Журнал «Вокруг Света» №07 за 1986 год - Вокруг Света

Шестнадцать директоров, сидевших в жестких деревянных креслах вокруг массивного, отполированного локтями стола, слушали внимательно, и каждый из них старался понять, какую угрозу для них таит гневная речь Мокрицы. Тощий, мрачный, похожий на летучую мышь; Первый директор Калгар задумчиво крутил пальцами колокольчик. Его не устраивало усиление начальника полиции, а преступление Леменя, ясно каждому, наполовину выдумано Мекилем.

Калгар покосился на Спела. Тот разглядывал фрески на потолке. Спел стал слаб. Не посмел пойти против Мокрицы и теперь делает вид, что это его не касается. Мокрица кончил. Директора зашевелились. Кто-то кашлянул. Калгар поднялся. Он был Первым директором, и ему проводить голосование.

— Господин Спел,— сказал Калгар,— согласны ли вы, что нарушитель порядка инженер Лемень заслуживает смерти в Огненной Бездне?

Спел наклонил голову.

— Господин директор шахт?

Директор шахт долго жевал губами, изображая работу мысли. Калгар подумал, что Мокрица заплатил ему, но недостаточно.

— Полагаю, что поступки инженера Леменя выходят, так сказать, за рамки... А его идеи о существовании Города Наверху...

— Мы судим Леменя не за идеи, а за нарушение Порядка,— перебил его Мекиль.

— Да,— сказал директор шахт быстро.— Да, да...

— Господин директор коммуникаций?

У директора коммуникаций болит печень. Он морщится, прислушиваясь к боли, достает флакон с лекарством и машет свободной рукой — конечно, что там обсуждать...

Когда последний из директоров проголосовал за смерть Леменя, Калгар тяжело поднялся.

— Тогда,— сказал он,— в согласии с Традициями и Порядком мы должны сделать всеобщее Оповещение. Господин директор Спел!

Хранитель ключа от Переговорной директор Спел медленно поднялся. Мокрица смотрел на директора. Это был час его торжества.

От двери Спел обернулся. У черной портьеры, скрывающей вход в зал заседаний, среди чиновников, жрецов, лакеев и охраны стоял его сын в форме офицера тайной стражи. Спел-старший встретился с ним взглядом. Спел-младший незаметно кивнул.

Темные коридоры

Крони проснулся раньше обычного. За порогом шуршали шаги, скрипели голоса, слышались вздохи и тяжелый кашель — ночная смена шла с асбестовой фабрики. Обычно он просыпался, когда шаги затихали. Просыпался от тишины.

Сбросив рваное одеяло, Крони ступил на пол. Лампада перед дешевой статуэткой бога Реда совсем погасла. Поджимая пальцы ног, Крони подошел к столу, нащупал банку с земляным маслом и подлил в лампаду. Стало светлее и как будто теплей.

Крони поглядел в осколок зеркала, прислоненный к статуэтке. Лицо не уместилось в нем: Крони увидел лишь светлый глаз, клок рано поседевших жестких волос, тонкий нос, тень которого скрывала запавшую щеку, и глубокую морщину, спускающуюся к углу бледных губ. Со вчерашнего дня на лице остались полосы сажи.

Он собрался, взял сундучок с инструментами, завернул в тряпку и сунул в карман холодные остатки вчерашней каши. Башмаки стояли у порога. Крони задул лампаду.

У ручейка, наполнявшего бассейн, уже собрались женщины. Некоторые стирали, другие пришли за водой, но не торопились уйти.

— Иди отсюда,— зашумели они, когда увидели, что Крони раздевается.— Ты нам всю воду испортишь, вонючий трубарь.

Крони не стал с ними разговаривать. Он сел на край бассейна и опустил ноги в холодную мыльную воду.

— Сейчас мужа позову,— пригрозила Ратни, жена квартального стражника.

— Позови,— поддержали ее женщины.— Пускай моется в луже.

Крони достал из сундука кусок мыла.

— Зачем тебе столько мыла? — спросила старуха, которая жила над Крони.— Оставь мне.

Но Крони не слушал женщин. Он нагнулся и намылил голову.

Какая-то из женщин, он не видел кто, чтобы выслужиться перед Ратни, подкралась сзади и вылила на него ушат мыльной воды. Крони от неожиданности свалился в бассейн. Женщины потешались над ним. Одна хотела сбросить в воду и его сундучок, но старуха села на него.

Крони вылез из воды и отошел в нишу, чтобы выжать штаны. Когда он вернулся к бассейну, старуха слезла с сундучка и, ничего не говоря, протянула корявую руку. Крони отдал ей кусок мыла, который не выпустил, когда упал в бассейн. Он подобрал сундучок и пошел прочь, приглаживая мокрые волосы.

В другой день Крони взбесился бы от всего этого, но сегодня было иначе. Он дошел до лифта и поклонился стражнику. Стражник отвернулся.

Крони ехал раньше, чем обычно, и потому в лифте оказались не те, с кем он ездил всегда. Крони вдруг подумал, что в своей жизни он встречал очень мало людей. Одних и тех же. С кем работает, с кем ездит и кое-кого из соседей. А еще есть люди, которых трудно считать людьми, потому что они подобны наводнению или обвалу. Это сборщик или те, кто приходит с месячным обыском.

Лифт остановился. В него входили новые люди. Он уже был переполнен, и Крони слышал, как трещали старые тросы. Но стражнику не хотелось гонять лифт лишний раз.

— Когда-нибудь мы оборвемся,— сказал тихо седой техник.

Крони через головы соседей смотрел на блестящие разноцветные потеки на стенах шахты лифта. Поверх других тянулась узкая красная полоса. «Прорвало трубу в красильной мастерской»,— отметил трубарь.

— Ты чего так рано? — спросил мастер. Он сидел за столиком и черкал куском графита на плане какого-то сектора.

— Я вымыться хотел, а меня женщины не пустили. Мастер был добрый, с ним можно было говорить.

— На стене шахты я видел красный потек,— сказал Крони.— Наверно, в красильной мастерской труба течет.

— Знаю,— подтвердил догадку мастер.— Я уже послал туда людей. Сегодня пройди немного за участок, посмотри, нельзя ли отключить восьмую линию. Она почти не тянет.

Вошли обходчики ночной смены. Они были в грязи и злы как черти.

— Запаяли? — спросил мастер.

— Завтра снова лопнет,— пробурчал старший обходчик. Все сели на корточки у стены, и старший сразу задремал.

— Ну, я пошел,— сказал Крони, взяв в углу моток проволоки.

— Башмаки бы залатал,— посоветовал мастер.

— Они еще крепкие,— ответил Крони.

Все люди работают вместе. На фабриках или в конторе, в казарме или на теплостанции. Только трубари и крысоловы проводят дни, не видя ни одного человека. Трубарей можно презирать и не пускать в общий бассейн, но без них весь мир давно бы погиб. Если подсчитать, сколько труб залатал Крони, сколько прорывов нашел, сколько намотал изоляции и сколько прочистил пробок, то можно сказать, что Крони нужнее, чем сам господин директор Калгар.

В прошлом году ему бы и в голову не пришло, что трубаря можно сравнить с кем-нибудь из чистых. Мир, в котором он жил, был разумно и строго устроен богом Редом, вышедшим из красной тьмы, чтобы научить людей одеваться и освещать себе путь. Бог передал свой волшебный светильник чистым, и они, движимые благими мыслями, поделились светом со своими младшими братьями. Они кормили и одевали грязных, давали им работу и наказывали строго, но любя.

Крони остановился у ржавой решетки, за которой могли бывать только трубари. Он положил сундучок на пол, снял с плеча проволоку и присел перед статуей бога Реда. Колени бога блестели от масла — его задабривали трубари, уходившие на дежурство.

Открыв решетку своим ключом, Крони вступил в длинный служебный туннель. Под потолком через каждые сто шагов висели тусклые лампы. Провисая, тянулись по стенам кабели и трубы. Трубы потолще шли по полу. Крони стоял и прислушивался к их голосам. Он привык на слух определять, как идут дела. Вроде бы все в порядке. Только вздыхает труба, по которой течет горячая вода к грибницам.

У вертикальной шахты Крони задержался и внимательно осмотрел те места, где кабели и трубы расходились вверх и вниз. На сгибах чаще всего бывали утечки. Дальше Крони следовало идти вперед, до третьего поворота, где кончался его участок, и там спуститься вниз. Но Крони миновал лестницу и прошел еще шагов триста, за пределы служебного участка. Это уже было проступком. Трубарям не положено в одиночку ходить в дальние коридоры.

Раньше в шахте ходил лифт. Теперь он висел между уровнями, о нем забыли, и кто-то давным-давно пробил в его крыше и днище дыры, чтобы можно было пробраться на нижний ярус.

В шахте было темно. Крони зажег фонарь и прикрепил его на лоб, чтобы освободить руки. Протискиваясь сквозь ржавый скелет лифта, Крони разодрал куртку и огорчился, потому что новую ему получать только через восемьдесят дней.

Крони наклонился над дырой и бросил сундучок вниз, потом повис на руках и прыгнул вслед за ним. Он стоял на широком карнизе, образованном бетонной плитой, обвалившейся со стены шахты и так застрявшей. Крони прислушивался. Где-то далеко с потолка сорвалась капля воды и щелкнула о мокрый пол. Этот сектор был давно покинут, и там жили лишь привидения.