Смерть на высоких каблуках, или Элементарно, Васин! (сборник) - Галина Куликова

Надев перчатки, женщина взяла в руки подсвечник. Он лежал у нее на ладони, ощутимо холодя кожу сквозь резину. Этот холод разливался по венам, и ей казалось, что на ее теле после содеянного навсегда останется такой же разветвленный молочный узор, как на той штуке, которой она собиралась размозжить голову своего мучителя.

Не тратя времени на размышления, Татьяна схватила валявшуюся на кресле шаль и прикрыла ею свое оружие. Затем она выскользнула за дверь и быстро спустилась на второй этаж. Животный страх, пережитый несколько лет назад, сублимировался в желание как можно скорее уничтожить чудовище, лицо которого она вряд ли теперь сумеет когда-нибудь забыть.

Подойдя к двадцать четвертому номеру, она вставила ключ в замочную скважину и дважды повернула. Провидение помогало ей действовать бесшумно. Переложив ключ в левую руку, в правой она сжала каменный подсвечник и стремительно вошла.

Он был в спальне. И был не один. Таня сделала несколько легких шагов и бросила на открывшуюся перед ней картину всего один взгляд. Предполагаемая жертва лежала на кровати совершенно неподвижно — руки ее были раскинуты в стороны. Таня заметила широкую шелковую юбку, длинные светлые волосы… Такие же когда-то были и у нее… До тех пор, пока она не решила раз и навсегда превратиться в брюнетку.

По всей видимости, девушка была в обмороке, и чудовище это злило. Он стоял одним коленом на кровати и похлопывал ее по щекам, цедя одни и те же слова:

— Приходи в себя, давай же! Ты должна бояться. Я хочу, чтобы ты боялась меня, дурочка! Я хочу видеть твои глаза.

Вероятно, девушка потеряла сознание сразу же, как только он затолкал ей в рот кляп. Таня отчетливо помнила вкус той тряпки, которую он жестоко просовывал через ее сжатые зубы, разорвав верхнюю губу.

— Эй, — окликнула она, появляясь на пороге, словно ангел смерти — с горящими глазами и волосами, темным нимбом стоявшими вокруг ее прекрасной головы. — Помнишь меня?

Он прыжком соскочил с кровати и развернулся к ней лицом. В глазах его промелькнула жестокость — он был готов обороняться. Вслед за этим в них отразилось узнавание. И только потом — страх.

— Дикая кошка, — пробормотал он, и демон, заключенный в его грудной клетке, дернулся изо всех сил, предсказывая, что вот сейчас все должно закончиться — окончательно и бесповоротно.

Вадим стоял перед входом в «Отель на набережной» совершенно растерянный. Только что он поссорился с матерью, на которую впервые в жизни повысил голос. В самых резких выражениях он заявил ей, что любит Настю и собирается наконец сделать ей предложение. И не позволит матери вмешиваться в их отношения. Если бы не она, свадьба состоялась бы еще год назад. Однако любящая родительница отговорила сына, внушив ему, что чувства нужно проверить. И с тех пор только и делала, что пыталась рассорить влюбленных. Сын должен был слушаться только ее, по первому слову бежать именно к ней, ради нее обязан был жертвовать свободным временем и рисковать отношениями с невестой.

Он летел домой как на крыльях. Однако, ворвавшись в квартиру, обнаружил, что она пуста. Насти не было. Она могла податься куда угодно. Может быть, поехала к двоюродной сестре Лизе? Он бросился к телефону и тут увидел возле аппарата блокнот, в котором Настиной рукой было нацарапано: «Отель на набережной», номер двадцать четыре, восемь вечера».

Вадим испугался, и ладони у него мгновенно вспотели, как бывало всегда, когда он переставал контролировать ситуацию. У Насти свидание? В отеле? С кем, черт побери? Может быть, он слишком долго испытывал ее терпение, идя на поводу у матери? Стараясь сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы? Может быть, он опоздал со своим серьезным разговором? Настя выбрала кого-то другого и собирается уйти навсегда… В конце концов они не женаты, и что может ее удержать?

Вадим поймал машину и велел везти себя в «Отель на набережной». Всю дорогу он ерзал на сиденье, молясь про себя, чтобы они не попали в пробку. И вот теперь, очутившись возле входа, он вертел в руках листок бумаги, вырванный из блокнота, и не знал, что ему делать: входить внутрь или нет? Если Настя сейчас с другим мужчиной и он увидит это своими глазами, сердце его рассыплется, превратившись в горсть песка. Он уже сейчас чувствовал, как оно пошло трещинами…

Очутившись на улице, он почти сразу увидел высокого мужчину с рельефным лицом и прекрасной осанкой, который фланирующей походкой приближался к входу в отель, помахивая ключом с большой грушей на кольце. На груше ясно был виден номер двадцать четыре.

Вадим превратился в соляной столп. Ему потребовалось немало времени на то, чтобы привести свои чувства в порядок. Дважды он уходил, но, выкурив сигарету в соседнем сквере, возвращался назад. Он не знал, сколько времени принимал решение. Смотреть на часы ему было ни к чему. Да он и не смог бы этого сделать — руки налились свинцом, и ему вряд ли удалось бы поднести часы к глазам.

Вадима терзала такая жгучая ревность, что он, поддавшись порыву, сбил костяшки пальцев о кирпичную стену. Потом, решившись наконец действовать, метнулся к парадному входу.

— Господи, я убью этого мерзавца, убью! — пробормотал он, сжимая кулаки.

— Вы что-то сказали? — спросил его маленький старичок, проходивший мимо. Посмотрев на Вадима, он покачал головой: — Молодые люди, сильные страсти.

Взлетев на второй этаж, Вадим рванул к двадцать четвертому номеру и громко постучал. Ему никто не ответил. Тогда он нажал на ручку двери, и та бесшумно отворилась перед ним.

Он шагнул в комнату и сразу почувствовал, что здесь не все благополучно. Воздух был словно сгущен и наполнен предостережением. Он презрел его и бросился вперед. Открывшаяся картина заставила его глухо застонать. Его девочка распростерлась на постели с кляпом во рту, а рядом, на полу, лежал тот самый тип с размозженной головой. Схватив Настю в охапку, Вадим принялся вытаскивать у нее изо рта кляп. Она открыла глаза и бросилась ему на шею. В этот момент сзади раздался стальной голос:

— Не двигаться! Руки за голову!

В дверном проеме стоял охранник с направленным на него пистолетом.

Охранник все еще подменял отошедшего «на минутку» администратора, когда взвинченная женщина, накануне вытребовавшая у него запасной ключ от двадцать четвертого номера, выскочила на улицу. Он хотел окликнуть ее и потребовать ключ назад, но не успел. Зато он успел заметить, какое странное выражение лица было у этой агрессивной дамочки. И еще то, что живот у нее был абсолютно плоским. Конечно, младенцы не сразу дают знать окружающим, что вскоре собираются появиться на свет, однако женщина с самого начала вела себя подозрительно. Она была слишком нервной, слишком напористой, а глазами чуть не прожгла дырку у него во лбу.

Когда администратор наконец-то вернулся к себе за конторку, охранник не стал делиться с ним своими сомнениями. Тем не менее сам он решил убедиться, что в отеле все в порядке, и сразу же отправился на второй этаж.

Дверь в двадцать четвертый номер оказалась приоткрытой. Сразу сообразив, что дело принимает серьезный оборот, охранник достал оружие. Осторожно толкнув плечом дверь, он ворвался в комнату.

Вадим знал, что с Настей не случилось ничего страшного. Когда она пришла в отель и вместо подруги на ее стук вышел симпатичный мужчина, она ни капельки не испугалась и спокойно вошла внутрь. Но когда он напал на нее, затолкал в рот кляп и достал удавку, она испытала шок и потеряла сознание.

Открыв глаза, она увидела искаженное тревогой лицо Вадима и изо всех сил прижалась к нему. Напавший на нее человек лежал на полу, и вокруг его головы растеклась огромная лужа крови. Кровь казалась черной.

— Ты сделал это ради меня? — спросила Настя шепотом. Глаза ее расширились от ужаса и восторга. — Потому что действительно любишь меня?

Вадим вспоминал эти слова и ее взгляд в тот момент, когда следователь задавал ему вопросы. Да, мужчина собирался задушить его невесту. Да, он ударил его по голове тем, что попалось под руку. И нисколько не сожалеет о содеянном. Как еще он мог доказать Насте, что его чувства настоящие? Поверила бы она ему, откажись он от поступка, который якобы совершил ради нее?

Единственное, что не укладывалось в общую картину, это сумбурный рассказ охранника о странной женщине, которой он отдал запасной ключ от двадцать четвертого номера. Самым странным было то, что ключ этот оказался на месте — в ящике конторки администратора, и никто не мог объяснить, как он туда попал.

Как только следствие пришло к выводу, что убитый вполне может оказаться «призраком с удавкой», стали срочно разыскивать единственную его жертву, которой удалось выжить. В отделение она приехала в сопровождении мужа и выглядела довольно спокойной. Увидев тело предполагаемого преступника, бросила на него лишь мимолетный взгляд и решительно заявила: