Вечер страшных предсказаний - Мила Серебрякова

Подняв с земли корягу, она со всего размаху заехала громиле по плечу.

– Сукин сын! Моей кровушки тебе мало было? Так ты теперь поднасрать мне захотел, ублюдок? Я тебе за пионы руки пообрываю, зубы повышибаю, волосы повыдираю. Куда пошел, скотина?! Стоять! А-а-а…

Второй удар пришелся по капоту, третий по стеклу, а садануть по «Вольво» еще раз Ефимия не успела. Иномарка рванула с места, оставив после себя одно лишь воспоминание.

– Фима! – Розалия заключила ее в объятия. – Ты наша спасительница! Твоя шизофреническая фантазия нас выручила! Мы твои должницы. Куколка моя гламурная, я тебе настолько признательна, что в знак благодарности за твой героический поступок отказываюсь брать с тебя за урок полторы тысячи долларов. С этого дня станешь платить мне тысячу четыреста пятьдесят пять баксов.

Фима прослезилась:

– Ой, спасибочки. Добрая вы душа, Розалия Станиславовна.

Розалия жеманно отмахнулась:

– Ну что ты, я не ангел, я простая гламурная христианка богемно-элитного происхождения.

ГЛАВА 10

За три дня до Нового года Светлана связалась с Каткой и радостно сообщила, что, как и предполагала Копейкина, Надежда Романова дала о себе знать.

– Стричь ее болонок поедет Вита Арнольдова. Завтра в полдень.

– Арнольдова отправится к Романовым прямо из салона?

– Да. В десять у Виты клиент, к одиннадцати она должна освободиться.

Повесив трубку, Ката стала заламывать пальцы.

– В полдень, в полдень, – бормотала она, меряя шагами спальню. – Значит, ровно в двенадцать я должна быть во всеоружии.

Утром, насильно запихнув в себя бутерброд с сыром, Катарина закрылась в комнате и быстро стянула с себя джинсы с блузкой. Для предстоящей поездки необходимо облачиться в неброскую безразмерную одежонку, на которую впоследствии Ката возлагала большие надежды.

Выбор пал на длинную черную юбку, серую – донельзя растянутую – кофту и темно-синюю бейсболку. Ее Ката надела после того, как, собрав волосы в пучок, закрепила его на затылке при помощи нескольких шпилек.

Осмотрев себя в зеркале, она спохватилась и выудила из трюмо солнцезащитные очки.

Козырек бейсболки закрывал лоб, очки скрывали глаза, а приподнятый ворот кофты делалневидимым подбородок.

Облачившись в старенький пуховик, Катарина поспешно выскользнула в прихожку. Когда-то куртец считался модным, его Ката приобрела еще до встречи с сыном Розалии. После свадьбы материальное положение бывшего бухгалтера резко улучшилось, необходимостьрядиться в пуховик отпала сама собой. Ему на смену пришли шубки. Но расстаться с вещью, которую совсем недавно считал главным атрибутом своего гардероба, всегда невыносимо жалко. Катарина забросила пуховик в самый дальний угол, полагая, что момент прощания настанет позже. Конец пуховика все не приходил. И вот теперь стало понятно почему. Сегодня наличие старой шмотки в шкафу оказалось как нельзя кстати.

В салон Копейкина вбежала в начале двенадцатого. Запыхавшись, она подлетела к столику Светланы и с придыханием выпалила:

– На дорогах пробки. Вита еще здесь?

Света нахмурилась:

– А вы, простите, кто?

Ката сняла очки:

– Пусть моя маскировка тебя не смущает.

– Ой, это вы?!

– Где Вита?

– Сейчас выйдет. Клиент уже ушел, но она продолжает копаться. О пунктуальности Витка даже не слышала, клиенты неоднократно жаловались, что Арнольдова позволяет себеопаздывать. А ей хоть бы хны. Копуша, каких свет не видывал. Да вы присаживайтесь, я… О! А вот и Вита.

Длинноногая брюнетка прошествовала мимо Светланы и, не соизволив посмотреть в еесторону, направилась к двери.

 – Видали? Нос задирает выше крыши. Недавно подцепила упакованного парнишу итеперь трындит на каждом шагу, что скоро уволится из салона. Машину купила, вернее, парень подарил. К ней сейчас на пьяной козе неподъедешь.

Ката бросилась за Арнольдовой.

Вита садилась в «Тойоту», когда Копейкина,коснувшись локтя девушки, проговорила:

– Вита, я должна отнять у вас пять минут драгоценного времени.

– Вы верно подметили, мое время драгоценно, мне некогда. Я спешу.

– Знаю. Более того, я осведомлена о вашем маршруте. Вы торопитесь в коттедж к Романовым.

Девушка вскинула выщипанные бровки.

– Ну, допустим, я действительно еду туда, и что дальше?

– Предлагаю вам сделку.

– Какую еще сделку? Отойдите от меня.

– Вместо вас к Романовым поеду я.

После непродолжительной паузы Арнольдова расхохоталась:

– Вас давно из психушки выписали?

– Я не шучу.

– Отойди от машины! – Вита стиснула зубы.

– Не горячись. Я заплачу.

– Заплати лучше врачам, пусть не жалеют денег тебе на лекарства!

Катка поняла: в лице Виты она не обретет поддержку. Не оставалось ничего другого, как перейти к более решительным действиям.

Отступив на шаг от иномарки, Копейкина облизала губы и равнодушно бросила:

– Моя попытка успехом не увенчалась. Что ж, придется обращаться в органы.

Арнольдова моментально навострила ушки:

– В какие органы?

– Во внутренние. Я ж хотела сначала сама во всем разобраться, а потом действовать по ситуации, но раз в тебе нет ни капли сострадания и понимания, я умываю руки.

– Да подожди, – Вита тронула Катку за плечо. – О чем ты? Я понять ничего не могу! Зачем ментов приплела? Вообще, ты кто такая?

– Надя Романова в опасности, – зачастила Копейкина. – Ей необходима помощь со стороны, но в коттедже практически не бывает посторонних. А ее саму не выпускают. Вызывая на дом парикмахера для стрижки болонок, Романова лелеет надежду, что мастер станет той спасительной ниточкой, которая свяжет ее с внешним миром. Я это точно знаю. По словам Нины, болонки неухоженны, внешний вид шерсти оставлял желать лучшего, но тем не менее Надя вызвала парикмахера. Неувязочка выходит. С одной стороны, хозяин якобы заботится о своих питомцах, платит большие деньги за стрижку, а с другой – ему абсолютно наплевать, что у собак свалявшаяся шерсть. Болонки – это всего лишь предлог. Повод, чтобы мастер беспрепятственно проник на территорию коттеджа. Понимаешь?

Вита мотнула головой:

– Не совсем. Кто такая Нина?

– Ниночка Величковская.

– Ай…

– Я в курсе, что Нина умерла, – Ката посмотрела на часы. – Двадцать минут двенадцатого. Пора ехать. Ты согласна действовать со мной заодно?

– Что конкретно от меня требуется?

Катарина подбежала к «Фиату»:

– Поехали, обо всем расскажу на месте.

Припарковавшись в ста метрах от въезда в поселок, Копейкина пересела в «Тойоту» Виты и с расстановкой – смакуя каждое слово – проговорила:

– От тебя требуется сидеть в машине и ждать, когда на дороге появится мой «Фиат».

– То есть вы?

– Нет. За рулем будет сидеть Надежда.

Вита непонимающе моргала:

– Вы же сказали, Романову не выпускают! Как же она окажется в вашей тачке?

– Попытаюсь сделать все от меня зависящее. Ты слушай дальше. Надя выйдет из «Фиата» и пересядет к тебе. Сразу жми на газ и отвези ее по этому адресу, – Катарина протянула Вите листок со своими координатами.

– А потом?

– Потом можешь возвращаться в салон.

Арнольдова провела в задумчивости около минуты.

– А вы ей кто?

– Романовой? Никто, мы даже не знакомы.

По лицу Виты Катарина поняла – девушка вновь готова усомниться в ее умственных способностях, поэтому, прежде чем Арнольдова успела раскрыть рот, Ката выпалила:

– Но я в курсе происходящего в их коттедже. У меня есть все основания полагать, что Надю держат в доме в качестве пленницы.

Вита достала из бардачка пачку сигарет:

– Сколько придется ждать Романову?

– Точно не скажу, возможно, полчаса, плюс минут десять минут.

– Тогда идите, причем скорее, иначе я передумаю.

Катка огляделась:

– А где инструменты? Ты должна вооружить меня всеми необходимыми причиндалами.

Арнольдова постучала пальцем по черному чемоданчику.

– Вам раньше приходилось стричь собак?

– Нет, это моя премьера.

– Тогда вынуждена вас разочаровать, ничего не получится. Знаете, сколько я училась, прежде чем…

– Вита, все под контролем. Чемоданчик тебе вернет Надежда. Мне пора идти.

Пока Катка семенила к «Фиату», Вита яростно затягивалась сигареткой, задаваясь вопросом, почему она поверила на слово первой встречной дамочке, у которой явные проблемы с головкой.

У ворот Романовых Копейкина, делая вид, что в упор не замечает звонок, начала тарабанить кулаком по калитке.

Охранник не заставил себя долго ждать. Перекатывая во рту жвачку, сурового вида мужик вырос в проеме, подобно горе-великану.

– Здрасти, – загудела Катка, стараясь не поднимать головы. – Будьте любезны, откройте ворота, мне машину загнать надо.