Китайская головоломка - Аркадий Жемчугов

Пройдет еще несколько лет и Сунь Ятсен в 1921 году окончательно придет к выводу: «Хотя уже десять лет номинально существует республика, фактически это бюрократическое государство».

Все эти десять лет он неустанно боролся за осуществление своей «голубой мечты» — «сделать Китай самым сильным, самым богатым и самым прекрасным в политическом отношении государством в мире». Он соглашался с тем, чтобы «привлекать иностранный капитал для развития национальной промышленности и торговли, но только без ущерба для суверенитета Китая». Он приветствовал изобретенную за океаном политику открытых дверей. Но одновременно категорически возражал против «установления иностранного контроля за финансовым состоянием Китая в качестве условия предоставления кредитов милитаристскому правительству Юань Шикая».

Не принимая во внимание одну из главных заповедей капитализма — «кто платит, тот и заказывает музыку», — Сунь Ятсен взывал Запад к почитанию морали и благоразумию. «Мы идем к вам, чтобы быть частью человечества, но не как бедные родственники, — восклицал он в 1918 году. Мы идем к вам не с пустыми руками. Мы несем нашу великую китайскую культуру, литературу, кулинарию и свои незаурядные способности. Ведь это китайцы придумали компас, порох, бумагу, фарфор, ввели в обиход людей шелк и чай. Это Чжэн Хэ сумел в XVI веке построить грандиозный флот, суда по 10 тысяч тонн водоизмещением, разместить на них 28 тысяч человек и господствовать на морях. Следовательно, и наш народ не менее других обладает способностями и творческим потенциалом». Но это был глас вопиющего в пустыне.

«Сунь Ятсен, — пишет Лю Данянь, — несколько раз непродолжительное время находился у кормила власти. Однако ни одна из капиталистических стран Запада не признавала его. Наоборот, каждый его уход и поражение были в конечном счете связаны с позицией этих капиталистических стран. Ом думал о европеизации, а они возражали, допуская лишь «истернизацию», представляющую собой не что иное, как восточного типа колонизацию и полуколонизацию. Взаимоотношения западных метрополий и восточных колоний и полуколоний отнюдь не были нормальными взаимоотношениями между странами. Это были взаимоотношения господства первых над вторыми».

Слабым звеном в революционной деятельности Сунь Ятсена был и так называемый «реорганизаторский зуд». Первой организацией, созданной им еще в 1895 году, был Синчжунхой («Союз возрождения Китая»). Он просуществовал до 1905 года, когда ему на смену пришел Тунмэнхой, инспирировавший серию успешных восстаний против маньчжурского господства. В 1912 году, в ходе подготовки к выборам в первый республиканский парламент, на базе Тунмэнхоя Сунь Ятсен создал партию гоминьдан (Национальную партию). Однако в 1914-м реорганизует ее в гэминьдан (Революционную партию). А в 1919-м, возглавив в Гуанчжоу (Кантон) революционное правительство Юга, Сунь Ятсен возвращает партии ее старое название гоминьдан.

Причины «реорганизаторского зуда» лежали, что называется, на поверхности. Состав всех создававшихся Сунь Ятсеном организаций был разнороден не только по имущественному и социальному признаку, но и, что важнее, по идейно-политической ориентации, это были организации не идейных единомышленников, сплоченных единой целью, единым революционным порывом, а всех, кому была ненавистна маньчжурская династия. Отсюда нeизбeжнaя opгaнизaциoнная рыxлocть, отсутствие обязательной для всех партийной дисциплины и ответственности за порученное дело. Разумеется, что все эти недостатки полностью проецировались на вооруженные силы, находившиеся в распоряжении Сунь Ятсена: отсутствие четкой политической ориентации и конкретных военно-политических целей, что в свою очередь предопределяло слабую воинскую дисциплину и низкую боеготовность, усугублявшуюся нехваткой оружия и боевого снаряжения.

Эти существенные недостатки в партии и армии были устранены, причем за относительно короткое время, усилиями советских советников, направленных в Китай по просьбе Сунь Ятсена, а также гоминьдановских генералов и офицеров, побывавших в Москве с целью изучения опыта Советской России. «Мы старались постигнуть, почему русская армия проявляет такую храбрость и готова жертвовать собой для блага народа, — писал Чан Кайши. — В результате Сунь Ятсен послал меня в Россию, чтобы я сам мог найти ответ на этот вопрос. Я обнаружил великолепную дисциплину в советских войсках. Они не только никогда не дают народу повода жаловаться на них, но вся их служба направлена на благо народа… Вот почему я по возвращении в Китай решил, что следует… реорганизовать армию и принять советскую систему».

Применение советских принципов и практическая помощь советских военных советников дали превосходные результаты во время так называемого Северного похода. Армии милитаристских клик одна за другой терпели поражение. «Мы оказались способны разбить наших врагов и достигнуть наших целей, — сообщал с полей сражений в 1925 году Чан Кайши. — В значительной мере мы обязаны этим тому, что наши советские друзья, благодаря могуществу их духа, их международному положению и их революционному одушевлению, предложили нам свое искреннее содействие».

Коминтерн в Поднебесной

По образному выражению Мао Цээдуна, «орудийные залпы Октябрьской революции донесли до нас марксизм-ленинизм». Ему же принадлежат и такие слова: «Китайцы обрели марксизм в результате его применения русскими». И все это — сущая правда.

Зачинателем коммунистического движения в Срединном государстве по праву считается профессор Пекинского университета Ди Дачжао. Сам он познакомился с трудами К. Маркса и Ф. Энгельса в их японском переводе во время учебы в токийском университете Васэда в 19141916 годах.

В начале 1918 года Ли Дачжао устраивается на работу в Пекинский университет. В ноябре того же года создает при университете «Общество по изучению марксизма». А вслед за этим начинает совместно со своим единомышленником Чэнь Дусю издавать газету «Мэйчжоу пинлунь» («Еженедельный критический обзор»), с целью пропаганды марксизма в среде либерально настроенной интеллигенции и студенчества. В сентябреноябре 1919 года он публикует в журнале «Синь циннянь» («Новая молодежь») свою статью «Мое понимание марксизма», в которой впервые в Китае кратко излагает марксизм как научную систему, включающую три составные части: материалистическое понимание истории, экономическое учение и учение о классовой борьбе. Статья, хотя и не была безупречной, не без ошибочных моментов в толковании отдельных проблем марксизма, тем не менее воспринималась как новое слово, в особенности, для той части китайской интеллигенции и студенчества, которая непроизвольно тянулась к новому «учению, движущему преобразованием мира».

В начале 1920 года Ли Дачжао обсуждает с Чэнь Дусю идею создания в Китае коммунистической партии, хотя оба сознают преждевременность этой затеи: как можно создавать пролетарскую партию в стране. в которой пролетариат как класс еще не сформировался?!

В Москве же в это время раскладывали свой политический пасьянс. Ленин и его соратники грезили мировой пролетарской революцией. «Можно ручаться, — убежденно вещал Владимир Ильич, — что победа коммунистической революции во всех странах неминуема… победа Коммунистического Интернационала во всем мире и в срок не чрезвычайно далекий эта победа обеспечена».

Ради этого, собственно, в марте 1919 года создается Коминтерн, который, как говорилось в его уставе, «по существу дела должен действовать и фактически представлять собой единую всемирную партию, отдельными секциями которой являются партии, действующие в каждой стране».

Особое место в ленинской концепции мировой пролетарской революции отводилось «всем просыпающимся народам Востока». Вождь мирового пролетариата был глубоко убежден в том, что «исход борьбы зависит конечном счете от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения. А именно это большинство населения и втягивается с необычайной быстротой в последние годы в борьбу за свое освобождение, так что в этом смысле не может быть ни тени сомнения в том, каково будет окончательное решение мировой борьбы. В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена».

…В апреле 1920 года в Китай была направлена группа сотрудников Исполкома Коминтерна во главе с Г. Н. Войтинским.

В Пекине Войтинский устанавливает контакт с Ля Дачжао, Чэнь Дусю и их сторонниками. Выясняется, что Пекин не подходит в качестве базы для развертывания коммунистического движения в стране. Причина проста. Здесь, по существу, нет промышленности и соответственно нет пролетариата. То же самое впечатление производит и Гуанчжоу, второй после Пекина политический центр Китая. Остается Шанхай, крупнейший в Азии портовый город, с докерами и представителями других пролетарских профессий, связанных с работой порта. К тому же, Шанхай — важный узел межимпериалистических противоречий и главная опора международного капитала в Китае. Город делился на две части. Одна — типично колониальная, благоустроенная территория международного сеттельмента и французской концессии. И другая — до предела скученный, захламленный китайский квартал, в котором обитали как раз те, на кого мог рассчитывать Коминтерн. Как ни в каком другом китайском городе, в трехмиллионном «азиатском Нью-Йорке», как называли тогда Шанхай, были четко обозначены классы власть имущих и бесправных, богатых и нищих, компрадоров и кули. Наконец, из Шанхая без труда можно было поддерживать связь с любыми странами мира. Не мудрено, что выбор Войтинского пал на Шанхай. В мае 1920 года здесь создается первый в Китае коммунистический кружок из пяти человек. Возглавляет его Чэнь Дусю. Начало положено. Процесс пошел. 17 августа того же 1920 года Войтинский телеграфирует в Центр из Шанхая о том, что «помимо шанхайского ревбюро имеется еще одно бюро в Пекине, работающее по моим указаниям совместно с т. Минором и профессором Полевым. Теперь я посылаю т. Минора из Тяньцзиня в Кантон, где он должен организовать ревбюро».