Ромео стоит умереть - Олег Рой

Мысль так понравилась Джульетте, что она отшвырнула несчастную розу и закружилась по беседке.

— Влюбиться было бы замечательно! Это так бы меня развлекло!

Наблюдавшая за ней Алиса только головой покачала: историю любви Джульетты уж никак не назовешь развлечением!

И вдруг Панова заметила, что кроме нее за Юлией-Джульеттой наблюдает кто-то еще…

Он стоял против солнца. По крайней мере Алиса видела только темный силуэт. От него исходила такая ощутимая угроза, что девушка поежилась, несмотря на погожий летний итальянский день.

Это был враг! И кажется, он не заметил Алису. Может быть, сейчас ей представился шанс его изобличить?.. Девушка осторожно потянулась к нему. На миг ее разум коснулся его разума. В голове Пановой ярко вспыхнула сцена: лежащая на кровати под огромным балдахином Джульетта и выпавший из ее рук уже знакомый флакон с золотой крышкой в виде голубки.

А потом… Потом Алиса почувствовала себя так, словно в нее швырнули огненный шар.

Девушку мигом выбросило из сна, а кожа на лице и руках болела, словно обожженная.

Маркиза, всегда спавшая рядом с хозяйкой и, как никто другой, умеющая понимать ее состояние, принялась лизать как раз там, где чувствовалось жжение. Алиса поняла, что кошка каким-то своим образом ее лечит, стирает то, что принесло боль в мире снов.

— Теперь ты видишь, что все это действительно связано с Юлей, — сказала Алиса, в благодарность почесав Маркизу за ухом. — Но мы с Кришем обязательно со всем этим разберемся… Вот увидишь!

Кошка мяукнула, как показалось Алисе, немного скептически.

…А рано-рано утром они с Кришем уже садились в скорый поезд до Петербурга. Криш по своим каналам уже успел договориться о встрече с коллекционером, во владении которого находился флакон с золотой крышечкой.

Поезд довез их, действительно, очень быстро, и спустя каких-нибудь четыре часа они уже сходили на платформу в Петербурге.

— Ты правильно оделась. Здесь очень ветрено, — одобрил Криш практичные джинсы и кожаную куртку.

Комплимент оказался приятным. Алиса долго думала, как бы получше одеться, ведь она впервые готовилась провести целый день наедине с Кришем… А еще ехать с ним обратно на поезде, уже ночью. Это казалось девушке очень… интимным. И она, смутившись, решила одеться как можно будничнее, чтобы Криш ни в коем случае не решил, будто она рассматривает их совместную поездку как романтическое свидание. Нет, это дело, и дело прежде всего!

— До встречи еще два часа. — Криш посмотрел на часы. — Пойдем, я знаю тут прекрасную кафешку, не чета московским. Такие тающие во рту пирожные можно попробовать разве что в Вене или в Мюнхене. Когда-нибудь я свожу тебя туда… Очень интересные с разных точек зрения места.

Алиса была счастлива — и этим полуобещанием, и самим присутствием синеглазого Криша рядом.

И кофе, и пирожные действительно оказались выше всяких похвал — нежные и воздушные, как кусочки счастья… Но самым лучшим было то, что Криш согревал ее немного озябшие руки в своих ладонях. Может быть, совсем немного это все-таки было свиданием?..

Но вот пришло время отправляться к коллекционеру.

Криш подвел ее к старому дому с фигурами атлантов, поддерживающих греческий портик над подъездом. Дверь, кстати, тоже оказалась старая, очень массивная, с огромной латунной ручкой в виде льва, начищенной прикосновениями множества рук.

— Самуил Иосифович, мы договаривались о встрече, — проговорил Криш, нажав кнопку вызова на домофоне.

Никто не отозвался, но дверь щелкнула, открываясь, и Алиса с Кришем вошли внутрь.

Питерские дома совсем не похожи на скромные московские. Даже эта широкая лестница с беломраморными ступенями и чугунными перилами, украшенными немыслимыми завитушками, прямое этому свидетельство.

Они прошли по лестнице, а наверху их ждал не очень молодой, с уже проступившей лысиной, но импозантный мужчина в светлом клетчатом костюме и при галстуке. Алисе показалось, что он не одобрил ее вид, но, конечно же, ничего не сказал и провел гостей в комнату с лепным потолком, толстым ковром и изящными столиками, наверняка тоже старинными и изготовленными из каких-нибудь особо ценных пород дерева.

— Садитесь, пожалуйста. — Хозяин кивнул на большие удобные кресла.

В этой комнате Алиса и вправду чувствовала себя неуместной и нелепой.

— Самуил Иосифович, — начал Криш, когда молоденькая секретарша поставила перед ними чай в тонких фарфоровых чашках, — не буду отнимать у вас драгоценного времени и перейду сразу к делу. Нас интересует одна вещь из вашей коллекции.

— И какая же? — Коллекционер засунул руку за отворот пиджака и недобро посмотрел на гостя.

— Итальянский флакон четырнадцатого века с характерной крышкой…

Мужчина прикрыл глаза и некоторое время сидел неподвижно. Алиса даже забеспокоилась, не заснул ли он.

— Мы бы хотели на него взглянуть… — продолжил Криш.

И тут коллекционер неожиданно разразился сухим каркающим смехом.

Алиса не могла смотреть ему в лицо, глядела только на блестящую клипсу в галстуке.

— Хотел бы я сам на него взглянуть, — заметил Самуил Иосифович, отсмеявшись и откашлявшись.

— То есть?.. — Криш приподнялся с кресла.

— То есть вы опоздали, ребята. — Коллекционер, похоже, успокоился, вытер лысину тонким, идеально белым платком и отхлебнул чаю. — Буквально на день.

Их опередили! Совсем чуть-чуть, и от этого становилось еще более досадно.

— Рассказывайте, — потребовал Криш. — Вы же знаете, что мне можно доверять.

Коллекционер нажал на кнопку, почти невидимую на поверхности стола. Дверь тут же открылась.

— Машенька, принеси-ка коньячку нам с молодым человеком. А девушке…

— Мне сок, пожалуйста, — поспешно сказала Алиса.

За коньяком Самуил Иосифович приступил к рассказу.

Буквально вчера на одной из выставок, куда был приглашен в качестве почетного гостя, он познакомился с девушкой. Она пролила ему на пиджак шампанское, очень извинялась, суетилась, а потом как-то сам собой завязался разговор. Это, собственно, все, что помнил Самуил Иосифович.

Пришел в себя он вечером у себя дома и сразу заподозрил неладное, а поэтому кинулся проверять свою коллекцию и, конечно, обнаружил недостачу. Отсутствовал всего один флакон.

— Но вы сами понимаете, какой ценности! Меня ограбили, бессовестно ограбили!.. — бормотал коллекционер, выпивая очередную, Алиса уже сбилась со счету какую, стопку коньяка. — Нет-нет, не думайте, — покачал он головой, заметив ее взгляд. — Это я сейчас, так сказать, от расстройства. Вообще-то я фактически не пью. И тогда, точно помню, только пригубил шампанское.

— И что же, — спросил Криш, — вы уже заявили о пропаже в полицию?

— О чем тут заявлять, — вздохнул Самуил Иосифович. — Самое странное в том, что у меня, конечно, везде камеры, и я просмотрел записи с них… — Он горестно замолчал.

— И что же? — спросила теперь, не выдержав, Алиса.

— А то, что, судя по записям, флакон взял я сам… Машенька, да поставьте вы тут всю бутылку, а то не набегаетесь! — велел он вновь возникшей в дверях ассистентке. — Вот такая петрушка.

— Опишите, пожалуйста, девушку. — Криш, откинувшись в кресле и сцепив на груди пальцы, слушал очень внимательно.

Коллекционер икнул.

— Я ее не помню, — выдавил он из себя. — Вообще. А вы говорите, в полицию…

— Это кто-то из ваших, — сказала Алиса, когда они с Кришем покинули несчастного коллекционера, предоставив ему запивать свое горе в одиночестве.

— Или из ваших. Я имею в виду студентов, — парировал Криш. — Среди молодежи много талантливых.

Они замолчали. А питерский ветер тем временем деловито трепал длинный Алисин шарф.

— И что ты будешь делать? — Олег сочувственно покосился на Юлю, сидевшую рядом прямо на ступеньке лестницы, ведущей на чердак.

— Как-нибудь проживу. — Девушка беспечно пожала плечами. — Мне вообще теперь кажется, что все это не на самом деле. Что мой отец вовсе не мой отец и дом у меня другой…

— Любопытно, — хмыкнул Волков.

— Думаешь, я совсем ненормальная, да?! — Юля с досадой хлопнула его по руке. — Ты представь, мне теперь каждую ночь снится красивый мраморный дом… и сад, где растут розы… Там еще стоит изящная беседка, а на скамейке лежат алые шелковые подушки, я часто провожу там время… Все это я знаю лучше, чем тот дом, где жила раньше. Это место из снов кажется мне таким реальным, что я скорее поверю, что настоящее оно, а не тот, прежний дом или даже это общежитие…

— И там у тебя есть родители, которые тебя любят? — подсказал Олег.

— Да. И мама, и папа, и кормилица… Папа очень уважаемый и важный человек, но он никогда не упрекает меня, даже если я без спроса вбегаю к нему в кабинет. Он всегда целует меня в лоб и говорит, что я его ягодка, его любимая дочка…