Я сижу на берегу - Рубен Гальего

Очень молодой человек. Такой молодой, что даже не верится, что он успел закончить мединститут. Резко отпускает дверную ручку, толкает, ищет глазами, где сесть. Сесть у нас в комнате негде. Неловко переступая ногами, прислоняется к шкафу. Взгляд его опять уходит в пустоту.

– Всех люблю, – внезапно повторяет человек и наклоняется ко мне.

Наклон дается ему с трудом, он переступает ногами, чуть не падая. Человек дышит мне в лицо перегаром, пытается поцеловать меня в щеку. Мне становится страшно. Человек встает ровно, некоторое время смотрит мне прямо в глаза, потом, глядя куда–то поверх меня, подходит к столу. Одной рукой он твердо упирается в стол, другой вынимает из карманов халата и ставит на стол пузырьки с витаминами.

– Вы же самые молодые тут. Вам–то за что? Старики уже пожили, их не жалко, а вы же молоденькие. Мне два года по закону положено отработать. Я – врач. И что я могу как врач? Вскрытие, свидетельство о смерти, потом опять вскрытие, еще одно свидетельство о смерти. Надоело. Из медикаментов только бинты и витамины. Кушайте витамины, они вкусные.

Он отпускает рукой стол. Без твердой опоры его тело опять начинает неуверенно раскачиваться. Человек смотрит на Мишу. Миша лежит на кровати и смотрит в пол. Человек хочет поцеловать и Мишу, но понимает, что в этом случае ему придется нагибаться ниже, чем к коляске, и он рискует упасть.

– Всех люблю, – уже тише, почти шепотом, повторяет он, разворачивается к нам спиной и пытается выйти.

Закрытая дверь ставит его в неловкое положение. Он пытается выйти, тычется в дверь плечом, дверь не поддается. Некоторое время человек молча стоит перед дверью и, наверное, думает. Наконец до него доходит, он тянет ручку двери на себя, быстро выходит, продолжая держать вес тела на дверной ручке. Дверь закрывается с сильным стуком, кажется, что ручка двери может не выдержать и оторваться. Дверь выдерживает, человек медленно уходит по коридору.

– Миша, что это было?

– Не что, а кто.

– Хорошо, кто это был?

– Ты не разглядел? Врач это был. Врача никогда не видел?

– Пьяного – никогда.

– Витамины спрячь.

Я прячу витамины. Витамины в детдоме нам давали часто, но только по одному круглому шарику каждому. Восемь полных пузырьков с витаминами по детдомовским нормам – шикарный подарок. Похоже, этот дядька – не злой человек.

– Миша, мне страшно.

– Чего ты боишься на этот раз?

– Он на самом деле врач?

– На самом деле. Если что, может отправить в дурдом. Так что не вздумай ему жаловаться. Чтобы он тебя ни спросил, отвечай, что все нормально и ты всем доволен, понял?

– А если насморк?

– Какой насморк? Он уже так проспиртовался, его никакой насморк не возьмет. Он в снегу может спать, если еще добавит. А он, похоже, пошел добавлять.

– Я не про него. Если у меня насморк.

– Твой насморк – твои проблемы. Чай надо горячий пить, питаться получше. Не переживай, у меня все предусмотрено.

– И диагноз у тебя предусмотрен?

– Зачем тебе диагноз? Что ты дебил, ты и без диагноза знаешь.

– Он врач, должен поставить диагноз, назначить лечение.

– Идиотизм не лечится. Остальные болезни будешь лечить сам. Кстати, например, если насморк, то что надо делать?

– В постели лежать, больше пить. Аспирин, антибиотики.

– Я так и думал, – Миша говорит спокойно, – лежать в постели и больше пить. Горшки тебе я подавать буду?

– Ты не будешь.

– И никто не будет. Так что лежать в постели тебе противопоказано. Нельзя тут болеть, это тебе не детский дом. Аспирин у меня есть, а до антибиотиков дело лучше не доводить. Дешевые тебе и так будут колоть, а дорогие не достать. Во всяком случае, я не смогу достать.

– Лекарства же бесплатные. Миша, ты что–то не то говоришь.

Миша смотрит на меня. Поднимать голову ему трудно, но он старается смотреть на меня подольше.

– Рубен, все–таки зря тебя в дурдом не отправили, может, поумнел бы. Еда тоже бесплатная. Здесь все бесплатное. И гробы абсолютно бесплатные. И скорая помощь за тобой бесплатно приедет и бесплатно отвезет в больницу. В больницу тоже лучше не попадать. В больницу тебя без коляски отвезут, а без коляски ты жить не можешь. Ладно, ты мне надоел. Пока только запомни: к врачу обращаться нельзя. Запомнил?

– Запомнил. Но он, вроде, неплохой дядька. И в университете учился. Он же специалист. К кому мне обращаться, если что–то заболит?

– Ко мне. Но это только пока. Потом, когда я помру, придется самому выпутываться.

– Ты не врач.

– Я не врач, но лекарства у меня есть. Он врач, но лекарств у него нет. Только витамины. Если хочешь, иди к нему, у него фенолфталеина полно для придурков вроде тебя.

– Что такое фенолфталеин?

– Открой верхний ящик тумбочки.

Я подъезжаю к тумбочке, открываю ящик, нахожу нужную упаковку.

– Миша, я знаю, это слабительное, мне такое в детдоме давали.

– И ты пил?

– Что мне оставалось делать?

– Надо было у меня спросить.

– Зачем? Слабительное – оно и есть слабительное. Понятно, когда его пить. Ты со мной поделишься? Мне как раз надо.

– Нет.

– Почему?

– Открой упаковку, пересчитай таблетки.

Я открываю упаковку. Три пластины по десять таблеток.

– Чего их считать? Тридцать штук.

– Считать до тридцати ты научился, это хорошо. Что необычного в упаковке?

– Все нормально.

– Пересчитай еще раз.

– Миша, я не понимаю. Считай не считай, все равно выйдет тридцать таблеток.

– Все–таки пересчитай. Что необычного ты заметил?

– Ничего.

Миша не торопится. Миша никогда не торопится и медленно старается объяснить мне простейшие вещи.

– Еще раз внимательно пересчитай таблетки и вспомни все, что я только что говорил.

– Нет, Миша. Так ничего не выйдет. Сколько таблеток в коробке я помню, ты говорил, что у врача их полно. Все равно я не понимаю, что ты хочешь мне объяснить.

– Я говорил не совсем это.

– Ты сказал, что у врача много этих таблеток для дураков вроде меня.

– Уже лучше, но все–таки не то же самое. Что именно я говорил?

– Не помню.

– В этом вся проблема. Ты не способен точно и быстро переработать информацию. Еще раз. Я перечислю условия задачи, а ты попытаешься задачу решить. Хорошо?

– Давай, но я не верю, что из этого выйдет толк.

– Я тоже. Но попытаться стоит. Итак. Условия задачи. У врача много таблеток. Я негативно отозвался об этих таблетках и о тех, кто добровольно их принимает. В коробке тридцать штук. Твой вывод.

– Никакого вывода.

– Еще раз. Сколько таблеток в коробке?

– Тридцать, но ты мне тоже уже надоел.

– Тебе надоело думать.

– И думать мне надоело.

– Тогда последний вопрос: сколько таблеток в коробке было вчера?

Я думаю. Очевидно, что таблеток в коробке не могло быть ни больше, ни меньше.

– Количество таблеток не менялось.

– Гениально. Твой вывод?

– Ты не пьешь эти таблетки. Но это странный вывод. Я же знаю, что ты не можешь обойтись без слабительного. Получается, что ты одновременно и пьешь, и не пьешь слабительное.

Миша смотрит в пол перед собой. Миша отчаялся мне что–либо объяснить. Миша устал.

– Так, Рубен, все. Открой нижний ящик тумбочки. Желтая упаковка.

– Что там?

– Конфеты.

Я внимательно рассматриваю упаковку. Открываю, в коробке шесть больших кубиков, на самом деле похожих на шоколадные конфеты, завернуты в фольгу. Читаю надпись на упаковке.

– Миша, что это?

– Ты разучился читать?

– Я умею читать, но тут написано, что это слабительное.

– Это и есть слабительное.

– Откуда оно у тебя?

– Глупый вопрос. Это индийское слабительное.

– Совсем не глупый. Я спросил, где ты берешь это слабительное.

– Вопрос глупый. Слабительное я покупаю. Оно на самом деле из Индии.

– Но где ты его покупаешь?

– В аптеке. Я понял, Рубен. Если ты спросишь, где находится аптека, я тебе отвечу, что аптека находится в городе. Еще вопросы?

Я понимаю, что дальше расспрашивать Мишу не имеет смысла.

– Рубен, съешь полтаблетки, мне дай целую.

Я понимаю, что Миша опять прав. Его кишечник парализован полностью, мой – частично. Жую таблетку. Вкус инжира, сливы, каких–то незнакомых сухофруктов и масел.

– Миша, и что со мной будет после этой конфеты?

– Ничего не будет. Утром сходишь в туалет.

– И живот не будет болеть?

– И живот не будет болеть. С чего ему болеть?

– У меня всегда после слабительного болит живот.

Миша смотрит на меня.

– Слушай внимательно. Делай то, что я тебе говорю. Или иди к врачу. Врача ты сегодня видел. Другого врача у нас нет. Спорить с тобой у меня нет сил. Врача ты видел, таблетки, которые у него есть, ты пил. От этих таблеток у тебя болел живот. Какие еще аргументы тебе нужны? Нельзя тебе к врачу, ты идиот, начнешь доказывать, что имеешь права на лекарства – попадешь в дурдом.