Оберег волхвов - Александра Девиль

— Не презираешь… и все же считаешь, что я тебе не пара? — Дмитрий настойчиво пытался поймать ее взгляд. — А ведь я бы мог быть твоей опорой в этом мире, который так тебя пугает.

— Пойми же, купец: дело не в том, грек ты или половчанин, князь или простой крестьянин. Я уже сказала: ни за кого не пойду замуж. Не надо из благодарности предлагать мне свою руку, она мне вовсе не нужна. Лучше поскорее уезжай.

Услышав такие слова, Дмитрий с трудом подавил в себе невольную обиду и после короткого молчания спросил:

— А если я уеду, как ты защитишься от козней мачехи, сводной сестры и их холопов? Твой отец — слабый человек, Завида его околдовала. Есть ли у тебя хоть один друг в этом доме?

— Да, конюх Никита. Он служил еще моему покойному деду — отцу матушки и тети. Но ты за меня не волнуйся, я в этом доме долго не пробуду.

— Вернешься в монастырь, чтобы принять постриг? — спросил Дмитрий и сам удивился, сколько тоски вдруг прозвучало в его голосе.

Мысленным взором он увидел торжественный обряд посвящения в монахи, который однажды ему довелось наблюдать. После этого обряда все будет кончено, и никогда уже эта удивительная красавица не сможет принять и подарить любовь, для которой, казалось, она была рождена на свет.

— Подумай еще раз! — воскликнул Дмитрий, схватив боярышню за руки. — Не спеши становиться монахиней! Поживи в монастыре, но покуда не отрекайся от мирской жизни. Пойми и узнай самое себя. А если монашество — совсем не твой удел?

Со сладостным замиранием сердца он почувствовал, как в его руках трепещут и сопротивляются нежные пальцы девушки.

А она испуганно смотрела в сверкающие глаза Дмитрия и не могла понять, почему его пристальный взгляд и горячие сильные руки вызывают в ней такое неизъяснимое волнение, от которого по телу пробегает дрожь, а голова начинает странно кружиться.

— Я подумаю, купец, — сказала она, запинаясь. — Может, Господь еще даст мне какой-нибудь знак… хотя для себя я уже все решила. Ну, хватит об этом. У нас мало времени, мы и так слишком долго проговорили. Надо спешить. Если Завида с Бериславой вернутся, то будет поздно. Садись, притворяйся связанным.

С некоторым усилием она все же освободила свои руки и указала купцу на солому в углу, а сама направилась к двери.

— Постой, госпожа моя! — воскликнул Дмитрий, удерживая Анну еще раз. — Пока мы не расстались окончательно, хочу, чтобы ты знала: я твой вечный должник. Одному Богу ведомо, как сложатся наши судьбы. Но если когда-нибудь чем-то смогу тебе помочь, ты только дай мне знать. Я все для тебя сделаю.

— Не надо, — Анна остановила его порыв строгим жестом и горделивым поворотом головы. — Запомни, купец: ты мне ничего не должен. Я выручаю тебя не ради твоей благодарности, а ради спасения своей души. И еще потому, что не хочу быть проклинаемой простыми людьми.

— Ты даже благодарности моей не принимаешь, — вздохнул Дмитрий. — Что ж, я сам виноват, хотя и поневоле… И все-таки не могу уйти просто так. Возьми вот эту вещицу, она будет охранять тебя от беды и от коварной злобы.

Клинец снял со своей шеи и почти насильно вложил в руку Анне маленький деревянный предмет на шнурке. Девушка раскрыла ладонь и внимательно посмотрела на тонко вырезанную фигурку, изображавшую конька с солнечными знаками на туловище.

— Какой красивый оберег, — сказала она, слегка улыбнувшись. — Откуда он у тебя?

— Моя мать, царство ей небесное, умела делать красивые игрушки из дерева. Она, как осиротела, воспитывалась в семье ковшечника[27] Семена Витичанина — набожного человека и потомственного мастера. Его предки когда-то еще у волхвов научились вырезать искусные обереги. А моя матушка верила, что эти обереги обладают магической силой. Двух солнечных коньков она изготовила для меня и Федора, моего брата-погодка.

— У тебя есть брат?

— Да, но я давно его не видел и даже не знаю, где он сейчас. Так сложилась судьба…

— Зачем же ты отдаешь мне свой амулет? Ведь он тебе самому нужен.

— Матушка мне говорила: если отдашь амулет другу или побратиму, то ты его не потеряешь, он по-прежнему будет тебя охранять, но и друга твоего тоже.

— Значит, мы с тобой теперь считаемся друзьями? Или назваными братом и сестрой?

— Ну уж нет, братом и сестрой мы не будем никогда, — заявил Дмитрий, невесело усмехнувшись и покачав головой. — Но я хочу, чтобы ты хоть изредка, взглянув на этот оберег, вспоминала меня. А я вспомню тебя всякий раз, как возьму в руки твой кинжал… или покрывало.

Анна, стараясь не встречаться глазами с Дмитрием, быстро повесила на шею его подарок. Маленькая деревянная фигурка скользнула вниз и скрылась под монашеским платьем. У купца сладко защемило сердце, когда он представил, в каком месте оказался сейчас оберег, еще согретый теплом его собственного тела.

— Ну все, медлить нельзя, — решительно сказала девушка и направилась к выходу.

Прежде чем открыть дверь, она оглянулась на Дмитрия и, убедившись, что он принял положение связанного узника, вышла и позвала того из стражей, что был повыше ростом. По ее указанию он принес кувшин с водой и краюху хлеба. Анна, чтобы скрыть свой сговор с узником, покинула подземелье, оставив Дмитрия и стражника наедине.

Через несколько минут дверь подвальной темницы открылась и оттуда вышел уже переодетый купец. Пока он, гремя ключами, затворял дверь, Анна прошла по коридору вперед и приказала второму тюремщику:

— Ступай к моему батюшке-боярину и доложи, что узник от наших предложений отказался. А еще передай, что я сейчас иду в церковь помолиться за спасение души грешника.

Стражник, слегка поклонившись, отправился выполнять поручение боярышни. Когда он скрылся, Анна, повернувшись к Дмитрию, прошептала:

— Теперь скорее во двор! Закутайся хорошенько! Помни, если тебя заметят — плохо будет не только тебе, но и мне. Князь не простит такого своевольства.

Прежде чем выйти из подклети наверх, Анна решила удостовериться, что за дверью никого нет, и, оставив Дмитрия стоять у стены, выглянула наружу. Увы, неподалеку от выхода стоял третий стражник и беседовал не с кем-нибудь, а с преданным холопом Завиды Олбырем. Вздрогнув, Анна тут же отпрянула назад и, приложив палец к губам, оглянулась на Дмитрия. Он понял, что ход перекрыт. Несколько мгновений подумав, Анна вспомнила, что из подклети можно выбраться во двор еще через другую дверь, и, схватив купца за руку, повлекла его к той двери. У Дмитрия вдруг мелькнула мысль, что было бы интересно, если бы кто-нибудь увидел, как он выбирается из подвала вдвоем с боярышней. В глубине души ему даже захотелось, чтоб именно это и произошло.