Такова шпионская жизнь - Александр Эльберт

«Странно всё это, — подумала Мерилин. — Готовили, готовили; учили, учили; разрешали — запрещали, советовали — не советовали. А теперь я все жду и никак не пойму — чего жду, зачем жду? Или забыли про меня, или с самого начала знали, что ничего не будет? Тогда почему мне ничего не сказали? А теперь отпускают на свободу, но почему-то не решаются просто и ясно сказать, что всё кончилось, не начавшись… А у Пико съемки и ему не до меня… Ну и ладно. Позвоню и полечу. И всё расскажу… Нет! Не буду его развлекать этими шпионскими бреднями. Ничего больше не хочу. Только ребенка хочу.»

И она позвонила, не посмотрев на часы, а было уже 2 часа ночи. Пико взял телефон с тумбочки и, ещё не проснувшись и не зная, кто звонит, раздраженно пробурчал: «Какого чёрта посреди ночи! Спать не даете, как я завтра работать буду?» — И услышал тихий голос своей любимой Мирки: «Я лечу к тебе. Даже если нельзя. И буду с тобой долго, пока не прогонишь.»

28

Срочной работы не было и аналитики играли в шахматы. Неожиданно дверь открылась и в кабинет вошел, как всегда без стука, Майк. Курчавый посмотрел на лысого: «Ты дверь закрывал?» — «Да. А ты?» — «Я тоже запер… на кодовый замок» — «А Майк уже здесь» — «Уберем шахматы?» — «Сначала послушаем, что он нам скажет».

Майк поколдовал около двери, закрыл ее и сказал: «Теперь всё в порядке, только новый код не забудьте. А то не сможете ни войти, ни выйти, пока меня не найдете».

Он подошел к столу, презрительно посмотрел на шахматы, махнул рукой и отправился к выходу. Аналитики дружно спросили: «Что случилось?» — Майк вернулся и пробурчал по-английски:

— Бонд провалился.

— Что-о-о?

— Джеймс Бонд.

Курчавый и лысый переглянулись: «Ты чего-нибудь понял?» — «А ты?»

— Наш Бонд, который… — тут Майк наклонился и прошептал «пш-пш-тш».

— Не может быть, — сказал лысый и покачал головой.

— Этот Беня Крик, — протянул курчавый.

— Этот король одесских налетчиков?

Майк крутил головой, поднимал плечи всё выше и выше, пока, наконец, не сказал, умоляюще переводя взгяд с одного аналитика на другого:

— Не дразните меня, ребята! Вы же не журналисты. Я ведь только хотел вас порадовать…

— И порадовал.

— И удивил.

— Непотопляемая первая скрипка.

— Любимец публики.

Аналитики перестали ёрничать и очень серьезно спросили:

— А подробности?

Майк был хороший парень, блестящий компьютерщик, но рассказчик — никакой. Аналитики начали понимать только, когда услышали, что Бонд, всем известный и не скрывающий этого дон Жуан, по уши влюбился в дочку «самог´о», закрутил с ней роман, но папа так прикрикнул, что дочка «разлюбила», причем сразу, в один день и навсегда. Иначе говоря, папа нашел жениха и постарался, чтобы все об этом узнали. Бонд узнал последним, потому что был очень далеко, в ***, где в одиночку, как обычно, должен быть сделать нечто особо сложное и совершенно секретное. Трудно сказать: то ли дон Жуан действительно полюбил, то ли он не мог смириться с тем, что его — дон Жуана! — бросила женщина. Только он сразу после выполнения задания, — а как же, все-таки Бонд! хотя и не Джеймс, — расслабился, пошел в сомнительной репутации ресторан и там накачал себя местным то ли пивом, то ли квасом, не столько алкогольным, сколько мочегонным. Выйдя из ресторана Бонд пошел бродить по ночному городу. Когда приспичило, а это случилось в людном месте и довольно скоро, он просто пристроился около ближайшего дерева. Он был высокий, широкий, бородатый мужчина чуть старше 30 лет. На беду мимо проезжал полицейский патруль и два рослых стража порядка предложили ему прекратить «непристойные действия в общественном месте». У Бонда был черный пояс по транс-и-те и 13 дан по заар-жу. А напиток был не только мочегонный, но и алкогольный. Так что через минуточку Бонд привел обоих полицейских к их автомобилю и стал туда укладывать. Тогда из машины вышел маленький, худенький китаец, покачал головой, сказал что-то непонятное на непонятном языке и легонько ткнул Бонда указательным пальчиком в шею. Бонд удивленно посмотрел вокруг себя, отпустил полицейских, повернулся и пошел восвояси. Китаец покачал головкой и сказал: «Сейчас немножко спать ляжет. Дать надо одеяло, дать.» Бонд это слышал, всё понял, прошел метров 20 и лег на ближайшей лавочке, хотя китайский прием не сработал, а только отрезвил его. Полицейские принесли одеяло, поискали по карманам, что было очень щекотно, но пришлось терпеть. Составили протокол, вернули документы и прочее, положили Бонду в карман копию протокола и уехали. К несчастью, в кармане были письма той, которая разлюбила. И Бонд понял, что это — полный провал и конец шпионской карьеры… С двойного горя он сильно загрустил.

— А сейчас он уже 3 часа сидит в кабинете «самог´о» и думает, — закончил рассказ Майк.

— Откуда ты всё это знаешь? — спросил курчавый.

— Я сегодня утром немножко почистил компьютеры там, наверху, — ответил Майк.

— Ну, и что из этого следует, — ты шпионил за начальством? — прошептал лысый, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

— За кого вы меня принимаете, ребята! Я просто сбросил всё лишнее себе в карман, как всегда. Почти после каждой чистки начальство прибегает и ругается, что я перестарался. Тогда я вынимаю из кармана всё, что вычистил, и говорю «пожалуйста, забирайте обратно, мне чужого не надо».

Аналитики непонимающе переглянулись. «А-а-а… — протянул Майк и показал какой-то черный махонький квадратик. — Это и есть мой карман. У него память больше, чем у всех вместе компьютеров начальства.»

— А мы? Мы — тоже? — аналитикам стало не по себе, потому что в их компьютерах было слишком много «постороннего».

— Ну что вы, ребята! Я бы вам давно сказал, чтобы осторожнее были. Только в ваших аппаратиках ничего интересного. Ваша личная жизнь и так на виду. А другие материалы — это про завтрашний день, это никого не интересует. И пишите вы оба на таком языке, что ничего нельзя понять, пока сами не причешете… Не-е-е… — протянул Майк, когда увидел вытянувшиеся лица аналитиков. — Вы не поняли. Это кажется, что я сплю, когда тут у вас сижу и жду, сам не знаю, чего. А вы болтаете всякую ерунду, ругаетесь, смеетесь и меня даже не замечаете…

— А-а-а… — сказал курчавый. — Ну, а завтра с Бондом что будет?

— Ты хочешь спросить «день-то будет, а вот будет ли пища»? — уточнил лысый.

— Какой день, какая пища? Я же серьезно, а вы со своими шуточками. Да ну вас.

— Ребята! Давайте жить дружно! — курчавый подмигнул лысому. — Жалко Бонда. Он был, конечно, гениальный разведчик.

— Почему был, его не выгоняют, только переводят в запас, на карантин, пока не протрясется.