Косово поле. Россия - Дмитрий Черкасов

– А давай! – Вестибюль-оглы снял свою пустую чашку с торпеды.

– Честно говоря, меня вся эта политика достала, – биолог разлил почти черный напиток, – ничего хорошего я в ней не вижу. Одно словоговорение... А как доходит до дела, простой человек имеет одни неприятности. Вот возьмем меня.

– Возьмем, – согласился азербайджанец.

– Все передряги, в которые я попадал, были следствием моего неверия в наше государство. Ибо я представляю себе, что значит обратиться к нашим чиновникам. И это происходит не потому, что я такой особенный дурак, а из-за сложившейся системы. Да ты и сам все видишь. Ни в одной нормальной стране гражданина не будут вычеркивать из списка живых только потому, что отсутствие его в ведомости портит общую картину отчетности. И ни в каком государстве собственность так беззастенчиво не захватывают. А у нас могут...

– Нам надо сильное государство.

– Ошибочка, друг мой. Существует строгая закономерность: сильное государство – слабый гражданин и наоборот. У государства и человека – противоположные пели в жизни.

– Тогда что дэлать?

– Искать разумный компромисс, – Рокотов пожал плечами. – По-другому никак... Баланс сил и интересов. Этим правительства нормальных стран и занимаются. И мы когда-нибудь к этому придем.

– Скоро? – недоверчиво спросил Азад.

– Я откуда знаю... У нас фигуры достойной нет. Одни воры и клоуны. Нормальные люди, как мне кажется, во власть не идут принципиально. Противно очень.

Ибрагимов поудобнее устроился в кресле и приоткрыл боковое окно.

– У меня в республике тоже. Брат недавно приезжал, рассказывал... Без взятки ни на одну должность не устроиться.

– Так менталитет-то советский, – согласился Владислав, – новый пока не вырос. И наше поколение такое же... И ты, и я были пионерами и комсомольцами, учились и советских школах, я в универе зубрил труды Ленина. От этого никуда не деться.

Вестибюль-оглы наморщил лоб.

– Абыдно...

– Не без этого. Но это не повод опускать руки. Как-нибудь выживем.

– Перспективы нэт, – серьезно сказал Азад, – бизнес свой нэ построить, налогами задушат, проверками...

– А ты что, решил легализоваться? – хохотнул Рокотов. – Открыть малое предприятие по переработке опиумного мака?

– А я же пробовал нормально торговать... В девяносто втором, когда сюда приехал. Организовал фирму, нанял работников. Дэньги на развитие были. Хотел электронику продавать. Видики, камеры, магнитофоны. Тогда большой спрос был.., – Вестибюль-оглы нахмурился. – Даже с братвой отношения наладил. Родственники помогли.

– И что произошло?

– Сначала проверки. Пожарники, сан-эпидстанция, участковый, местная администрация... Сам понимаешь, если всем платить. никаких денег не хватит. Месяца два помурыжили, потом вызвали в лицензионный отдел. Предложили фирму отдать одному из налоговой инспекции. Мол, я буду официальным владельцем, но на окладе. А налоговая все остальные вопросы проконтролирует...

– Так прямо и сказали?

– А что со мной церемониться, вздохнул азербайджанец, – я же “черный”, человек второго сорта... Прямо так и сказали. И дали три дня на размышления.

– И что потом?

– Я подумал, что отобьюсь... Послал их, человеку одному сказал. Из авторитетных. Только времени мне нэ хватило. На следующий день у меня в квартире обыск сделали и нашли полкило анаши. На фирму арест, меня-в камеру... А следак мне на первом же допросе и говорит – так, мол, и так, не подпишешь документ о передаче фирмы, сядешь на пять лет. Прокурор еще зашел в кабинет, подтвердил. И ручку держит, типа готов санкцию на арест подмахнуть... Я и сломался.

– И с тех пор...

– Ага, – Азад грустно усмехнулся, – так и живу. Дело, конечно, тут же закрыли... Да и не было никакого дела, на понт меня брали. Менты же траву мне и подбросили. Но если б не согласился фирму отдать, сейчас бы сидел. Или на кладбище лежал бы. Шансов выйти живым у меня мало было...

– Но твое нынешнее занятие не назовешь безопасным.

– Кушать-то на что-то надо. Я тогда для себя решил – будь что будет. Раз эти сволочи со мной так, я по их поганым правилам играть не буду. Сделал вид, что испугался, переехал в другой район, год сидел тихо, бабки копил... Потом вот квартиру рядом с тобой купил.

– А фирма твоя?

– Думаешь, забыл? – хищно усмехнулся Вестибюль-оглы. – Нэт, нэ забыл и нэ простил. Два года назад купил партию ТТ и на складе их в коробки с техникой напихал. А один – в директорский кабинет, в стол. Еще анашишки подбросил. Они нэ знали. что у меня запасной комплект ключей от всех помещений остался. И сигнализацию я ставил, так что код знал. Пожадничали, замки и двери нэ сменили... Потом стуканул через одного торчка в РУБОП. Всю кодлу повязали. И этого, из налоговой, и его дружбанов. До сих пор следствие идет. Эту историю даже по телевизору показывали...

– Боюсь, отмазаться могут.

– Нэ могут – Это нэ всё еще. На даче у налоговика труп нашли закопанный.

– Ничего себе! Это как?

– А так! Торчок один от передозировки помер... Я случайно узнал. В тот же день. Ну, буквально через час. Бросил тело в тачку, привез к налоговику на дачу и ночью у забора прикопал. Дело осенью было, налоговик в городе, дача пустая... Залез тихо к нему на кухню, взял ножик и трупу горло перерезал. Завернул все в полиэтилен и скинул в яму. Когда тело обнаружили, убийцу недолго искали. На ноже-то отпечаточки! Никакой знакомый прокурор в таком тухлом деле нэ поможет.

– Хороший способ, – согласился биолог, – и с тобой связи нет. Тем более столько лет прошло. Надо запомнить. А то чем черт не шутит...

Сайко на встречу чуть не опоздал. С утра двигатель подержанного “бьюика”, купленного Игорем из преклонения перед всем американским, закапризничал, и заместителю начальника службы безопасности консульства США пришлось почти час давиться в вагоне метро.

На улицу Сайко выбрался взбешенным до предела.

Он и не подозревал раньше, сидя в просторном, обитом гонкой серой кожей салоне “дорожного крейсера”, насколько он ненавидит своих собственных сограждан. До покупки американской машины Игорь жил как все, не обращая внимания на давку, дешевую одежду и усталые лица. А теперь будто бы прорвало. От одного соприкосновения с толпой его мутило. Привыкший к тишине консульских коридоров, выглаженным брюкам со стрелочкой, повязанным с изящной небрежностью галстукам, уважительным приветствиям коллег, Сайко на час окунулся в людской водоворот, где ему тут же наступили грязными “говнодавамио на сияющие ботинки, провели истекающим капустным соком пакетом по спине, сунули под нос рыбью голову и напоследок притерли к шершавой известковой стенке, оставившей на правом рукаве пиджака грязно-белое пятно.

Ответственный за изучение распорядка дня Вознесенского толстяк нетерпеливо топтался у киоска с сигаретами и посматривал на часы.

– Ну? – вместо приветствия буркнул Сайко.

– Завтра можно работать, – просипел толстяк, – у него стрелка в десять. В центре. Из дома выйдет около девяти...

– А соседи?

– В девять там нет никого. Мы два дня попасли. С восьми до одиннадцати – мертвые часы. И двор удобный. Парадняк сплошь закрыт кустами, справа – помойка, слева – ограда трамвайного парка. Наскочить у выхода-и хана...

– А семья? Он же на первом этаже живет, могут чухнуться.

– Не боись. Сейчас он один. Проверено.

– Откуда про стрелку знаешь?

– Услышал. Я на лавке сшивался, когда тот договаривался по мобиле...1

1 Мобила – спутниковый телефон. (Скорее всего, сотовый телефон, спутниковый это через спутник, стоит 5 тысяч баксов – Moon)

– Пацаны готовы?

– Будут бабки – будут готовы, – зевнул толстяк.

– Сегодня получите. Я часика в четыре освобожусь, подъеду к тебе. А вечером вместе на место съездим.

Собеседник Сайко сутки через двое работал охранником в американском культурном центре и имел возможность посвящать свободное время побочному промыслу.

– Нормалёк...

– Пацанов предупреди.

– Нс менжуйся, не забуду...

– Уже половина десятого, – Владислав легонько потрепал задремавшего Азада по плечу.

– Ага, – Вестибюль-оглы потянулся и посмотрел на освещенные окна, – пора... Кофе дерну и пойду.

Рокотов налил чашку.

– А себе?

– Я не хочу, – биолог завинтил крышка-термоса. – Как я пойму, что дело на мази?

– Элементарно, – Азад отхлебнул глоток и закурил. – Через полчаса я выйду на улицу. Если закурю, подтягивайся поближе. Значит, он там... Если нет – сиди жди дальше.

– Твой выход не вызовет подозрений?

– Нэ-а. Скажу, что с теткой договорился встретиться...

– Тетки-то не будет! – встрепенулся Влад.

– Ну и что? Нас, черножопых, постоянно кидают. Обещают и нэ приходят... – К самому себе и к своим соплеменникам Азад относился с изрядной иронией, совершенно не комплексуя по поводу внешности, кавказского темперамента и нюансов, связанных с особенностями межнациональных отношений. – Мы же как дэйствуем? Ах, дэвушка, дэвушка, давай познакомимся, в ресторан сходим, потанцуем... Чай-май, культур-мультур... Одна из пяти придет. Так что, если нэ пришла, – все понимают. Значит, порядочная оказалась. Никаких подозрений, наоборот. А я еще подыграю... Могу хоть три раза выйти. Окружающие подумают, что тетка больно хороша, вот я и бэгаю.