Угарит - Андрей Десницкий

Пришлось мне собирать в кучку остатки школьных знаний, благо, учила я этот другой язык все-таки на совесть. Вот хоть в мелочь, а приятно над нашим всезнайкой-задавакой верх взять, что ни говори! Впрочем, судя по тексту, парижанке моей со спутником вообще крепко не повезло. Хотя сплошной лямур-тужур-бонжур она и тут, похоже, устроила… Почерк был немного разлетистый, но очень ровный и четкий.

«О Господи! Ну так я и знала, что эта прогулка ничем хорошим не кончится. Так этот зануда надоел, что проще было ему дать… в смысле, согласиться на яхте покататься. Хотя… ладно, замнем для ясности. Ну мало ли, у кого что было… Главное, что больше не будет, точка. А вообще, надо свой внутренний голос слушать, ой как надо. Сидела бы сейчас у дяди дома, пила дайкири, вместо того, чтобы травиться какой-то местной кислятиной и слушать бесконечную Бенову бубнежку.

А теперь и сбежать-то некуда – из этой задницы мира фиг сбежишь. Хорошо еще если нас самих тут ни в какую жертву не принесут… А тут еще новый семестр на носу. Опоздаю – фиг мне кто оплату за полгода вернет, а это очень даже не маленькая сумма, между прочим. И с работы за опоздание из отпуска уволят как пить дать… Ну вот за что мне счастье такое, спрашивается? Сто лет бы его не видела!»

Да, похоже, влипла француженка крепко. Интересно, как это их с яхты сюда забросило? Не могли поподробнее написать, обормоты? А девушка-то, похоже, студентка. Стало быть, молоденькая совсем. И как она тут управлялась, интересно, а?

«Опа-ля! Вот это сюрприз так сюрприз – мой угаритский, над которым все семейство долго потешалось, пришелся как нельзя более в кассу. Хотя кому бы в голову такое пришло, что язык для меня окажется не мертвым а самым что ни на есть живым. Угадала я со специализацией, ничего не скажешь. Нет, конечно, накладки есть, далеко не все мне тут у них понятно, но общаться очень даже можно. Вот кайф! К сожалению, плохо лексику помню. Мне бы сюда учебник Гордона – да кто ж думал, что он на каникулах пригодится!»

Ничего себе, оказывается, угаритский язык в ее времена в университете изучали. А сейчас чего забросили? Неперспективное направление, что ли? Или это просто я не в курсе? Ну да ладно, это не столь существенно сейчас.

«Не знаю, что там Бен химичит, да мне это не особо и интересно. Вчера первый раз собирались в женском клубе… Впрочем, клуб – это громко сказано. Пришли три тетки, принесли с собой какую-то ручную работу, вполуха слушали, что я им там вещаю. Потом долго лопотали, дескать, никак такое невозможно, чтобы женщина была наравне с мужчиной, что такое только у богов бывает, но никак не у земных людей. Нет, ну как можно быть такими глупыми курицами, а? Ну неужели им самим не надоело горбатиться с утра до ночи, когда можно организовать свою жизнь куда разумнее и интереснее? Ну ничего, лиха беда начало, мы еще поборемся!»

Ага, идеи феминизма в одном отдельно взятом доисторическом государстве, ну-ну! Девочка-то, судя по всему, нехилую социальную работу тут развернула, во дает! Только на фига ей это все, спрашивается? Почему нельзя дать людям жить спокойно? Вот не зря я этих идейных феминисток не слишком жалую, вечно они не в свое дело лезут и всех на свой лад построить пытаются. Тоже мне Клара Цеткин угаритского разлива!

«Циничные посягательства международного империализма в лице белобрысого зануды получили твердый отпор со стороны маленькой, но очень гордой республики! Пусть не воображает, что если ему когда-то что-то обломилось, то теперь он имеет право намекать на продолжение. Но пасаран!»

Ага, вот и тема си… в смысле, неинтеллектуальной близости возникла. Только не до конца.

«Похоже, мне здорово повезло, что в сумке завалялась пачка шипучего аспирина. Кто его знает, сколько бы времени ушло на установление нормального контакта с аборигенами, да и удалось бы с ними вообще договорится или нет? Вроде, они слушают, когда им что-то говоришь, а потом чуть не плюются вслед, считают то ли помешанной, то ли еще неизвестно кем. Вот уж действительно не было бы счастья, да несчастье помогло. А ведь от малыша уже все местные шаманы и знахарки отказались, скажали, что не жилец. Никогда не думала, что буду мысленно благодарить концерн УПСА или еще кого из этой толстопузой братии. Поистине, мир наш – место забавное и порой весьма ироничное.

Впрочем, это надо было видеть, конечно, какими глазами на меня смотрели все эти тетки-няньки, когда вместо исчезнувшей таблетки вода пошла бурными пузырьками, и как они боялись поить ребенка этим неведомым снадобьем. Пожалуй, не будь мальчишка столь плох, вряд ли бы мне дали так над ним экспериментировать. Но игра точно стоила свеч – за ночь он сильно пропотел, а к утру явно очухался и есть запросил. А ко мне теперь кроме как Спасительница и Дочь Неба никто и не обращается..

С яслями дело идет ни шатко, ни валко. Нет, ну до чего меня все-таки бесит тупость местных мамаш. Сколько раз я им объясняла и про социализацию, и про необходимость общения в коллективе, но каждый раз, когда речь заходит о яслях, они так вцепляются в своих замурзанных сокровищ, словно думают, что я хочу их отнять на веки вечные. Да, похоже, с замужними тетками каши не сваришь… Зато среди девушек есть несколько весьма прогрессивно настроенных. Да и кое-кто из парней начинает в нашу сторону поглядывать с интересом».

М-да, забавный у них там расклад, судя по всему, с самого начала вырисовался. Только нам это чем все помочь может, спрашивается? Я перевела последнюю строчку и облизнула пересохшие губы.

– И что мы с этими артефактами делать будем, а Вень? Толку от них как от козла молока, честное слово!

24

На самом деле толк, конечно, был, хоть и совсем небольшой. Может быть, без детсадовского юлькиного концерта и я бы ощущал себя лопнувшим шариком, но теперь мне приходилось играть роль сильного пола. А значит, надо было подвести предварительные итоги.

– Ну что, – сказал я, – кое-что уже ясно. Переходы существуют, они не единичны. Вполне вероятно, что мы найдем и обратный. Куда делись эти двое – не знаю, может быть, стали профессорами по древнему миру? Или романы пишут. Они, чай, не идиоты, чтобы добровольно в психушку соваться. И что мы знаем о переходах, кроме того, что они существуют? Люди перемещаются во времени, но не в пространстве. Время тут идет не так, как там: смотри, между нами и ними разница лет в сорок, а тут пара столетий прошла, не меньше. Город успел разрушиться.

– И чего? – простодушно спросила Юлька.

– Ну и… не знаю! – признался я – А еще похоже, что подобное притягивает подобное. Вон, их было двое, и звали их как нас. Может быть, в этом и есть разгадка? Может быть, в нашем собственном времени где-то парятся какие-нибудь угаритяне с теми же именами, только их принимают за бомжей или гастарбайтеров с большим приветом?

– Ага, – вдохнула Юлька, – на трех вокзалах всё сплошь угаритяне. Их сюда перенеси, они тут не хуже приживутся. Нам-то делать что?

– Ну… продолжать поиски! Ты смотри, какой результативный день. Мы уже знаем, что они – американец и француженка. И кучу всяких подробностей из их жизни.

– Например, что она ему сразу дала, а потом уже не дала, – мрачно отозвалась Юлька, – очень помогает!

– Да ладно тебе, – как-то сразу сник я, невольно ощутив сексуальное превосходство неведомого Бена, – завтра продолжим поиски. А сегодня… сегодня как-то переночевать бы надо, а сначала – найти мой собственный дом. Может, там покомфортнее будет!

Так и представлял я себе такой же особнячок в другом квартале города… но всё оказалось проще. Местные объяснили, что «дом» у нас был один на двоих, его разделяла примерно пополам стена, от которой осталась едва ли треть. И никакого хранителя на «моей» половине не было – это Йульяту, когда собиралась в поход, завела хранительницу. А Бен не завел. Так что никто и не хранит его половину. Впрочем, от другой половины она, если честно, не сильно отличалась.

А с артефактами там было совсем небогато: на особой полочке лежали сломанная пуговица, грязный носовой платок и… несколько карандашных рисунков на замызганных бумажных листах формата А4, вот так неожиданность! Нет, урожай в один этот день был больше, чем за всё время нашего пребывания на этой земле.

Первый рисунок изображал городскую сценку, и трудно было признать в этом городе Угарит. Это была оживленная торговля на рыночной площади: на переднем плане купец разворачивал какую-то ткань, сразу два покупателя в длинных халатах рассматривали и щупали ее, а третий, в набедренной повязке (наверное, раб) смотрел равнодушно на переговоры хозяев. С левой стороны юная девочка несла на голове кувшин, на нее озирался еще один торговец, справа была какая-то толчея, а над рыночной площадью нависали громады домов и зубцы крепостной башни.

– Здорово! – выдохнула Юлька, – это тут так было?