Призванный в Бездну 2 - Lt Colonel
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я… я ощущаю, — едва слышно проговорила Рико. — Мощь, заключённую в реликвии. Будто я очутилась на берегу невообразимо огромного океана, который, если того захочет, сметёт меня одной волной. Но… он не хочет. Он признал меня. Мне так… тепло.
— Чем ты думала⁈ — взвился Апман, облегчение в котором боролось со злостью. — Ты могла погибнуть!
— Я обязана была попытаться. В конце концов, нельзя требовать от людей того, чего боишься сам!
— Воистину дочь своего отца. Белаф тоже никогда не считался с мнением других. Если бы мы потеряли тебя… Многие сочувствуют больным лишь потому, что ты пробудила в них сострадание. Тебе нельзя так рисковать.
Рико потрепала власяницу.
— Не усердствуй с нравоучениями. Если уж кому теперь выпало учить, так это мне.
Я захлопал в ладони, привлекая внимание алоплащников. Убедившись, что они отвлеклись от перепалки, я подвёл итог:
— Всё вышло как нельзя лучше, а потому не о чем спорить. Пришло время обсудить план. Теперь, когда у нас есть козырь в виде второго избранного, Белафу будет ещё труднее оправдать зачистку трущоб.
— Преданные ему отряды не остановятся, — покачал головой Апман.
— Но можно их отвлечь. Ты упоминал, что лорд-рыцарь останется в Цитадели, чтобы разжечь Чаши Господни и тем самым оправдать грядущую резню. Что, если Рико отправится в главный храм? Она объявит, что Чаши горят так ярко, потому что в Ордене появился второй избранный, а если идея не сработает, то попытается погасить их — якобы Алое Пламя против вторжения.
— Слишком опасно. Если радикалы встретят её, то захотят убить, чтобы не допустить конкуренции, — сказал Апман. — А когда услышат, что она засела в храме, то направят туда войска.
— Я могу отправиться в Цитадель и предстать перед Советом Лордов. Они обязаны выслушать того, кто носит реликвию Первого Основателя, — предложила Рико.
— Это спровоцирует Белафа на отчаянные меры. Он прикажет атаковать имеющимися силами, не дожидаясь решения других лордов-рыцарей, вот и всё, — возразил я. — А победителей, как известно, не судят.
На самом деле идея Рико несла в себе рациональное зерно, однако любой диалог помешал бы моей истинной цели — устроить междоусобицу среди алоплащников. Чем больше их втянется в резню, тем будет лучше.
— Допустим, Рико засядет в главном храме, но что это даст?
Я принялся загибать пальцы.
— Во-первых, если рыцари увидят Рико во Власянице Первого Основателя, то они, возможно, побоятся осквернять святую землю или навлекать на себя гнев Алого Пламени, а то и вовсе перейдут на нашу сторону. Во-вторых, это отстрочит нападение на трущобы, потому как внесёт неразбериху в стан врага. В-третьих, проблему в любом случае не решить полюбовно: Рико должна просто выиграть время для того, чтобы я проник в Цитадель и убил Белафа. Лишь тогда мы сможем утверждать, что кризис миновал.
На этих словах Рико и Апман переглянулись.
— Убить? — эхом повторила Рико.
— Иначе нельзя. Надеюсь, ты понимаешь это. Или я ошибся в тебе, и ты в первую очередь — дочь, а лишь затем рыцарь?
— Нет, я… Он плохой человек. Жестокий и болезненно амбициозный. Он никогда не любил меня. Он не любил даже Рега, который жаждал угодить ему. Но я…
Слова застряли у неё в горле. Она ненадолго замолчала и прошептала:
— В глубине души я всегда надеялась, что смогу заставить его очнуться.
Больше она ничего не добавила.
Возражения Апмана были более существенными.
— С чего ты взял, что сумеешь победить его?
— С моим даром я спокойно разгуливаю безоружным по Бездне, — мягко улыбнулся я. — Поверь, я более чем способен одолеть одного человека, сколько бы клятв он ни принёс вашему божеству. Если солдаты Белафа отправятся в город, то его охрана поредеет — или он в своей надменности решит, что она ему вовсе не нужна.
— В Цитадель тебя не пустят. Или ты пробьёшься сквозь ряды стражей?
— Отнюдь. Мы воспользуемся тайным проходом. И не говорите, что у древней крепости нет ни одного!
— Может, и есть, — поджал губы мастер, — но мне о таковых неизвестно.
— А я знаю один, — внезапно сказала Рико и, заметив ошарашенный взгляд Апмана, добавила: — Как-то раз отец, ещё не лорд-рыцарь, отчитывал меня в своём кабинете, когда его вызвали с каким-то вопросом. Он приказал мне ждать, и я от скуки немного почитала документы, лежавшие на столе…
— Допустим, — неохотно произнёс Апман. — Но Белаф будет молиться у второго образа, который находится в Горней Зале. Чтобы попасть в Залу, надо миновать Вышние Галереи, куда пускают рыцарей с рангом мастер и выше, а в саму Залу могут пройти лишь лорды-рыцари и те, кого сочли достойным для принесения второй клятвы. Каттаю ни за что не проникнуть туда незамеченным. Даже если раздобыть облачение мастера, незнакомое лицо неизбежно вызовет вопросы, и…
— Оставь это мне, — прервал его я.
— Но я мог бы…
— Удастся ли тебе в одиночку прикончить Белафа?
— Нет, но если собрать сторонников…
— И сколько дней займут уговоры? Мой дар — всё, что требуется для победы.
В конечном счёте Апман согласился. Ему некуда было деваться: как человек, который без уговоров отдал им власяницу, я обладал определённым авторитетом, и возражать мне до бесконечности было нельзя.
Рико объяснила нам, как проникнуть в Цитадель, и мы разошлись. Алоплащники остались обсуждать обрушившиеся на них новости, а я приступил к подготовке для проникновения в крепость.
То есть раздал последние указания толпившимся в коридоре бандитам и ушёл отмывать от крови вещи Ваккера, которые так и хранил в пасти. Кроме этого, по моей просьбе Элисса принесла вместительную сумку с внутренними карманами. Я разлил Эликсир Бессмертия по маленьким флаконам и сложил их в неё. Не потому, что боялся открытой битвы с Белафом, а потому что у нашего сражения могли быть свидетели.
Лучше выпить зелье, чем превратиться в комок щупалец на глазах кучи наблюдателей.
День уже клонился к вечеру, когда мы выступили из особняка.
От него нас отделяла жалкая сотня метров, когда из-за угла выскочил один из гонцов и, узнав меня, бросился навстречу:
— Плащи! Плащи вырезают всех подряд!
Глава 15
Бедолага изрядно запыхался и объяснялся больше жестами, чем словами, однако сумел передать главное. Худшего ещё не произошло: полноценные отряды лордов-рыцарей из числа радикалов пока не приступили к штурму особых кварталов. В трущобы проникла небольшая группа алоплащников, от силы в пару десятков числом. Действовали рыцари двойками и занимались наибесполезнейшим занятием с военной точки зрения — охотились за редкими обывателями, которым не повезло попасться поблизости от ворот.
Постепенно солдаты углублялись в кварталы заражённых. При этом пожаров они не устраивали, но и не щадили встречных. Любого, кто привлёк их внимание, ожидала смерть — вне зависимости от пола и возраста.
Впрочем, здравомыслящие люди старались держаться подальше от входа в контролируемую Орденом часть города. Пока что жертвами налётчиков пали лишь нерасторопные забулдыги, давно наплевавшие на собственную безопасность, тем более что напавшие не торопились, словно красуясь перед невидимыми зрителями. Убежать от них труда не составляло, в особенности если досконально знать окрестную территорию.
Захлёбываясь и запинаясь, гонец описал предводителя, который изрядно смахивал на вчерашнего неудачливого насильника. Совпадало всё, вплоть до распухшего подбородка и скособоченной челюсти — моих прощальных подарков, оставленных ему в надежде, что он поумнеет.
Не вышло.
Закатив глаза, Нейфила заметила:
«А по-моему, было очевидно, что он разозлится и вернётся отомстить».
Насилие порождает насилие? Бесконечный круг, разорвать который можно лишь отказом от кровопролития?
Она озадаченно моргнула и поправила пробковый шлем.
«Нет, стоило его там и добить, вот и всё. Теперь он припёрся обратно, чтобы сохранить лицо — ха! — перед товарищами. Как же, какие-то калеки, которые со дня на день превратятся в статуи, посмели дать отпор».
Не думаю, что всё так просто.
Я не сомневался, что отчасти рассуждения Нейфилы были правдой. Едва ли этот налёт следовало относить к официально утвержденной Орденом военной операции.
Скорее всего, Рег собрал друзей и приятелей, толкнул перед ними пламенную речь и убедил их, что действовать нужно немедленно. Например, зайти в особые кварталы, чтобы потребовать выдачи ударившего его отщепенца. А уже здесь кому-то что-то показалось, кто-то углядел в удиравшем бродяге того самого, от души
