Жестокий мир - Павел Тихий

один пулемет замолчал. Вика постаралась. Правда не думаю, что попасть смогла, уж больно далеко. На самом деле, на такой дистанции бой вести не просто. Нужно чувствовать противника, угадывать. Попаданий не видно, людей тоже. Только вспышки, и то не всегда. И вот такого, именно армейского, а не разбойничьего, когда обстрелял в упор и схватил, опыта им и не доставало. Даже на подавление они работали просто по площади, как из лейки, не стараясь угадать, позицию противника. Два короче, по тактической. А нам бы теперь дорогу перемахнуть, да тех, что от реки не прозевать.

– Так Вика, Давай через дорогу, бегом. Перемахнешь, заляг, этих на прицел. Я следом. Пошла. Хорошо пошла, молодец. Есть, залегла. Теперь я. Вроде и тридцать метров всего, но черт, как же медленно. Готово. Лежим. А лежать нельзя, идем дальше. Обходим это здание, поглядываем на лево, к реке. Теперь следующее, из плит, большое, и вплотную к нему еще выше, квадратом. Нам в него. Дверь висит, отлично. Внутрь, рывком, никого. Теперь лестница, бегом бегом. Пролеты длиннющие, потолки метров по пять. Так на крышу железная, люк нараспашку. А нам туда надо? Оттуда не уйти будет, если что. А здесь не видно нихрена. Вот дилема. Ладно, осмотримся, а там решим. Забрались. Гнезда птичьи, пустые уже к счастью. Выглянул аккуратно из за парапета. Плита толстая, ПК пожалуй сдержит. Уже хорошо. Знать бы точно, что помощь будет, пожалуй здесь бы и сидели, а так не знаю пока. Пулеметы так же и стреляли по кустам у СНТ. Со стороны реки тоже показались четверо. Встали в просвете и руками машут пулеметчикам, боятся их. На часы глянул, час десять отыграли. Осталось еще три, наверно.

– Викуль, ты везучая?

– В смысле?

– Да вот думаю что дальше делать, стоит ли на удачу полагаться?

– А еще есть варианты?

– Их много, но на самом деле все на нее завязаны.

– Расскажи.

– Ну можно здесь остаться, на самом деле не думаю, что найдут. Но если найдут, уже не уйдем. Или уйти попробовать, скорее всего заметят, патронов у нас мало, а их много и пулеметы есть у них. Был бы не с тобой, рискнул бы, пошел в отрыв. С тобой не рискну, если честно. Отвлекаться на тебя буду, что нибудь да пропущу.

– А помощь?

– Помощь вещь абстрактная. Пролетит птичка, хорошо если по рации свяжемся, если нет, то ракета, а это сама понимаешь. После этого еще час нам тут держаться. А у нас по три рожка и по две гранаты. Хотя и они думаю на амбразуру не полезут. Мы выше всего, только два ангара полукруглых по высоте вровень, но от них прикроимся, а гранату сюда не забросить. Верней забросить, но яб побоялся, если скинем, то или в воздухе взорвется, или у их ног. Не стал бы короче рисковать. Разве что с той крыши, что под нами, ну ее мы как раз можем контролировать. Короче, если помощь будет, то лучше здесь сидеть. А вот если не будет, то здесь и останемся.

– Не знаю даже. Ты знаешь, а и не страшно почему то. Думаю здесь надо сидеть. Искать нас будут, а эти. Не думаю, что все прям прочесывать будут. Они же точно не знают где мы.

– По следам найдут. Трава высокая.

– Но мы когда сюда шли асфальт был.

– Да, пожалуй люк закрою. Стрельба тем временем затихла. Было слышно, как ближе подъехал пикап. До нас не доехал, чуть дальше встал. Значит еще не прочесали СНТ. Пол часа им хватит. Потом сюда придут.

– А ты права. Их не так и много. Было бы больше уже бы здесь были. Так что может и пронесет. Будем ждать. Смотрим на север. Не высовываемся.

– Хорошо.

– Расскажи что нибудь.

– Что?

– Время тянется медленно. Что нибудь расскажи. Она подползла ближе.

– Что рассказать?

– Ну про себя что нибудь. Давай не стесняйся, когда еще поболтаем. Что здесь забыла? Почему в Лабинске не сиделось тебе?

– Скучно, там скучно. Ты не представляешь, что такое сидеть пять лет не выбираясь за пределы города. Я же в молодости мечтала мир посмотреть, сделать что то. А тут сидишь и бумажки перебираешь. Жуть. Слушай, если выберемся, можно я с вами буду? В отряде.

– Да брось, какой отряд. Яж не разведчик. Так, сейчас я наоборот, по внутренним задачам буду работать. Дел куча в этих Чебоксарах.

– Все равно, можно с вами? Селиванов тебя послушает. А так меня опять куда нибудь в контору посадят.

– Хорошо, договорились. Откуда ты? Где до войны жила?

– В Ярославле. Верней в Москве.

– Так в Ярославле или Москве?

– Родилась в Ярославле, а потом учится в Москву уехала. На биолога училась. С парнем поругалась и в Геленжик рванула, с подружкой. А тут все это и началось. А ты?

– А я на охоту, в Адыгею, на козла горного, к товарищу. Служили с ним вместе. Пошли в горы, как раз в тот день. А мои в подмосковье остались. Потом Селиванова встретил, с ним и стали людей собирать. А вот тебя и не помню, если честно.

– Да куда уж. С олимпа разве видно смертных. Зато я тебя помню, сразу внимание обратила.

– Да ладно, какой уж там олимп. А чего обратила то? Молодых мало?

– А ты что старый что ли? Вон как бегаешь. Так за болтовней пролетели три часа. Снаружи иногда был слышен топот, голоса, но нас пока не нашли. И вот наконец послышался гул мотора. Вскоре показалась точка, на горизонте. Внизу стихли. Попробовал запросить борт по рации. Ответа не было. Самолет уже был различим. Я пустил ракету. Красную. И следом еще одну. И еще, в сторону городка. Ан повернул на нас. К нему потянулись трассеры. Он ушел на большой круг, с набором высоты. Сделав его, пошел в сторону Чебоксар.

– Теперь держись Виктория. Отползи к той части крыши, чтоб ангары видеть. И держи их. На всякий случай.

– Эй, внизу. Чего хотите, и кто вы вообще такие? Я решил попробовать дипломатию.

– Тебе какая разница. Сам кто будешь?

– Пилот, из Чебоксар.

– Ну а чего летал тут?

– Изучал, что есть вокруг. Ребят давайте дружить, скоро мои вернутся, а вы с оружием. Обидятся.

– Ну так когда вернутся, и вернутся ли, еще не известно. А мы здесь.

– А я здесь. И залесть ко мне вы врядли сможете. Давай так, если общаться готовы, то залезай, поговорим. А если нет, так чего орать то. А уйти вам