История искусства для развития навыков будущего. Девять уроков от Рафаэля, Пикассо, Врубеля и других великих художников - Зарина Асфари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В схематическом пересказе мы получим такое обоснование: если вступать в браки по расчёту, будет плохо, потом ещё хуже, трагически ужасно, а в конце все умрут. Однако схема в виде горы подходит не только для трагической аргументации: с тем же успехом её можно использовать для историй успеха, мотивационных речей или выступлений в формате TED. Я хорошо помню шоу Ника Вуйчича[67] в Москве, на котором он рассказывал о том, как решил стать мотивационным оратором. Он предложил свои услуги школе, и ему отказали, потом отказывали ещё множество раз, наконец ему позволили выступить, но в зале была пара зрителей… И так далее, пока ему не стали поступать приглашения, а количество гостей на мероприятиях не выросло сначала до сотен, а затем до тысяч. В него не верили, а он смог добиться своего. Апофеозом стал выполненный им акробатический номер, который, учитывая отсутствие у Ника конечностей, смотрелся ошеломляюще и вызвал бурную овацию – резкий сброс напряжения, завершающий «гору».
Мы рассмотрели цикл «Модный брак» в главе о лидерах мнений, и это не случайно: сторителлинг – их излюбленный инструмент. Чтобы увлечь за собой, нужно уметь рассказать историю, частью которой клиент захочет стать, или, наоборот, такую, которая заставит его ужаснуться и пересмотреть собственные позиции. Кроме того, сторителлинг незаменим в инфлюенсер-маркетинге: я регулярно вижу, как посты в формате «рекомендую купить этот товар #реклама» в блогах инфлюенсеров вызывают гневные комментарии подписчиков, которые не хотят, чтобы на них «наживались». В то же время стоит блогеру «упаковать» товар в историю, как подписчики меняют гнев на милость и охотно делятся в комментариях собственными историями. К примеру, актриса Лиза Арзамасова[68] в своём инстаграме рассказывает, как сложно было выбрать ковёр, потому что все они невозможно красивые, или о том, как её в сезон простуд спасает ингалятор, – и всё это в характерной мягкой, искренней, дружеской манере (роль эмоционального интеллекта в сторителлинге я уже отмечала).
Путь героя: как оформить большую историю«Властелин колец» Толкина, сказка Андерсена о красных башмачках, роман Феликса Зальтена об оленёнке Бемби и ещё великое множество историй написаны в рамках мономифа, известного также как «путь героя». Эту схему чаще всего кладут в основу толстых художественных книг или кинофильмов с закрученным сюжетом, но в изобразительном искусстве, хотя и редко, мономиф тоже встречается. Причина его непопулярности среди художников в его сложности: путь героя состоит из тринадцати шагов. Некоторые из них можно объединять, но даже пять этапов в развитии истории – многовато для одной картины. Конечно, можно вспомнить серии картин, вроде «Модного брака» Хогарта, или комиксы, или древнеримские колонны, на которых длинными лентами тянутся истории военных побед… Но даже среди одиночных самодостаточных произведений, заключённых в рамку, можно найти яркие примеры мономифа.
Изучим вкратце его структуру. Герой находится в некоей ситуации (статус-кво), когда получает вызов к приключениям. При содействии внешней силы он отправляется в путь, проходит через испытания, приближается к цели, из личного кризиса или схватки с врагом выносит бесценное сокровище, достигает желаемого и возвращается из путешествия, затем делает выводы и начинает новую жизнь. Читатель или зритель оставляет героя в новообретённом статус-кво, возможно, внешне таком же, как и в начале, но на самом деле принципиально ином. К примеру, Бильбо Бэггинс в конце книги «Хоббит, или Туда и обратно», как и в её начале, находится в родном Шире и раскуривает длинную трубку, но к тому времени он сам и его отношения с окружающими радикально изменились.
В книге «Быть гением» я писала о десяти великих художниках. Все десять монологов в жанре «зримого слова» построены на мономифе. Это истории, рассказанные как бы от лица самих художников, повествующие об их жизненном пути. Как и любая другая схема, описанная в этой главе, «путь героя» помогает не только удержать внимание читателя и создать захватывающую историю, но ещё и выбраться из творческого кризиса. Если я не понимаю, как написать главу или построить лекцию (это частая проблема, когда нужно каким-то образом «упаковать» большой объём информации), я выбираю схему и использую её как каркас для внятного и увлекательного повествования.
Рассмотрим изображение на тему одной из множества буддийских джатак на алтаре «Тамамуси-но-дзуси», созданном в Японии в VII веке. Джатаки – это истории из прошлых жизней Гаутамы Будды: поскольку буддисты, как и индуисты, верят в реинкарнацию, то есть в перерождение души, существует 547 рассказов об инкарнациях Будды до рождения в теле Сиддхартхи Гаутамы, сына раджи Шуддходаны.
На панели, посвящённой джатаке о голодной тигрице{83}, одно из воплощений Гаутамы изображено трижды, а её вертикальный формат предполагает чтение сюжета сверху вниз. На первый взгляд может показаться, что, поскольку здесь запечатлено всего три момента истории, ни о каком мономифе не может идти речи: схему из тринадцати шагов едва ли можно сократить в четыре с лишним раза. Однако если рассматривать не только изображённое, но и подразумеваемое, всё встанет на свои места.
Итак, будущий Сиддхартха (это само по себе уже статус-кво) видит в глубоком рву умирающих тигрицу и тигрят и решает их спасти (вызов к приключениям). Поскольку тигриное семейство ослабло от голода, герой понимает, что ему нужно разбиться и раздробить себе кости, чтобы они смогли его съесть. Он вешает одежду на удачно расположенное на краю обрыва дерево (помощь) и прыгает с обрыва (начало пути). Смерть героя знаменует собой кризис, самый драматический момент истории, и одновременно с этим сокровище – тигры набрасываются на тело своего спасителя, а значит, цель достигнута. Возвращение из путешествия, начало новой жизни и завершающий статус-кво в данном случае объединены: герой переродится в новом теле, на одну жизнь ближе к Сиддхартхе Гаутаме, сыну раджи Шуддходаны.
«Матрёшка»: как поделиться духовным опытом или бесценным урокомТончайшей работы иллюминация{84} из часослова Марии Бургундской (1457–1482) – яркий пример сторителлинга, выстроенного по модели «матрёшки», то есть истории внутри истории внутри истории. Чаще всего эту модель используют в рассказах о том, как ученик обратился к мудрецу с вопросом, а мудрец ответил притчей, в центре
