ГП и благословение Ангела - Эстель duplii

- Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Уйди ты, наконец, из моей жизни, оставь меня и девочку в покое! Неужели тебе мало было втоптать меня в грязь?! Ты и после этого будешь продолжать надо мной издеваться?! Я не виноват в смерти младшей Уизли, будь моя воля, я бы никаких дел не имел ни с тобой, ни с этой проклятой семейкой!!! Ты спас жизнь Эйнджел, значит тебе еще знакомы человеческие эмоции… Ради нее я готов снова унизиться и попросить, чтобы ты от нас отстал! Я, Драко Малфой, ПРОШУ тебя, отстань от нас, пожалуйста! Забудь о нас! Представь, что нас больше не существует! Представь, что я сдох той ночью, как ты этого хотел! Вообрази, что твоя мечта исполнилась!

- Малфой, я думаю, что ты действительно меня больше не увидишь…

- Ты опять за свое?!

- Нет, на этот раз я просто физически не смогу никаким образом к тебе приблизиться, потому что буду очень далеко отсюда.

- Да можешь уехать, хоть на край света, лишь бы от нас подальше! - ответил Малфой, даже не подозревая куда клонит Поттер, - Скатертью дорога!

- Прежде, чем я уйду, я хотел бы тебе отдать это…, - прошептал Гарри, вытаскивая из кармана… волшебную палочку Драко, - надо было уже давно это сделать…

Драко буквально застыл на месте. Он привык к мысли о том, что никогда больше не сможет пользоваться волшебством. И вот теперь видеть снова свою палочку…

- Мне она больше не нужна! - прокричал Драко, - Я теперь живу среди магглов,

сам считаю себя одним из них! Волшебный мир не принес мне ничего, кроме

страданий. Я вообще предпочел бы родиться магглом и никогда не знать о

существовании волшебства!

Гарри был поражен словами слизеринца до глубины души. И это говорит Малфой, для которого чистота крови имела первостепенное значение?! Неужели жизнь так меняет людей?

- Знал бы ты, Малфой, как бы я мечтал родиться обыкновенным магглом, и никогда не знать о существовании волшебного мира… Но ты маг, а не маггл и поэтому не можешь так просто отречься от своих способностей. Я оставлю твою волшебную палочку… С этого момента, ты вновь числишься в волшебном мире и являешься его полноправным членом. Ты сможешь вернуться в любой момент, как только захочешь.

- Ты еще скажи, что делаешь мне одолжение! - вскипел Малфой.

- Нет, я всего лишь возвращаю вещь, принадлежащую тебе по праву, которую я забрал силой.

- Знаешь, я заметил, что ты все привык брать силой…

Гарри вздрогнул от этих слов, как от пощечины.

- Убирайся, Поттер и чтобы духу твоего больше здесь больше не было…

- Прощай, Малфой, - сказал Гарри, перед тем, как захлопнуть двери.

Драко не удосужился ответить. Он долго сидел и смотрел на оставленную на кресле палочку… Он узнал бы ее из миллиона. Боярышник и волос единорога… Парень долго решался прежде, чем взять ее в руки. Наконец, изящные пальцы дотронулись до дерева. От палочки сразу же начало исходить сияние. Малфой почувствовал, что какая-то частичка него самого, которой ему очень не хватало, наконец-то вернулась обратно на свое положенное место. Дрожащими руками, Драко развернул бумажный носовой платок и разложил его на журнальном столике.

- Вингардиум Левиоса, - прошептал он.

Платок не двинулся с места.

- Вингардиум Левиоса, - проговорил он громче.

Все тот же эффект.

- Вингардиум Левиоса!, - прокричал он во все горло.

Платок по-прежнему лежал на своем месте.

- Вот черт! Почему же заклинание не действует?! Его же любой первокурсник выполняет! Палочка не слушается меня после Поттера, или это я уже потерял магические способности? А разве такое бывает? Нет, человек рожденный магом, не может превратиться в сквиба! Тогда в чем же дело? Может я давно не практиковался?

Через час Драко уже сидел у Дэна и Эмили. Девушка, едва только он только переступил порог, накинулась на него с расспросами.

- Драко, Эйнджел несла мне вчера целый день непонятную чушь! Она рассказывала про какую-то машину и о дяде Гарри, появившемся из воздуха! И знаешь, я догадалась о ком она говорила и приперла к стенке Дэна! Почему я не в курсе, что ее второй отец объявился?!

- Успокойся, Эмили, мы просто не хотели тебя волновать. Но раз ты уже знаешь, сейчас я все расскажу.

- Папа, ты пришел за мной? - выглянула Эйнджел из комнаты, где смотрела мультфильмы по телевизору.

- Да, солнышко. Но сначала мне нужно поговорить с крестным и тетей Эмили, а ты посиди в комнате.

- А почему мне нельзя послушать? Я тоже хочу!

- Эйнджел, кто-то недавно обещал, что будет слушаться меня во всем. У нас тут будет взрослый разговор.

Девочка осталась весьма недовольна, но тем не менее исполнила просьбу отца. Драко рассказал Эмили и Дэну о событиях трех последних дней и выложил на стол свою волшебную палочку.

- Вот это да! - с детским восторгом восхитилась Эмили, - а она правда настоящая или ты нас разыгрываешь?

- Да настоящая, настоящая, - заверил Драко, - только вот колдовать я теперь почему-то не могу. Так что мне от нее сейчас проку, как от обыкновенного куска деревяшки.

- А может просто прошло уже много времени с тех пор, как ты этим занимался, - предположил Дэн, - это как иностранные языки, если постоянно не повторять через год-два все забывается.

- Нет, Дэн, ты не прав, колдовать - это как на метле летать, если один раз научишься - то разучиться невозможно.

- Знаешь, скорее всего это последствия сильного стресса, - сказала Эмили, -Я много об этом читала. При сильных душевных переживаниях люди часто теряют голос. Наверное, у тебя что-то подобное, только вместо голоса ты потерял свои способности. Но это бывает обратимо. Для этого нужен какой-то толчок.

- Я не знаю, что со мной происходит, я знаю только то, что у меня ничего не получается и я чувствую себя каким-то неполноценным…

- Лично я вообще колдовать никогда не умел и вряд ли научусь, потому что, выражаясь вашей терминологией, я маггл, - вставил Дэн, - и ничего, живу же. И, заметь, не чувствую себя неполноценным.

- Нашел с кем сравнить! - разозлилась Эмили, - Дэн, сам подумай, что ты несешь?! Он же совсем из другого мира! Тебе никогда не понять, что чувствует волшебник не способный колдовать!

- А ты откуда это понимаешь? - огрызнулся Дэн.

- Ребята, ребята, не ругайтесь, тем более из-за меня. Но Эмили права, волшебная палочка для мага - это почти такая же часть тела, как, например, рука или нога. Лишиться палочки - все равно, что руку отрезать. Первые две недели, я вообще ничего делать не мог…Потом, конечно, я научился жить без нее… Живут же на свете инвалиды без руки или ноги, приспосабливаются как-то. Некоторые на протезах ходить начинают или учатся виртуозно пользоваться одной рукой вместо двух. Вот и со мной было примерно также. Я готов был к тому, что магию полностью придется исключить из жизни и рассчитывать только на себя. Но теперь… Он вернул мне палочку. Все равно, что пришить обратно руку. Вот только пошевелить я ею не могу, сколько не пытаюсь, и из-за этого мне очень не по себе.

- А как ты думаешь, зачем он это сделал?

- Да кто ж его знает! Я сам ожидал всего чего угодно, но только не этого.

- Благодаря ему Эйнджи осталась в живых, - напомнила Эмили.

- Да если бы я за ней лучше следил, этого бы вообще не произошло!

- Но, однако, он оказался в нужное время и в нужном месте…

- И что мне теперь делать? Упасть перед ним на колени? «Знаешь, Поттер, ты такой герой! Правда, ты меня чуть не затрахал до смерти и, попользовавшись, выбросил, как бумажную салфетку, но это ничего. Со всяким бывает!»

- Нет, Драко, я вовсе его не защищаю, - сказала Эмили, - то, что он сделал действительно ужасно, но, судя по всему, он действительно раскаивается, раз все это делает.

- Да он, по-моему, ненормальный! Нес какую-то чепуху про справедливость, говорил, что куда-то уедет, я так ничего и не понял.

- Может он на Тибет поедет, просветления искать и грехи замаливать? - спросил Дэн.

- Да по мне, хоть на Луну, лишь бы подальше отсюда!

Придя домой, Гарри опустошил бутылку огневиски. «Сегодня можно!», - думал парень, - «вряд ли мне еще когда-нибудь представиться возможность выпить».

На следующее утро Поттер умылся, одел самую приличную одежду из той, которая у него имелась и отправился в Министерство. «Пора отвечать за свои преступления!» - приказал сам себе Гарри, входя внутрь здания.

Глава 18

Гермиона со временем почти не изменилась, оставаясь, все такой же умницей. Девушка добилась больших высот в медицине, став одним из ведущих специалистов в клинике св.Мунго. Со стороны могло показаться, что карьера для нее играет главную роль, но это было совсем не так. Гермиона была, по всей вероятности, действительно уникальной в своем роде девушкой, которая успешно занималась и работой, и семьей, и домом. Причем делала это с легкостью и без особого напряжения. Рон, первое время после свадьбы, чувствовал в душе какую-то ущербность, сравнивая себя с женой. Казалось, Гермиона являлась живым воплощением идеала. Новоявленная миссис Уизли сразу это почувствовала и решила поступать, как и подобает мудрой женщине. Девушка стала часто советоваться с Роном, показывая тем самым, как важно для нее мнение мужа. Поначалу, она специально могла пересолить обед или не прибраться в доме, хотя была прекрасной хозяйкой, чтобы Рон увидел, что у нее тоже есть недостатки. Впрочем, необходимость в этом скоро пропала. Парень понял, что Гермиона любит его таким, каков он есть, и перестал волноваться по этому поводу. Он стал искренне радоваться успехам любимой, а ее глубокий ум, сообразительность и все прочие способности сделались предметом его гордости за жену. Да и у самого Рона дела шли неплохо. Он стал аврором и работал в Министерстве. Парень приобрел собственный дом. Конечно, Рон очень любил «Нору», но ему с детства хотелось иметь отдельное жилье. Наверное, это мечта всех детей, выросших в больших семьях, где стоит постоянный гул братьев и сестер и катастрофически не хватает пространства. Но Рон с Гермионой очень часто бывали в «Норе» и жили там иногда по две недели. Молли в первое время после трагедии с Джинни, ушла в себя, но дети и появившиеся внуки не дали ей потерять интерес к жизни. У Билла и Флер уже было двое детей: Фред и малышка Николь. Мальчик, хоть и родился в роковой для семьи день, был любимцем Молли. Он, и правда, походил на своего покойного дядю, в честь которого был назван. Когда ему исполнилось три, он взорвал свою первую навозную бомбу. Но если братьям-близнецам Молли таких вещей в детстве не спускала, то внуку все сходило с рук. Флер иногда впадала в отчаяние, особенно, когда на каком-то приеме, устроенными ее родителями сын насыпал в напитки гостей рвотный порошок… Хорошо, что Николь у них была тихая и послушная, унаследовавшая внешность матери и мягкий характер Билла. Это хоть немного успокаивало Флер.