Пленница судьбы - Лора Бекитт

Пьер Шатле смотрел на нее задумчиво и серьезно.

— А вам не кажется, что они предпочли бы умереть, чем принимать добытую таким путем помощь?

— Нет ничего страшнее смерти.

— Самое страшное, Мари, не принадлежать самому себе.

Она ушла в ночь, притихшая и задумчивая. Этот человек сказал ей нечто такое, о чем невозможно не думать. Мари уехала с острова именно потому, что боялась потерять себя, и только уехав, поняла, что ее счастье, ее будущее — именно там. О, чего бы она не отдала теперь за то, чтобы вернуться!

Когда Мари возвратилась в барак и принесла десять(!) франков, Франсуаза и Луиза замерли от изумления.

— Где ты их взяла?!

— Дал один человек.

— Просто так?!

— Да.

— Никто ничего не дает просто так, — сказала Франсуаза. — Жаль, что ты до сих пор этого не поняла.

Как бы то ни было, Мари купила лекарства, и Таласса выздоровела.

… Однажды, вернувшись с фабрики, молодая женщина увидела, что кровать Луизы, которая уже несколько дней не ходила на работу, пуста.

Мари задала вопрос Франсуазе и получила ответ:

— Она в больнице.

— Я навешу ее завтра! — встрепенулась Мари. — А что с ней?

— У нее пошла горлом кровь. Не навещай: такие картины остаются в памяти на всю жизнь, и чем их будет меньше, тем лучше для тебя.

— Но у меня есть два франка, возможно…

— Это не поможет. У меня есть сто франков, но они тоже не помогут. Ее дни сочтены. Старайся помогать тем, Мари, кому еще можно помочь. А судьбу остальных предоставь Господу Богу, — сурово изрекла Франсуаза. Потом прибавила: — Вот что, Мари, поезжай домой, на свой остров, а то пропадешь. Я дам тебе деньги, которые копила на старость. Тебе они нужнее.

— Мне не к кому возвращаться, — еле слышно прошептала Мари.

— Что значит — не к кому?

— У нас на острове женщине нельзя прожить без поддержки мужа или родителей.

— Надо будет прожить без мужчины, так проживешь, и все получится! Или выйдешь замуж за кого-либо из своих!

— Можно, я куплю себе что-нибудь из одежды? — застенчиво промолвила Мари, расправив подол своей поношенной юбки. — Мне стыдно возвращаться в том, в чем я уехала.

— Покупай что хочешь! — несколько раздраженно отвечала Франсуаза. — Главное — возвращайся домой. И прости, что я не дала тебе денег, когда болел твой ребенок.

Глава 8

Когда Мари увидела черные силуэты крыш на фоне светлого неба, кучку жалких, прилепившихся друг к другу, пропитанных сыростью каменных домишек, утыканные жестянками и тряпками заборы, соломенные навесы и корявые колья, бурые лодки и коричневые сети, ее захлестнула волна раскаяния и радости.

Молодая женщина осторожно ступила на мостки, крепко обняв дочь — свою единственную надежду.

На берегу не было ни души, и, расплатившись с лодочником, Мари поспешила к дому сестры. Здесь кое-что изменилось: она заметила новые постройки и куст роз, посаженный и любовно взращенный Корой.

Корали открыла дверь и некоторое время в изумлении глядела на сестру. Перед отъездом Мари купила скромное серое платье с небольшим круглым вырезом и расширявшейся книзу юбкой и облегающую плечи темно-синюю пелеринку со стоячим воротником, застегивающуюся спереди на крючки. Наряд дополняла соломенная шляпа с узкой голубой лентой и мягкие кожаные туфли с маленьким каблуком.

— О, Мари! Ты ли это?! Я так рада!

Она впустила сестру в дом.

Сама Корали выглядела хорошо; она немного пополнела и стала как-то живее. И вместе с тем она, по-видимому, осталась такой же сдержанной и осторожной, потому что ни о чем не расспрашивала Мари.

— Где твой муж? — промолвила та, оглядывая дом.

— Уехал на материк. Вернется через пару дней. Так что мы сможем поговорить наедине.

— Как вы живете?

— Хорошо. Дружно. Только вот детей у нас нет, — сказала Кора, с невольной завистью глядя на Талассу.

— Твой муж, конечно, обвиняет тебя?

— Вовсе нет. Ведь его прежние жены тоже не рожали. Мы подумываем о том, чтобы усыновить сиротку. А… как ты?

— Я работала на фабрике в Париже. Было очень тяжело. С замужеством тоже не повезло. Вот я и вернулась.

— Это ничего, — сказала Кора, — зато теперь мы знаем, где ты и что с тобой.

— Родители?..

— Живы и трудятся по мере сил. Ты навестишь их?

— Я подумаю.

— Ты насовсем? — осмелилась спросить Кора.

— Я бы хотела, но… Помнишь ту историю? — И Мари напомнила о Кристиане.

— Та женщина приезжала к нам тогда, — задумчиво промолвила Кора. — Она искала тебя. И она мне не понравилась: вся как отлакированная, а во взгляде какая-то зыбкость, неверие, холод. Больше я о них ничего не слышала — ни от родителей, ни от других людей.

— Возможно, они уехали?

— Кто знает!

Последующие дни Мари наслаждалась заботами сестры. Корали нажарила свежей морской рыбы, испекла пирог с ревенем, и она никак не могла насытиться едой, к которой привыкла с детства. Сестры поговорили по душам, и Мари без утайки рассказала все. Кора была искренне рада ее приезду и очарована Талассой — она буквально не спускала девочку с рук.

Вскоре вернулся Луи Гимар. При близком знакомстве он оказался простым, жизнерадостным человеком и охотно принял свояченицу.

Мари гуляла по острову, забираясь на скалы, с восхищением глядела на дикую прекрасную страну, что простиралась под ее ногами. Глядела на мрачные горбы камней, на изгибы волн, на позлащенное солнцем небо. Постепенно она перестала кашлять, ее смех сделался звонким, вернулся румянец, взор заблестел. Ее угнетало только одно: сознание того, что, быть может, придется уехать. Одной ей здесь не прожить. Чтобы принять окончательное решение, девушка решила навестить родителей…

Мари робко ступила на землю родного острова. Перед нею лежала пустынная дорога. Внезапно девушке почудилось, что она будет идти по ней целую вечность, наедине со своими сомнениями и страхами, и никого не встретит. Но… вот он, погруженный в тишину маленький сад: верхушки деревьев освещены солнцем, а в глубине листвы сохраняется густая влажная тень. Теперь ей не принадлежал ни этот сад, ни этот дом, да и сам остров тоже. Неужели каждый, кто уехал отсюда на более-менее продолжительный срок, неизменно возвращается чужаком? И все же она осталась дочерью своих родителей, и они должны были по крайней мере узнать ее…

Жанна Мелен была во дворе; ее глаза покраснели, едва она увидела дочь.

— Мари! Ты приехала! Она обняла девушку.

— Мой брак не удался, — призналась Мари. — Но у меня есть дочь. Она осталась у Корали.