Город пустых. Побег из Дома странных детей - Ренсом Риггз

Эмма открыла ящик стола и увидела карту — старый пожелтевший рулон бумаги. Под картой лежал помятый фотографический снимок, запечатлевший женщину в черной, расшитой пайетками шали, с седыми волосами, зачесанными в высокую эффектную прическу. Она стояла рядом с курицей. На первый взгляд фото было очень неудачным, сделанным в тот момент, когда женщина отвернулась и моргнула. И все же, в снимке было что-то очень точное — волосы и платье женщины удивительным образом перекликались с пестрыми, черно-белыми перьями курицы, при этом они с птицей смотрели в противоположные стороны, что будто бы подразумевало странную связь, каким-то непостижимым образом возникшую между птицей и человеком. Казалось, они говорят без слов, обращаясь к мыслям друг друга.

Это, вне всякого сомнения, была мисс Королек.

При виде фотографии Эддисон, казалось, поморщился. Я видел, что он очень обеспокоен судьбой имбрины, хотя и пытается это скрыть.

— Не хочу, чтобы вы восприняли это как дополнение к своим самоубийственным намерениям, — произнес он, — но если ваш безумный план осуществится… и, случись вам где-то повстречать мисс Королек… возможно, вас не затруднит… то есть я хотел сказать, если вас не затруднит…

— Мы отправим ее домой, — поспешила успокоить его Эмма, а затем почесала пса за ухом.

Будь на его месте любая другая собака, это выглядело бы совершенно естественным, но по отношению к говорящему псу показалось мне странным.

— Благослови вас Пес, — ответил Эддисон.

Я тоже попытался его погладить, но он встал на задние лапы и произнес:

— Прошу прощения, сэр, но не соблаговолите ли вы держать свои руки при себе!

— Простите, — пробормотал я.

Воцарилось неловкое молчание, во время которого стало ясно, что нам пора.

Спустившись с башни, мы присоединились к нашим друзьям и попрощались с Клэр и Фионой.

Клэр уже лежала не на траве, а на одеяле и подушке, которые ей предоставили животные. Она, подобно принцессе, принимала нас, расположившись на своей импровизированной постели, а мы по очереди опускались перед ней на колени.

— Пообещай, что вернешься, — потребовала она у меня, когда подошла моя очередь. — И пообещай, что спасешь мисс Сапсан.

— Я сделаю все от меня зависящее, — кивнул я.

— Этого мало! — сурово произнесла она.

— Я вернусь, — уточнил я. — Обещаю.

— И спасешь мисс Сапсан!

— И спасу мисс Сапсан, — повторил я, хотя мне самому это обещание показалось пустым.

Чем более уверенным я пытался выглядеть, тем меньше уверенности ощущал на самом деле.

— Хорошо, — кивнула она. — Мне было ужасно приятно познакомиться с тобой, Джейкоб, и я рада, что ты остался с нами.

— Я тоже рад, — ответил я и быстро встал, потому что ее сияющее личико в обрамлении белокурых локонов было таким серьезным и искренним, что у меня сжалось сердце.

Она безоговорочно верила всему, что мы ей говорили: что ей и Фионе будет хорошо здесь, среди этих странных животных, в петле, покинутой создавшей ее имбриной; что мы за ними вернемся. Я всем сердцем надеялся, что мы делаем эти заявления не только для того, чтобы убедить в осуществимости своей невероятной затеи самих себя.

Хью с Фионой стояли немного поодаль. Они держались за руки и касались друг друга лбами, прощаясь на свой собственный безмолвный лад. Мы все уже попрощались с Клэр и были готовы тронуться в путь, но никто не решался их потревожить, поэтому мы просто стояли и смотрели. Фиона отстранилась от Хью и, вытряхнув несколько семян из буйной копны своих волос, вырастила огромный розовый куст, увенчанный красными бутонами, на том месте, где они оба стояли. Пчелы Хью ринулись его опылять, и, пока они этим занимались (казалось, девушка сделала это только для того, чтобы на мгновение уединиться со своим другом), Фиона обняла Хью и что-то прошептала ему на ухо. Он кивнул и что-то шепнул в ответ. Когда они наконец обернулись и увидели, что все на них смотрят, Фиона покраснела, а Хью направился к нам небрежной походкой, сунув руки в карманы. Пчелы роем летели за ним.

— Пошли, спектакль окончен, — проворчал он.

Уже смеркалось, когда мы начали спуск с горы. Звери провожали нас до отвесной стены.

— Вы с нами не пойдете? — спросила у них Оливия.

Эму-раф по имени Дердра фыркнула:

— Там, снаружи, нам не протянуть и пяти минут. Вам,может, и удастся сойти за нормальных. Но одного взгляда на меня… — Она покрутила своим двуногим телом. — Меня в мгновение ока пристрелят и сделают чучело.

Пес подошел к Эмме и произнес:

— Я хотел бы попросить вас еще об одном одолжении…

— Вы были так добры к нам, — ответила она. — Просите все, что хотите.

— Вы не могли бы оказать любезность и зажечь мне трубку? У нас тут нет спичек. Я уже много лет не курил по-настоящему.

Эмма уважила просьбу, прикоснувшись горящим пальцем к чаше его трубки.

Пес с наслаждением затянулся и произнес:

— Я желаю вам удачи, странные дети.

Глава пятая

Мы висели, вцепившись в сеть подобно стае обезьян. Шкив скрипел, веревка трещала и раскачивалась, рывками опуская нас вниз. Кучей упав на землю, мы долго выпутывались из сети. Несколько раз мне казалось, что я свободен, и я вставал — только для того, чтобы с глухим стуком снова рухнуть, растянувшись во весь рост. Мертвая пуст о та лежала всего в нескольких футах от нас. Ее щупальца подобно лучам морской звезды распластались во все стороны, выглядывая из-под раздавившего ее валуна. Мне было даже малость неловко смотреть на это страшное существо, позволившее уничтожить себя таким слабым созданиям, как мы. Я подумал, что вряд ли нам так повезет в следующий раз, если он нам представится.

Мы на цыпочках обошли смрадный труп пуст о ты и со всех ног пустились вниз по опасной тропе, развив такую скорость, какую только позволяли ее неожиданные повороты и ухабы, а также взрывоопасный груз Бронвин. Спустившись вниз, мы увидели на пружинистом мху собственные следы, уводящие в лесную чащу. Мы вышли на берег озера, когда солнце окончательно скрылось за деревьями и в воздухе с писком закружили летучие мыши. Они, казалось, пытались предостеречь нас от опасностей грядущей ночи, сопровождая нас всю дорогу до самого великана. Прошлепав по мелководью, мы вскарабкались в его каменный рот, снова спустились в горло-колодец и нырнули в подземный тоннель, служивший выходом из петли. Несмотря на яркий солнечный день в сентябре сорокового года, вода в озере была ощутимо холоднее.