Тьма на ладони - Иори Фудзивара

— А кстати, эта Саэки… Может, она как-то связана с бандой Саэки?

— Откуда я знаю? Саэки — такая же обычная фамилия, как Охара или Хориэ. В общем, если повезет, завтра уточню. А послезавтра выйду на работу.

— Послезавтра?! — возмутилась она. — Да у вас такой жар, что вы перед этой подругой замертво упадете. Какая тут работа! Вы же так никогда не поправитесь!

— На сегодняшний день я еще салариман. Может, меня и лихорадит немного, но тратить свои кровные отгулы на простуды я больше не собираюсь.

— И это говорит человек перед увольнением!

— Как раз перед увольнением и думаешь об отдыхе больше всего. Все-таки двадцать лет менял работу на зарплату…

— Где это вы таких выражений насобирали? В каменном веке? Сегодня так говорить уже не стильно.

— Говорю как хочу. Что для меня стильно, что нет, — я всегда выбираю сам. Может, ты хоть это во мне заметила?

— Как раз это я в вас сразу заметила! Как в холодильник к вам заглянула — сразу подумала: здрасьте, шеф.

— А что у меня в холодильнике?

— Ну, я думала, он у вас алкоголем набит до отказа. А там одни энергетические напитки! И все как один — «Антик». Вы что, не знаете, что это образцы для маркетинговых исследований? Или вам жить надоело? — Я молча взглянул на нее. Она насмешливо улыбалась, — Ну, к одной болезни другая уже не прилипнет. Хотя, конечно, вы сегодня и так побредили здорово…

— Согласен, — кивнул я. — Не история, а бредни какие-то.

— Бог с ней, с компьютерной графикой. Самое непонятное — зачем президенту понадобилось запускать такую фальшивку в эфир?

— Хороший вопрос. Когда компания планирует такие вещи, цель у всех обычно одна. Сама знаешь какая…

— Извлечение прибыли, — кивнула она. — Основа маркетинга. Но здесь же не шла речь о личных доходах президента! Вы сказали, когда президент услышал от вас о компьютерной графике, ему даже полегчало?

— Это точно… — кивнул я. — Но самое главное — по-моему, я наконец-то захотел спать.

Она тут же вскочила с кровати.

— Понятно! Тогда я пойду. Раз уж вы так настаиваете… А дома подумаю хорошенько. Хотя и не надеюсь, что в чем-нибудь разберусь.

— Тогда и время не трать. Забудь обо всем да выспись хорошенько. Полезно для здоровья. И даже, наверное, для красоты.

— А об этом не беспокойтесь. Мой безумный шеф скоро уволится, вот тогда и расслаблюсь.

Я криво усмехнулся:

— Эй, Охара…

— Что еще?

— Большое спасибо тебе за то, что привезла меня сегодня домой.

— Что это с вами, шеф? Будто чужим голосом заговорили!

Она чуть приблизилась — и вдруг наклонилась надо мной. И я ощутил мягкое прикосновение. Ее губы коснулись моих. Теплые, как лучи весеннего солнца. Я услышал запах ее волос. Незнакомый мне доселе и совершенно неземной. Но уже в следующий миг все закончилось. Словно птица перед глазами махнула крылом и тут же исчезла.

Она встала. Чуть погодя я услышал, как входная дверь открылась и еле слышно захлопнулась. Моя гостья ушла, не прощаясь. Даже спокойной ночи не пожелала. По лестнице удалялись ее каблучки. Я вслушивался в них до последнего звука, а когда все стихло, принялся смотреть в потолок. Шумел кондиционер, еле слышно шумел, и я впервые подумал о том, как все-таки громко он у меня тарахтит.

Первый этаж отеля пустовал. В огромном зале я насчитал всего четверых посетителей, включая меня самого. Сказывался ли экономический кризис или здесь всегда так по будням — я понятия не имел. Полдвенадцатого. Из дому я вышел пораньше, а на такси ехал всего пятнадцать минут.

Голова почти не кружилась. Перед уходом я снова поставил градусник. Температура опустилась до тридцати восьми. Цифры на термометре день ото дня менялись, как этажи на экранчике в лифте. Я уже напоминал себе холоднокровное животное, которое то нагревается, то остужается по обстановке.

Я рассеянно вспоминал вчерашний вечер — цепочку событий, связь между которыми я понимал с трудом. Помню, что после ухода Охары я, кажется, провалился в сон. Вот только крепко я спал или нет — не помню. Так или иначе, благодаря этому сейчас я чувствовал себя намного лучше.

— Извините… Господин Хориэ?

Я повернулся. Передо мной стояла стройная женщина в темно-сером, почти черном костюме. Лет, наверное, за тридцать. Я сразу понял, отчего так солидно кивнул консьерж на мой вопрос о ее красоте. Впрочем, одна деталь была для меня неожиданной. Я рассчитывал увидеть женщину в каком-то смысле ночного образа жизни. Но ничего подобного в ней не заметил.

— Да-да, — отозвался я. — Госпожа Саэки?

Она кивнула, мы оба раскланялись, прошли к ближайшим креслам и присели.

Заказав кофе, она посмотрела на меня и выдержала долгую паузу. На ее губах застыла вежливая улыбка. Наши взгляды пересеклись, и я почувствовал, что у меня опять поднимается температура. Эдак, чего доброго, и правда свалюсь от лихорадки, как пугала меня Охара. На лице же моей собеседницы, как и в голосе вчера по телефону, проступала хроническая усталость.

Она достала из сумочки визитку. Я передал ей свою, и мы снова раскланялись. Я скользнул взглядом по карточке. В правом верхнем углу — логотип: SAEKI. Словно название фирмы. Внизу указаны два адреса в разных районах — Эбису и Дайканъяма. И никаких «Розовых холмов».

Поймав мой удивленный взгляд, она пояснила:

— Я держу сразу два ресторана.

— Понятно, — ответил я.

Снова пауза. Она все так же пристально смотрела на меня. Делать нечего — пришлось начать разговор самому:

— Прошу прощения за вчерашнее.

— Ну что вы. Это вам спасибо! Позвонила вам прямо домой чуть не заполночь, а вы были так любезны.

— Но ведь это я оставил вам сообщение, хотя мы ни разу не встречались. Скорей уж, это я к вам навязался!

— Вы очень любезны.

— Зависит от собеседника…

Она снова вежливо улыбнулась. Хотя на этот раз чуть более искренно.

— Значит, вы тот самый господин Хориэ, о котором я столько слышала?

— Слышали?

— О да.

— От кого?

— От господина Исидзаки.

— Ах да… — только и ответил я.

Принесли кофе. Официантка исчезла. Саэки так и не обратила на свой заказ никакого внимания и продолжала смотреть на меня, лишь слегка склонив голову набок.

— Я думала, вы удивитесь, когда узнаете, что мы знакомы. А по вашему виду этого не скажешь.

— Ну… судя по вашему виду, было бы странно думать, что вы незнакомы.

— В каком смысле?

— Ваш наряд очень близок к траурному. И при этом — никаких украшений. Я плохо разбираюсь в моде, но молодых женщин в таком стиле встретишь сегодня нечасто. Если только у них не скончался кто-то из близких.

Она еле слышно рассмеялась:

— Ну, я давно уже немолода… А вы внимательны к мелочам!

Я вспомнил вчерашний вечер — и жемчужные бусы, что так изменили внешность Охары.

— Ну что вы, — покачал я головой. — Я даже примерно не представляю вашего возраста.

— Тридцать восемь исполнилось, — сказала она с мягкой улыбкой. — Дама средних лет…

— Дамы средних лет тоже бывают разные. Особенно в последнее время. А в вашем возрасте чего только в жизни не происходит… Но вернемся к нашему разговору. Я и правда удивился, хотя и не тому, о чем вы подумали. С чего бы он вам обо мне рассказывал? Что именно и когда? Даже представить себе не могу. Вы не могли бы рассказать чуть подробнее? Ее взгляд устремился куда-то поверх меня. Она явно подыскивала слова.

— Как вы думаете, в каких мы были отношениях?

— Но вы же сами сказали — знакомые…

— Ну а кроме того?

— А кроме того — вероятно, любовники? Уж извините, если такая формулировка вам неприятна. Я человек простой, других слов мне в голову не приходит…

— А разве простые люди не употребляют слова «компаньоны»?

— В нашей стране «компаньонство» предполагает, что один за другого платит. А вы, если честно, не очень похожи на содержанку. К тому же вы оба жили поодиночке. В нашем обществе такую связь даже «внебрачной» не назовешь.

Она впервые засмеялась в полный голос.

— Да, господин Хориэ… Вы уникальный человек!

— Да нет! Просто сам иногда выступаю в роли любовника.

Она опять посмотрела куда-то вдаль и почти прошептала:

— Хотела бы я, чтоб так было…

Я не сразу понял, о чем она. И лишь через пару секунд догадался:

— В смысле — у вас с Исидзаки?

Ее взгляд пробежал по мне и сразу же опустился.

— Боюсь, теперь уже я слишком «просто» выразилась.

— Вы о чем?

— Вы когда-нибудь были женаты?

— Один раз. Развелся.

Мне вдруг захотелось оспорить ее комплимент — насчет моей внимательности к мелочам. Пожалуй, это могло относиться к кому угодно, только не ко мне. Я вспомнил, что сказала жена Кумико, когда окончательно махнула на меня рукой. Человек примеряет в жизни разные роли. Кому-то удается роль Человека, Который Рядом. Я же оказался мужиком совсем не семейным. Так она и сказала. Слишком занят своей работой. В итоге Кумико разобралась с собою даже честнее, чем я ожидал. «Если мужчина не в силах делить в себе поровну дом и работу, он не имеет права мучить других людей. И обвинять потом должен только себя самого…»