Время демографических перемен. Избранные статьи - Анатолий Вишневский

Сегодня население Юга – это почти 6 млрд человек, живущих в совершенно различных по уровню развития и богатства странах. В условиях стремительного роста населения и порождаемых им проблем в странах Юга, при наличии современных средств транспорта и связи, трудно представить себе что-либо более естественное, чем рост миграционного обмена между этими странами под влиянием всегда возникающих в таких случаях выталкивающих и притягивающих факторов. Но можно ли ожидать, что в обозримом будущем принимающие страны Юга станут серьезными конкурентами в привлечении мигрантов для принимающих стран Севера?

Как отмечалось в сравнительно недавнем докладе Генерального секретаря ООН, в 2005 г. число международных мигрантов составило 191 млн человек, причем число мигрантов, переместившихся «с Юга на Юг», и число мигрантов, переместившихся «с Юга на Север», было примерно одинаковым [Международная миграция и развитие, 2006, с. 48]. Однако, с учетом разницы в численности населения Юга и Севера, «миграционная нагрузка» на страны Севера была намного большей, что говорит и о намного большей привлекательности Севера.

Быстрый рост численности населения стран Юга все еще продолжается, одновременно растет и его мобильность. Миграционный потенциал мирового Юга с его многомиллиардным бедным населением безграничен, миграционное давление на все принимающие страны – и на Севере, и на Юге, – несомненно, будет нарастать. Уже сейчас ясно, что «миграционная емкость» стран Севера ограничена, и они будут пытаться в той или иной мере сдерживать приток иммигрантов. Что из этого выйдет, покажет время. Но представление о том, что «международные миграционные системы Юга, замыкая на себя потоки рабочей силы низкой и средней квалификации, снижают масштабы ее миграции в страны Севера» [Клупт, 2012, с. 71], наивно. Желающих эмигрировать хватит на всех, и еще останется. Представление о «южной» альтернативе миграции на Север выглядит успокаивающе, не хуже, чем вера в грядущий рост рождаемости, мы это любим. Но оно едва ли реалистично.

Что все это означает для России? Этот вопрос можно рассмотреть в среднесрочной, тактической перспективе и в долгосрочной, стратегической. Мне кажется, что М. Клупт довольствуется только первой.

Он видит в России ключевое звено Евразийской миграционной системы – пункт назначения, в который движутся потоки трудовых мигрантов из Белоруссии, Украины, Молдавии и постсоветской Центральной Азии. Признавая ряд важных экономических и политических функций этих потоков (обеспечение потребности российской экономики в относительно дешевой рабочей силе и стабилизация положения в Центральной Азии), М. Клупт в то же время предупреждает, что достоинства Евразийской миграционной системы не стоит преувеличивать. В целом он рисует картину, уже много раз описанную: «Евразийская миграционная система не может вносить сколько-нибудь существенного вклада в развитие высокотехнологичных отраслей российской экономики. Не стоит ожидать от нее и вклада в развитие демократических институтов»; «негативное отношение значительной части россиян к трудовой миграции в Россию принято списывать на “ксенофобию”, непонимание ими собственных интересов. Однако не стоит упускать из виду и другую правду – миграция в ее современном виде воспринимается многими жителями страны как составная часть опостылевшей коррупционной системы. Да и с интересами все обстоит не так однозначно: выгоды от миграции получают преимущественно одни группы населения, а с ее издержками сталкиваются другие» [Там же, с. 73–74].

Все это, вероятно, верно, как верны и некоторые практические пожелания и рекомендации М. Клупта, например, его рекомендации «сделать более сбалансированной» миграционную систему «Россия – Запад» [Там же, с. 74]. Но не будем забывать, что Евразийская миграционная система – это естественное наследие СССР, со времени распада которого прошло всего 20 лет – срок по историческим меркам ничтожный. В более же долгосрочной перспективе за спиной постсоветской Центральной Азии маячит многомиллиардный «мировой Юг», в одной только Азии – ближайшей к нам части этого Юга – в середине века будет жить 5 млрд человек. Можно ли довольствоваться мыслью, что миграционные системы Юга замкнут потоки мигрантов на себя, или нужно все-таки проявить большую стратегическую дальновидность и увидеть глобальный миграционный вызов странам Севера, к которым принадлежит и Россия, в его истинных масштабах? Индия строит стену, чтобы обезопасить себя от миграции из Бангладеш, но слабо заселенную Россию может не спасти от миграции и Великая китайская стена.

7 млрд жителей Земли – это очень много. Но это – свершившийся факт, делающий нереализуемыми и нереалистичными многие альтернативы, которые вполне могли обсуждаться еще несколько десятилетий назад. Возник совершенно новый мир, он принес с собой совершенно новые вызовы, и надо искать ответы на них, а не надеяться на то, что все само собой наладится, и думать только о том, чтобы вернуться в старые добрые времена.

Есть только одна альтернатива небывалому глобальному нарушению демографического равновесия, современниками которого мы стали: восстановление этого равновесия, но уже на новой основе, предполагающей низкую рождаемость. Возврат к рождаемости, устойчиво поддерживающей замещение поколений, необходим и возможен, но, скорее всего, вместе со всем человечеством, а не в границах отдельной страны. До этого времени в России, как и в любой другой стране, возможны колебания в достаточно узких пределах, видеть в каждом повышении рождаемости на несколько десятых ребенка в расчете на одну женщину появление новой альтернативы – значит выдавать желаемое за действительное.

Точно так же видеть альтернативу нарастающему миграционному давлению на богатые страны в том, что сообщающиеся сосуды современного мира разделятся на две обособленные части (Север и Юг), и миграционные потоки с Юга на Север станут не нарастать, а убывать, – значит выстраивать новую утопию и готовиться к новым разочарованиям.

Это вовсе не значит, что у России, как и у человечества в целом, нет альтернативного выбора. Надо только уметь отличать альтернативы, связанные с изменением того, что изменить невозможно, от альтернатив адаптации к необратимым изменениям. Здесь всегда есть много вариантов; выигрывает тот, кто находит наилучший.

Литература

Боярский А. Я. (1975). К проблеме населения // Боярский А. Я. Население и методы его изучения. М.: Статистика.

Боярский А. Я. (1975). Социалистический закон народонаселения и воспроизводство рабочей силы // Боярский А. Я. Население и методы его изучения. М.: Статистика.

Валлен Ж. (2005). Речь президента Международного союза по изучению населения на открытии XXV Международного конгресса по народонаселению // Этнопанорама. № 3–4. С. 96–100.

Демография как коварная наука // Демоскоп Weekly. 2011. № 453–454. http://demoscope.ru/weekly/2011/0453/lisa01.php.

Демоскоп о «Детотрясении». 2011. http://cliodynamics.info/Demoskop.htm.

Клупт М. (2012). Региональные альтернативы глобального демографического развития // Обществ. науки и современность. № 2. С. 66–77.

Международная миграция и развитие: докл. Генер. секретаря на Генер. Ассамблее ООН 18 мая 2006 г.

Население России 2009. Семнадцатый ежегодный демографический доклад / под ред. А. Г. Вишневского. М.: Изд. дом НИУ ВШЭ, 2011.

Панкратов К., Турчин П. (2010). Детотрясение // Эксперт. 27 дек.

Сови А. (1977). Общая теория населения. Т. 2. М.

Юрьев Е. (2008). Стратегические шаги по выходу России из демографического кризиса: докл. на II Всерос. конф. «Многодетная семья в современной России». http://www.demographia.ru/articles_N/index.html?idR=5&idArt=1188.

Bongaarts J., Feeney G. (1998). On the Quantum and Tempo of Fertility // Population a. Development Rev. 24 (2). P. 271–291.

European Demographic Data Sheet 2010 / Vienna Inst. of Demography, Austrian Acad. of Sciences. 2010.

Goldstein J. R., Sobotka T., Jasilioniene A. (2009). The End of “Lowest-Low” Fertility?: MPIDR Working paper WP 2009-029, Nov.

Myrskylä M., Kohler H.-P., BillariF. (2009). Advances in Development Reverse Fertility Declines // Nature. Vol. 460. 6 Aug. P. 741–743.

Myrskylä M., Kohler H.-P., Billari F. (2009a). Успехи в развитии обращают спад рождаемости вспять // Демоскоп Weekly. № 401–402.

Sobotka T., Lutz W. Misleading Policy Messages from the Period TFR: Should We Stop Using It?: European Demographic Research Papers, Vienna Inst. of Demography. No. 4. (Имеется рус. пер.: Соботка Т., Лутц В. (2011). Коэффициент суммарной рождаемости дает политикам дезориентирующие сигналы: не следует ли отказаться от использования этого показателя? // Экон. журн. Высшей школы экономики, 2009. Т. 15. № 4).

Vishnevsky A. (2004). Replacement Migration: Is It a Solution for the Russian Federation? // Policy Responses to Population Decline a. Ageing: Population Bull. of the United Nations. Spec. Iss. No. 44/45. 2002. N.Y.: United Nations.