Семь смертей - Мила Серебрякова

– И ни капельки не жалею. С детства знала, что у меня обязательно будет все то, о чем другие могут лишь мечтать. Мечта осуществилась. Моему второму мужу семьдесят семь лет, он меня боготворит, а я в свою очередь позволяю ему это делать.

Ката тактично промолчала.

– Теперь представьте мое состояние, когда баба Клава сообщила об обмене. Борька поменял квартиру на однушку! Ясно как день – без Аськи не обошлось, это она ему голову задурила. Не знаю, зачем понадобилось совершать экстренный обмен, но ни секунды не сомневаюсь – без вмешательства Аськи не обошлось.

– Так вы встретились с Борисом или нет?

– Встретилась, – нехотя ответила Надя. – Но лучше бы не встречалась. Разговора как такового не получилось: Борька был озлоблен, и ему явно не терпелось выставить меня вон. От предлагаемой должности отказался, накричал на меня, а напоследок попросил больше их не беспокоить.

– Вы предлагали Борису работу в клинике?

– Верно. Охранником. Зарплата у них достойная, график удобный, да Борька бы как сыр в масле катался. Во всяком случае, это куда лучше, чем работать телохранителем какой-то сомнительной личности.

Ката напряглась.

– Подождите, а кто работал телохранителем, Борис?

– Ну да. Охранял владельца одного стриптиз-клуба. – Надя озвучила название заведения, и Катарину прошиб пот.

Это оказался тот самый стриптиз-клуб, куда направился Плешников сразу после ограбления квартиры Фурмановой.

– И давно Борис работал телохранителем?

– Пять лет, – ответила Надежда.

– Надя, скажите, вам знакома Анна Дмитриевна Фурманова?

– Нет.

– А у Бориса были враги?

– Катарина, вы задаете мне слишком много вопросов, позвольте и мне кое-чем поинтересоваться.

– Пожалуйста.

– Вы знали Борю поверхностно?

– Да.

– Свидетельницей его убийства оказались случайно, так?

– В принципе, да.

– А для чего вам понадобился Борис, зачем вы договорились о встрече в парке?

– У меня имелось письмо, предназначавшееся Борису.

– Чье письмо?

– Фурмановой Анны Дмитриевны. Мы с Борисом условились встретиться в парке. Он меня ждал, я немного опоздала, а потом... Потом его убили.

Надежда Михайловна выпрямила плечи и как бы невзначай спросила:

– Кто такая Фурманова?

– Не знаю, – соврала Катарина.

– То есть как не знаете?

– Я нашла конверт рядом с почтовым ящиком на улице. Очевидно, отправляя письмо, Фурманова не заметила, как конверт проскочил мимо отверстия и упал на асфальт.

– И вы, подобрав чужое письмо, решили лично вручить его Борису?

– Ага.

– Смешно.

– Простите? – У Катарины задергался правый глаз.

– Почему не опустили письмецо в ящик?

Вопрос, как говорится, в лоб. А ведь Надя права, она подловила Катку на лжи. И как выкручиваться, что придумать?

Заламывая пальцы, Катарина забормотала:

– Я хотела, но... Ящик был переполнен, конверт не входил. Искать другие ящики не было времени, пришлось положить письмо в сумочку. Забыла про него. А когда вспомнила, прошло уже более трех недель. Мне сделалось жутко неловко, что я перехватила чужое письмо, и я лично решила доставить его адресату.

Плешникова качнула головой:

– А где сейчас письмо? Оно у вас, могу я на него взглянуть?

– Э-э... К сожалению, письмо я потеряла. Должно быть, оно выпало из рук в тот момент, когда я поняла, что Борис мертв. Испугалась, запаниковала и потеряла конверт.

Надежда вскрикнула:

– Ваша собака грызет ножку стула. Уберите! Уберите ее!

– Нафаня, фу! Прекрати!

Нафанька заскулил.

– Мы сейчас уйдем, потерпи пару минут. – Ката обратилась к Плешниковой: – Надежда Михайловна, вы так и не ответили, у Бориса были враги?

– Когда он жил со мной, врагов не имелось, а появились ли они, когда Боря связался с этой особой, я знать не могу.

– Надя, а у Бориса есть родители?

– Нет.

– Умерли?

– У него их вообще не было.

– Намекаете, что его нашли в капусте? – пошутила Ката.

– Можно сказать и так, – на полном серьезе ответила Плешникова. – Борька – детдомовец. Родителей никогда не видел, кто они, где, как их имена – неизвестно. Борис не любил затрагивать тему своего детства, воспоминания о детском доме для него табу.

Из клиники Катарина вышла в начале четвертого. Вовка стоял у «Оки» и смолил сигаретку.

– Наконец-то, – выдохнул Бойков. – Не прошло и года.

Катка протянула приятелю поводок.

– Не получилось сделать из Нафаньки чау-чау, – сказала она полушутя-полусерьезно.

– Что?! – встрепенулся Володька. – Какой еще чау-чау? При чем здесь чау-чау? Катка, мы так не договаривались.

– Объясню все по дороге домой. Эй, Нафанька, запрыгивай в салон.

Бульдог затрепыхался на поводке, закатив очередной спектакль под названием «Я ненавижу машины».

ГЛАВА 14

Прежде чем зайти в клуб, Катарина водрузила на нос большие – вполлица – солнцезащитные очки, а-ля черепаха Тортилла и, выудив из сумочки зеркальце, обозрела собственное отражение. Результатом она была довольна, посему можно было смело двигаться вперед.

Стриптиз-клуб жил своей обычной бурляще-кипящей жизнью. Снова девицы на подиуме демонстрировали всем окружающим свое неземное мастерство, снова мужчины, поблескивая глазками, просили большего, и вновь в зале царил полумрак. Все, как и в прошлый раз, а впрочем, чему, собственно, удивляться, в конце концов, это стриптиз-клуб, а не районная библиотека.

Прошествовав к крайнему столику, Катарина уселась на стул, заметив краем глаза приближающегося официанта.

– Добрый вечер, – нараспев произнес стройный юноша. – Хотите сделать заказ?

– Молодой человек, скажите, владелец клуба сейчас у себя?

Официант замотал головой:

– Он в отъезде.

– А-а, я так и подумала.

Глупо было бы рассчитывать на правдивый ответ. Да никогда ей не увидеть хозяина клуба, если она будет действовать как рохля. Нет, здесь надо предпринимать решительные шаги, призвать на помощь всю свою смекалку, воображение и, разумеется, попросить госпожу Удачу не поворачиваться к себе, любимой, задним местом.

– Вы сделаете заказ? – повторил вопрос официант.

Ката посмотрела на парня, взяла меню и, дабы тот поскорее от нее отвязался, ткнула пальцем наугад.

– Принесите это, – немного раздраженно попросила она, осмотревшись по сторонам.

Юноша испарился.

Катарина сканировала взглядом помещение, обратив внимание на уже знакомую дверцу. В прошлый раз ей так и не удалось узнать, куда именно ведет дверь – помешал подвыпивший парень, а потом и сам Борис нарисовался в поле зрения, но зато сегодня Катарина решила так просто не сдаваться. Хозяин клуба наверняка находится в здании, у него есть свой кабинет, а значит, Ката сделает все возможное и даже попытается сделать невозможное, но своего добьется. Ее цель – встреча с владельцем увеселительного заведения. По словам Надежды, Борис работал бодигардом на протяжении пяти лет, и, думается, Катарина не слишком ошибется, предположив, что в течение столь длительного срока между двумя мужчинами – тем, кого охраняли, и тем, кто охранял, – могли возникнуть доверительные отношения. Во всяком случае, так казалось Катарине. Но не надо забывать, Катка была в этих делах всего лишь дилетанткой, она строила предположения, догадки, у нее имелись определенные мысли на сей счет, но запросто может статься, что на поверку все ее умозаключения могут оказаться большим мыльным пузырем. Ведь она ни сном ни духом не ведала, какие отношения складываются между телохранителем и охраняемым лицом. Дружеские? Или же сугубо деловые? Делятся ли они друг с другом своими проблемами или соблюдают субординацию? Неизвестно.

Если у Бориса возникли проблемы, мог ли он обмолвиться о них своему непосредственному начальнику? И мог ли тот их разрешить?

Официант принес высокий бокал с кроваво-красной жидкостью неизвестного происхождения. Там же, в стакане, покоилась трубочка и украшение в виде зонтика.

«Неужели я заказала спиртное? – пронеслось в голове. – Сама виновата. В следующий раз будешь смотреть, что именно заказываешь».

– Ваш коктейль, – сахарным голоском произнес юноша, одарив Катку чарующей улыбкой.

Спасибо.

– Закажете что-нибудь еще?

– Возможно, но чуть позже.

Парень понимающе кивнул и растворился в полумгле.

Повертев в руках бокал с неизвестным коктейлем, Катарина решила рискнуть. Все равно расплачиваться за него придется, так чего уж тогда строить из себя трезвенницу. Да и коктейль наверняка слабенький, небось разбавили десять граммов коньяку с содовой, бросили несколько кубиков льда, воткнули зонтик с трубочкой – вот и вся премудрость.

Коктейль оказался чересчур сладким, создавалось впечатление, что Катарине принесли подкрашенный сахарный сироп. Неужели они считают, что эту гадость можно пить? Да любая отрава намного лучше данного коктейля. В горле моментально запершило, Катарина попыталась достать из бокала кубик льда, дабы охладить обожженную сладким пойлом ротовую полость, но в этот самый момент произошло необъяснимое. Коктейль ни с того ни с сего показался приятным, ощущение жжения и приторности сменилось ментолово-арбузным вкусом. Краешками губ Катарина вновь коснулась разноцветной трубочки. Слишком сладко... горько... и, наконец, приятно.