Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟢Научные и научно-популярные книги » Психотерапия » Исчезающие люди. Стыд и внешний облик - Бенджамин Килборн

Исчезающие люди. Стыд и внешний облик - Бенджамин Килборн

Читать онлайн Исчезающие люди. Стыд и внешний облик - Бенджамин Килборн
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 61
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Поскольку в глазах жены и всей семьи он мертв, Маттиа получает полную свободу искоренить «всякий след» себя, как внешне, так и внутренне, и начать себя сначала[199]. Первое, что он делает – изменяет свою внешность, а именно сбривает бороду и усы. Однако когда в конце этой процедуры парикмахер подносит ему зеркало, готовясь выслушать одобрение в адрес своей работы, Маттиа переполняет ужас:

«В этом первом опустошении я углядел чудовище, которое несколько позже возникнет из неизбежного и радикального изменения черт Маттиа Паскаля! Еще одна причина его ненавидеть! Крошечный подбородок, заостренный и срезанный, который он годами скрывал под окладистой бородой, выглядел практически образцом предательства. Теперь мне придется выставить его на всеобщее обозрение, эту смехотворную загогулинку! А что за нос он мне оставил! А что за глаз!»[200]

В ужасе он приходит к выводу, что бритый подбородок придает ему вид немецкого философа. Некоторое время спустя, подслушав ученую беседу двух специалистов в области христианской иконографии, обсуждающих бороду Адриана, он решает позаимствовать себе новую фамилию у одного из собеседников – «Мейс», и предпослать ей имя «Адриано», звучащее вполне по-итальянски. Еще ему следует приобрести темные очки и широкополую шляпу. Оформив личину, которую он решил принять, Адриано приступил к изобретению новой жизни.

Однако через некоторое время он понимает, что сам по себе не может обрести ни удовлетворения, ни счастья. Ему становится ясно, что он придумал Адриано Мейса не для себя, а для других, и что он не поверит в это переделанное Я, пока в него не поверят другие. Его терзают сомнения относительно этой веры в него других, поскольку он знает, что в его истории зияют пробелы. Помимо прочего, «этому Адриано Мейсу не хватает смелости лгать, погрузиться в гущу жизни». Если Адриано должен жить, для кого и для чего ему быть живым? Предположим, говорит он, что у нас есть музыкант и пианино. Теперь представим, что пианино расстроено, что струны его полопались, так что играть на нем невозможно и пианист ни разу к нему не прикоснулся. Если пианино молчит, разве не прекратил свое существование музыкант?[201]

Маттиа начинает понимать, что, избавившись от своего имени и своей истории, он не стал более свободным – но оказался еще более привязанным к тому, как другие его воспринимают и представляют. При всех целях и стремлениях, если он не может быть собой – он на самом деле мертв. Обдумывая эту мысль, Маттиа, будучи Адриано Мейсом, влюбляется в молодую женщину (Адриану), которую сумел поцеловать и которая его полюбила. Но он не может изображать, что любит ее. Он не может выразить ей свою любовь, поскольку его нет как личности. Он понимает, что его свобода и новая идентичность, ограниченные вначале лишь нехваткой денег, приговорили его к жестокому и дьявольскому наказанию: полному одиночеству. «Я подошел к жизни так близко, что ухитрился сорвать поцелуй с любимых губ, а теперь должен отступить в ужасе, словно бы поцеловал Адриану губами мертвеца»[202]. Мейс – марионетка с «соломой в голове, сердцем из папье-маше и резиновыми венами, в которых вместо крови струится слегка подкрашенная водица»[203]. Итак, Адриано Мейса необходимо убить, сорвать как шляпу, в которую было вложено имя «Адриано Мейс», и бросить в реку. Маттиа возвращается в свой город самим собой.

Цена, которую Маттиа платит за то, что уничтожил связи со всеми, кто его знал, – неподлинность: он становится собственной игрушкой, марионеткой, разыгрывает клоунаду и не может принимать всерьез то, что делает. Он становится жертвой кьеркегоровского ужаса. Как говорит у Шекспира Макбет, убив короля:

…ибо для меня теперьВсе стало прахом в этом бренном мире,Где больше нет ни щедрости, ни славы.Вино существования иссякло,И может лишь подонками похвастатьНаш погреб сводчатый» (III.3).

Эти строчки напоминают нам тот фрагмент «Потерянного рая» Мильтона, где видимость связывается с утратой невинности. Чувство, что больше нет ничего подлинного, «все стало прахом», по-видимому, сопровождает настолько отвратительное деяние, что самость становится невыносимой. Если воспользоваться выражением Шандора Ференци, это деяние лишает ее формы или узнаваемости. Поскольку он убил короля, символ порядка, Макбет не может смотреть на себя, а поскольку он не может смотреть на себя, он пропал.

Согласно Кьеркегору, «Я содержит в себе собственную меру»[204]. Убивая короля, Макбет утрачивает свою меру, и тем самым утрачивает главную связь с собой и другими. Однако утрата самости, отмечает Кьеркегор, может проходить незамеченной – часто так и бывает: «Я, разумеется, не из тех вещей, которым мир придает большое значение, относительно него бывает меньше всего любопытства; рискованно как раз показать, что оно у тебя есть»[205]. Идеальное Я, по Кьеркегору, в отличие от Макбета, это Я, обязательно узнаваемое другими, и, я бы добавил, Я, несущее с собой стыд человеческих связей, способное выдерживать тревогу утраты и потому обладающее свободой вступать во взаимоотношения.

Как нам напоминает «Покойный Маттиа Паскаль», человек не может слишком уж стыдиться собственного Я, не рискуя при этом всерьез его утратить. Столь же важно, что способность выдерживать на себе взгляд других и узнавание другими – необходимое условие обладания Я, за которое можно держаться. Чрезмерный невыносимый стыд приводит к утрате самости, а утрата самости порождает еще больший стыд. А бессознательный стыд приводит к большей зависимости и от того, какими нас видят другие, и от нашего представления о том, что они видят.

Глава 8

Нарцисс и леди Годива. Смертоносные взгляды и эдипальный стыд

Под моим взглядом он побледнел, его формы стали расплывчатыми, а глаза бледно голубыми, /…/ и наконец он совсем растворился.

Зигмунд Фрейд. «Толкование сновидений»

Хотя миф о Нарциссе и кажется очевидным, все же в нем имеется обширный подтекст, который делает его особенно актуальным в наше время и сближает с историей Эдипа и Леди Годивы. Многое из того, что обычно называют «нарциссическая рана», как мне кажется, основано на стыде и имеет отношение к конфликту Эдипа. Однако те люди, что писали о нарциссизме, как правило, принижали значение эдипальных конфликтов.

Одна из причин, по которой нарциссизм может быть таким болезненным, относится к неспособности Эго-идеала[206] (идеала самости) допускать сравнение и позволять себе жить в этом мире. Нарциссизм напоминает террариум, и это можно сравнить с тем, как ребенок сам укачивает себя перед сном, когда в комнате больше никого нет. Одним из способов защитить себя от страха и переживания одиночества является создание своего собственного мира. Именно это и делает Нарцисс, также как и Эдип. Но в то же самое время подобная защита непременно дает ребенку осознание того, насколько он неспособен жить в этом мире, заниматься его исследованием и ощущать свои собственные возможности. Можно сказать, что Нарцисс создал идеал себя, а затем, будучи неспособным выйти в мир (поскольку мир этот был ограничен им самим), сделал свой идеал и себя самого единым целым, растворившись в своем собственном образе.

В древнегреческой мифологии Нарцисс был сыном речного бога Кефиса и нимфы Лириопы. По одной из версий мифа прорицатель Тиресий рассказывает Лириопе, что Нарцисс проживет долго, если никогда не увидит своего лица. Следует заметить, что сам Тиресий был слеп, поскольку много раз видел то, чего не должен был лицезреть (например, он видел, как спаривались змеи, а также видел обнаженной богиню Афину). И именно Тиресий видел (а также предвидел) судьбу как Эдипа, так и Пентея, который погиб из-за того, что наблюдал священный обряд Диониса.

Существует множество вариантов истории Нарцисса, в которых есть такой персонаж, как Эхо, которая, по мнению многих авторов, является более поздним дополнением. Эхо была нимфой, наказанной богами за то, что занималась сплетнями. После этого она больше не могла говорить от своего лица. Когда Нарцисс был подростком, Эхо влюбилась в него. Он же ее отверг, разгневав тем самым богов, и был ими наказан тем, что влюбился в собственное отражение, увидев его в водах ручья. Нарцисс утонул, то ли по случайности, то ли совершив самоубийство. Данный миф связывает между собой коммуникацию и способность видеть. Эхо не может ничего говорить от себя, а Нарцисс не может видеть ничего, кроме себя. Согласно Павсанию, Нарцисс хотел облегчить свои страдания, связанные со смертью сестры-близнеца, которая в точности походила на него, поэтому он сидел у ручья, глядя в воду, чтобы вспомнить ее по собственным чертам. Нарцисс также был последним цветком, который сорвала Персефона перед тем, как Аид унес ее в Подземное Царство, что обращает внимание на нарциссическую морбидность. Нарцисса изображают цветущим юнцом – «восхитительное зрелище», например на картине Караваджо. Если бы Нарцисс был уродлив, то было бы более очевидно, что внешний вид может убить. Более того, Нарцисс представляется как некто, на кого хочется смотреть, кто не может или не хочет оглядываться назад. Поэтому мы, как зрители, можем свободно смотреть на него.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 61
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈