Знаменитые расследования Мисс Марпл в одном томе нужен - Агата Кристи

После завтрака появилась высокая пожилая женщина в медицинском халате, назвавшаяся сестрой Маклелланд. Она разговаривала приветливо и держалась очень профессионально.

– Моя подопечная готова принять вас, мистер Краддок. Она очень ждала встречи с вами.

– Я постараюсь ее не волновать, – пообещал Краддок.

– Но все же, наверное, лучше заранее предупредить вас о том, как будут развиваться события, – сказала медсестра. – Сперва вам покажется, что миссис Гедлер чувствует себя нормально. Она будет охотно поддерживать разговор, а потом ее силы резко иссякнут. Тогда вам нужно немедленно выйти из комнаты и позвать меня. Видите ли, мы практически постоянно держим ее на морфии. Поэтому она весь день находится в забытьи. Готовя миссис Гедлер к вашему приезду, я дала ей сильные стимуляторы. Но как только их действие прекратится, она впадет в полубессознательное состояние.

– Я понимаю, мисс Маклелланд. Если не секрет, каковы прогнозы – я имею в виду ее здоровье?

– Она умирает, мистер Краддок. Ей осталось жить несколько недель. Вы наверняка удивитесь, если я скажу, что на самом деле она умерла много лет назад, но это так. Миссис Гедлер поддерживало только ее неиссякаемое жизнелюбие. Должно быть, странно слышать такое об инвалиде, который пятнадцать лет не выходит из дому, но я не преувеличиваю. Миссис Гедлер всегда была хрупкой, болезненной женщиной, но у нее поразительная воля к жизни. И потом, она потрясающе обаятельна, вы сами убедитесь, – с улыбкой прибавила сестра.

Краддока провели в большую спальню с зажженным камином. На кровати под балдахином лежала старуха. Она была старше Летиции Блэклок всего лет на семь-восемь, но выглядела несравненно более дряхлой.

Ее белые волосы были аккуратно уложены, шея и плечи укутаны бледно-голубой ажурной шалью. Лицо мученицы, но без следов ожесточения, а в выцветших голубых глазах даже мелькает плутовской огонек…

– Любопытно, – сказала она. – Меня нечасто навещает полиция. Я слышала, Летиция Блэклок не сильно пострадала во время покушения? Как там моя дорогая Блэки?

– Прекрасно, миссис Гедлер. Она передавала вам огромный привет.

– Давненько я ее не видела… Мы много лет только обмениваемся поздравительными открытками на Рождество. Я просила Блэки заехать ко мне, когда она вернется в Англию после смерти Шарлотты, но она написала, что спустя столько лет это будет мучительно. И, наверное, была права. Блэки всегда отличалась удивительным здравомыслием… Год назад меня навещала моя школьная подруга, и, о боже, – миссис Гедлер улыбнулась, – мы наскучили друг другу до смерти! Едва иссякли наши «ты помнишь?», как нам не о чем стало говорить. Ужасно неловко!

Краддок решил дать ей выговориться прежде, чем приступать к расспросам. Ему хотелось погрузиться в прошлое, проникнуть в мир Гедлеров и Летиции Блэклок.

– Наверное, – понимающе взглянула на него Белль, – вы хотите спросить меня о деньгах. Извольте! После моей смерти все деньги, по завещанию Рэнделла, перейдут к Блэки. У Рэнделла, конечно, и в мыслях не было, что я его переживу. Он был крупным, сильным мужчиной, никогда не болел, а я всегда хандрила, хныкала, ко мне постоянно ходили доктора с кислыми минами.

– Вам совершенно не подходит слово «хныкать», миссис Гедлер.

Старая дама усмехнулась:

– Я не в том смысле. Сама я никогда себя особо не жалела. Но считалось само собой разумеюшимся, что раз у меня более шаткое здоровье, то я уйду из жизни первой. Однако расчет не оправдался.

– Но почему ваш супруг распорядился деньгами таким образом?

– Вы хотите спросить, почему он оставил их именно Блэки? Нет, вовсе не из-за того, о чем вы скорее всего подумали! – Плутовской блеск в глазах миссис Гедлер стал еще заметнее. – Полицейские всегда все понимают не так! Рэнделл вовсе не был влюблен в Блэки, а она в него. Дело в том, что у Блэки поистине мужской склад ума. У нее нет женских слабостей. По-моему, она вообще никогда не влюблялась. Косметикой Блэки, правда, немного пользовалась, но только потому, что так принято, а вовсе не из желания быть красивой. – В голосе миссис Гедлер звучала жалость. – Она никогда не понимала, как прекрасно быть женщиной.

Краддок с интересом посмотрел на хрупкое создание, казавшееся совсем маленьким на огромной постели. И вдруг отчетливо понял, что Белль Гедлер действительно наслаждалась – до сих пор! – тем, что родилась женщиной. Она подмигнула инспектору.

– Я всегда считала, – сказала Белль, – что быть мужчиной безумно скучно. – И задумчиво добавила: – По-моему, Рэнделл относился к Блэки как к младшему брату. Он очень ценил ее мнение, она всегда оказывалась права. Блэки не раз выручала его из беды.

– Мисс Блэклок рассказывала, что однажды помогла ему деньгами.

– Да, но я имею в виду нечто большее. Спустя столько лет можно открыть правду. Рэнделл не мог отличить честную сделку от бесчестной. Он был не настолько тонок. Бедняга не мог распознать, где ловкая комбинация, а где обыкновенное надувательство. Блэки не давала ему сбиться с пути. Летиция Блэклок – удивительно добропорядочна, это одна из ее отличительных черт. Она никогда не совершит бесчестного поступка. Блэки очень, очень хорошая. Я всегда ею восхищалась. На долю девочек выпало тяжелое детство. Их отец был старый деревенский врач, упрямый, как осел, и страшно ограниченный – классический домашний деспот. Летиция порвала с ним, приехала в Лондон и поступила учиться на бухгалтера. Вторая сестра уродилась калекой, у нее было какое-то увечье, она ни с кем не встречалась и вообще не вылазила из дому. Поэтому, когда старик умер, Летиция все бросила и поехала ухаживать за сестрой. Рэнделл рвал и метал, но поделать ничего не мог. Если Летиция считала что-то своим долгом, ее никто не мог переубедить.

– Это произошло задолго до смерти вашего мужа?

– Года за два. Но завещание Рэнделл составил еще до того, как она бросила фирму, и не стал его переписывать. Он сказал мне: «У нас нет детей. Наш малыш умер, когда ему было два года. Так пусть после нашей смерти деньги достанутся Блэки. Она будет играть на бирже и пустит их в рост». Понимаете, – продолжала Белль Гедлер, – Рэнделл обожал сам процесс делания денег, ему нужны были не капиталы, а острые ощущения, волнения, риск. И Блэки это тоже любила. Она была так же азартна, ее отношение к жизни имело много общего с отношением Рэнделла. Вот только у бедняжки никогда не было обыкновенного человеческого счастья: она не влюблялась, не волновала мужчин, не кокетничала с ними… и семьи у нее не было, и детей – в общем, она не жила по-настоящему.

«Как удивительно, – подумал Краддок, – что женщина, жизнь которой была омрачена тяжелой болезнью, женщина, лишившаяся единственного ребенка, потерявшая мужа, оставшаяся вдовой и много лет прикованная к постели, сохраняет такую доброжелательность и способна так сочувствовать другим».

Миссис Гедлер кивнула:

– Я знаю, о чем вы думаете. Но у меня было все, ради чего стоит жить. Это можно отнять, но оно все-таки было! Я росла хорошенькой, веселой девочкой, вышла замуж за любимого человека, который любил меня всю жизнь. Мой малыш умер, но он все же пробыл со мной два года, и это было прекрасно. Да, физически я много страдала, но если вы когда-нибудь испытывали что-то подобное, то можете себе представить, как радуешься, когда боль на время отпускает тебя. И все всегда были ко мне добры… Нет, я действительно счастливая женшина!

Краддок обратил внимание на некоторые недоговоренности в рассказе вдовы финансиста.

– Миссис Гедлер, вы сказали, что муж оставил наследство мисс Блэклок, поскольку больше было некому. Но ведь это не так. У него есть сестра.

– Соня? Но они давно поссорились и разорвали отношения.

– Он не одобрял ее брак?

– Да, она вышла замуж за этого… как его…

– Стэмфордиса.

– Да-да, Дмитрия Стэмфордиса. Рэнделл считал его проходимцем. Они с ходу возненавидели друг друга. Но Соня по уши влюбилась в Дмитрия и твердо решила выйти за него замуж. А почему бы и нет? У мужчин на сей счет бывают странные идеи. В двадцать пять лет Соня не была уже глупой маленькой девочкой и прекрасно понимала, на что идет. Наверное, Стэмфордис действительно был самым настоящим мошенником; кажется, его обвиняли в каких-то махинациях. Рэнделл даже подозревал, что он живет под чужой фамилией. Соня все знала. Но Рэнделл, естественно, не мог оценить мужского обаяния Дмитрия. Он уверял, что Дмитрий женится на деньгах, но это неправда. Дмитрий тоже влюбился в Соню. Она была красива, очень красива. И характер у нее был волевой. Если бы брак не удался, если бы Дмитрий начал плохо с ней обращаться или изменять ей, Соня порвала бы с ним, бросила его. У нее были деньги, она могла самостоятельно строить свою жизнь.

– Значит, брат с сестрой так и не помирились?

– Нет. Рэнделл с Соней вообще не очень ладили. Она обиделась на то, что он пытался помешать ей выйти замуж, и заявила: «Что ж, отлично! Ты совершенно невозможный человек и больше никогда обо мне не услышишь».