости. Всего через несколько дней я услышал аналогичные высказывания в Яссах из уст М. Кузы, подлинного вождя и вдохновителя Национал-христианской партии».

Таким образом, самый тяжелый удар обрушился на еврейскую общину с совершенно неожиданной стороны. Обратимся снова к весьма показательному в этом отношении рассказу С. Московичи, будущего коллеги Элиаде по социологическим исследованиям во Франции и в США. Московичи вспоминал: «Кароль II пытался взять верх в этой междоусобице, перерубив сук, на котором сидели фашисты, превратившиеся в нацистов. В качестве новогоднего подарка румынскому народу, между Рождеством и Новым годом, он назначил первое открыто антисемитское румынское правительство. Его возглавили певец национального единства поэт Октавиан Гога и патриарх румынских антисемитов А. К. Куза. Задачей правительства стало введение в Румынии расовых законов, полностью повторяющих немецкие»[204]. Легионеры, со своей стороны, увеличивали количество террористических актов (грабежей, поджогов синагог, избиений евреев). Затем, в 1938 г., Кодряну вместе со многими своими соратниками были арестованы, судимы и расстреляны (под предлогом попытки к бегству). Сотни легионеров и лиц, открыто признававшихся в сочувствии к ним, были интернированы в лагерь Меркуря-Чук. Среди них был и Мирча Элиаде. Историк, у которого имелись высокопоставленные покровители, смог выбраться оттуда живым. Осенью 1940 г. маршал Антонеску низложил короля и возглавил страну, приняв титул «кондукатор» (Conducător), аналогичный по смыслу немецкому «фюрер». Только с его приходом к власти Легионерское движение, которым после смерти Кодряну руководил Хоря Сима, вновь стало тесно сотрудничать с правительством.