Зеленый гамбит - Вадим Панов

— Тебя зовут Евстафий Дрозбежковский?

— Дроздбежковский, — поправил Виталика наёмник.

— Странное имя.

— Спасибо родителям.

— Они у тебя из староверов?

— Они у меня из Сольвычегодска, — прохладно ответил здоровяк. — Зачем ты хотел встретиться? Есть работа?

— Она тебе нужна?

— А она у тебя есть?

— Может, ты перестанешь разговаривать со мной таким тоном? — не выдержал Шизгара.

— Может, и перестану, — прищурился Евстафий. — Если скажешь, для чего позвал.

— Ну уж точно не для того, чтобы выслушивать твои хамские ответы.

— Тогда вспомни, что я к тебе в лакеи не нанимался.

— Хочешь уважения?

— Хочу понять, чего тебе от меня нужно?

Разговор развивался вовсе не так, как виделось Виталику. Он предполагал, что недостаточно опытный, всего несколько месяцев назад оказавшийся в Тайном Городе чел с радостью откликнется на приглашение известнейшего Шизгары и примется вилять хвостом, желая всеми возможными способами обратить на себя внимание. В суровой же реальности не нашлось места даже одному проценту ожидаемого подобострастия. Дроздбежковский пришёл, поскольку знал, кто позвал, но ясно дал понять, что ничего, кроме здорового любопытства, не испытывает и в работе не нуждается.

— Чуды крайне редко вводят в Тайный Город челов, тем более не магов, — медленно произнёс Виталик, в очередной раз решивший вести себя максимально вежливо. — Не расскажешь, чем ты их взял?

— Не расскажу, — не моргнув глазом, ответил брюнет.

— Почему?

— Потому, что это тебя не касается.

— Касается, — притворно вздохнул Шизгара. — Видишь ли, Евстафий, недостаток информации не располагает к доверительным отношениям…

— Я к ним не стремлюсь.

Во-первых, он перебил уважаемого чела. Во-вторых, перебил не заверениями в преданности и нижайшей просьбой взять под крыло, а нахальным отказом и тем оскорбил Виталика до глубины души. Однако виду Шизгара снова не показал и как ни в чём не бывало продолжил:

— Есть опытные, авторитетные наёмники, которые хотели бы видеть тебя в своих командах.

— Пусть пришлют резюме.

Кто-то из осведомителей нашептал Виталику, что Дроздбежковский — бастард высокопоставленного чуда, чуть ли не сынишка магистра одной из лож. В тот момент Шизгара отмахнулся от глупого сообщения, но теперь неожиданно подумал, что заносчивыми замашками здоровяк весьма напоминает особенно наглых рыцарей.

— Не слишком ли ты борзый для новичка?

— Как все новички, я осторожный и не тороплюсь верить всем вокруг.

— И поэтому ты называешь себя умным?

— Поэтому я до сих пор называю себя живым. А ты… — Евстафий чуть подался вперёд, но тут же остановился, краем глаза заприметив чужое движение: сидящие за соседним столиком громилы продемонстрировали нахалу крупные стволы. — А ты должен научиться уважению, Шизгара. Иначе растеряешь клиентуру.

— Это угроза?

— Диагноз от дипломированного врача.

— Ты психиатр, что ли?

— Офтальмолог.

— И что же ты понимаешь в людях, офтальмолог? — с презрением осведомился Виталик.

— Я их насквозь вижу. — Дроздбежковский поднялся. — Бывай, Шизгара. — Однако руки не подал. — Просто так меня больше не ищи, только если будут интересные предложения.

И, не дожидаясь ответа, направился к выходу.

— Он уверен, что Шизгара в «Кружке»? — вопросил Кортес.

— Да, — кивнул Артём. И тут же уточнил в телефон: — Это я не тебе.

— Сто процентов?

— Харций на него смотрит.

— А-а… — Кортес улыбнулся. — В таком случае всё в порядке.

Звонить самому Виталику наёмники не стали, резонно предположив, что если владелец «ГоловоРезки» в чём-то виноват, то лучше свалиться на него как снег на голову, ну а если не виноват, то от милого сюрприза хуже никому не станет.

— Дружище, я тебе должен, — весело произнёс Артём и положил трубку.

— Не увлекайся обязательствами, — машинально предупредил Кортес.

— Харций — конец, а не шас. Так что рабство мне не светит.

— Просто концы называют это иначе: добровольной работой во благо общества.

— А ты: исполнением долга перед коллективом, — рассмеялся Артём, довольный тем, что они покинули опостылевший офис. — Весь Тайный Город мечтает заковать меня в цепи.

Прошедший день наёмники посвятили «работе с документами»: проверяли досье, изучали профильные форумы на предмет сообщений о пропаже челов и задавали осторожные — не желая демонстрировать свой интерес — вопросы. В целом их подозрения подтвердились: челы пропадали. Однако тот, кто стоял за похищениями и, возможно, убийствами, был крайне осторожен и следов не оставлял. Тело Сокола и похожая на обычную трепотню ветка форума на «ГоловоРезке» так и остались единственными уликами… Собственно, даже не уликами, а основаниями для подозрений. Зыбкими основаниями. Поэтому ближе к вечеру, когда стало понятно, что скучная офисная работа результата не приносит, Кортес оповестил осведомителей, что не прочь побеседовать с владельцем «ГоловоРезки» — вполне возможно, тот знал больше, чем выложено на форуме, — и вскоре Артёму позвонил бармен из «Кружки для неудачников».

— Как сильно будем давить?

— Как получится. — Опытный наёмник пожал широкими плечами. — Шизгара хитёр, но не особенно умён, при определённом воздействии он сам расколется.

— К тому же он трусоват.

— Бестолковое слово, — поморщился Кортес. — Нельзя быть «немножко трусом», как женщина не может быть «немножко беременной». Или ты трус, или нет.

— Я?

— Хватит резвиться. Трус Шизгара или нет, инстинкт самосохранения у него развит, и вряд ли он подставляет своих.

— Кажется, у нас есть отличный шанс это проверить, — медленно произнёс Артём. Они как раз объезжали небольшой сквер, собираясь повернуть на парковку «Кружки», и метка Тёмного Двора позволила молодому наёмнику разглядеть сражение, которое скрывала не только тьма, но и морок. — Тормози!

Странный получился разговор, непонятный.

В самом факте проявленного интереса ничего подозрительного не было: в городе появился перспективный наёмник, за которым уже числится два выполненных контракта, вот опытные ребята и решили посмотреть, не пора ли птичке в стаю? Однако поведение Шизгары вызывало вопросы. Евстафий сознательно выбрал агрессивный, на грани фола стиль разговора, предполагая, что либо его резко осадят, либо сразу предложат уйти, но Громов ограничился невнятным третьим вариантом: сдержался, не позволив себе нахамить в ответ, уныло поддержал беседу ни о чём и распрощался по первому требованию.

«Зачем же ты меня звал?»

И не просто звал, а приложил весьма серьёзные усилия, чтобы найти.

«Что-то здесь не так…»

Машину наёмник оставил далеко от бара, на противоположной стороне Садового — не хотел показывать её помощникам Шизгары, — и потому теперь, вместо того чтобы сесть и уехать, ему пришлось пешком пересекать небольшой, плохо освещённый сквер. Путь до Садового предстоял короткий, минута, может, полторы, опасности никакой не предвещал, и от первого удара Евстафий уклонился только потому, что ждал нападения.

Дурацкий разговор заставил наёмника сконцентрироваться, и легчайший шорох за спиной он воспринял так, как должно — как угрозу.

Уклонился, одновременно поворачиваясь, и едва ушёл от клинка. Сабля просвистела ровно там, где только что находилось массивное тело Евстафия, и должна была разрубить его наискось, от шеи до пояса.

«Чёрт!»

Но мысль не помешала продолжить движение: резко, с неожиданной для столь огромного чела скоростью, уйти ещё правее и тем не только избежать очередного удара, но и перейти в контратаку, врезав убийце в колено. В ответ — ни звука. Ни стона, ни ругательства, хотя нога у нападавшего «поехала», и он едва устоял.

— На!

Тяжелый удар в голову должен был отправить противника в нокаут, но убийца сдержал его. И снова — не издав ни звука. Отшатнулся ещё дальше, почти упал, но неведомым образом ухитрился выпрямиться, да ещё вновь рубануть саблей, заставляя Евстафия податься назад.

— Дерьмо!

Наёмник не рассуждал и не обдумывал, работал на инстинктах, а они однозначно предупреждали: раз противник выдержал мощнейший удар в голову, дальнейшая схватка бессмысленна, нужно отступать. Уйдя от сабли, Евстафий одновременно выхватил из кармана «Дырку жизни» и резким нажатием активировал её… Попытался активировать.

— Мля!

Предусмотрительный убийца заблокировал порталы, а теперь вновь наступал. Молча.

Вжик!

Сабля свистит в дюйме от здоровяка.

Вжик!

Он пытается перехватить вооружённую руку, но промахивается, единственное, чего добивается, — отталкивает противника, выигрывая лишнюю секунду и совершенно не понимая, за счёт чего выживет в следующий миг…