Милая пленница - Кристина Скай

Сумерки едва начали сгущаться над холмами, когда герцог Хоуксворт распахнул высокое французское окно своего кабинета и вышел на террасу. Это было его любимое время дня, драгоценный момент между дневной жарой и унылым одиночеством ночи.

Держа в руке стакан, Хоук прошагал по вымощенной плитняком террасе, чтобы посмотреть на запад, где небо уже заиграло нежными красками. Что-то в этих полупрозрачных тонах заставило его подумать об изумленных, высокомерных глазах, тех самых, что постоянно посещали его сны.

С крыши скатился камешек и звонко ударился о пол террасы. «Опять на крыше поселились эти чертовы совы», — подумал Хоук и тихонько выругался. Нахмурившись, он поднял голову, чтобы сквозь сумерки всмотреться в парапет.

Второй камешек просвистел мимо его лба, и на этот раз ругательство герцога разнеслось далеко вокруг. Но в следующую секунду герцог онемел, увидев тонкую фигурку, повисшую в воздухе. Бледные ноги отчаянно брыкались, пока женщина карабкалась по занавеске, перекинутой через выступ зубчатого парапета.

Черт бы ее побрал, она же может разбиться!..

Хоук не заметил, как стакан выскользнул из его руки и со звоном разбился вдребезги. Похолодев от ужаса, он следил за женщиной, которая повернула голову и посмотрела прямо на него огромными безумными глазами. Даже отсюда Хоук видел, что она изо всех сил борется со страхом.

— Чертова дурочка! — бросил герцог и тут же умолк.

Женщина отвернулась от него и продолжила отчаянный подъем. Она всхлипывала, невольно поворачиваясь из стороны в сторону вслед за вертящейся тканью, и герцог чувствовал ее боль и страдание так, словно они были его собственными.

Высоко наверху Александра дюйм за дюймом взбиралась по трещащему бархату. Она молилась, чтобы старая ткань не лопнула прежде, чем она доберется до крыши.

Но в любом случае девушка отказывалась признать поражение. И старалась не думать об окаменевшем лице человека, глядящего на нее с террасы внизу. Ткань под ее пальцами туго натянулась, и Александра сообразила, что достигла того места, где занавеска плотно прилегала к камням, цепляясь за зубец парапета. И спустя еще одно пугающее мгновение Александра почувствовала под руками грубую поверхность… Все ее тело дрожало от напряжения, но она сумела одолеть выступающий карниз и без сил свалилась на гальку, устилавшую крышу дома.

Хоук замер, парализованный страхом, и затаил дыхание, когда она едва избежала падения, переваливаясь через парапет на крышу. И лишь когда убедился, что она крепко стоит на твердой поверхности, глубоко вздохнул. И тут же в два прыжка выскочил с террасы. Ну нет, он не позволит своей жене разбиться при попытке убежать… во всяком случае, не сейчас, когда им нужно еще во многом разобраться.

Александра посмотрела вверх, на темнеющее небо, на глубокий кобальт теней, пересекающих крышу, потом с трудом поднялась на ноги и пошла вперед, как загнанный зверек, знающий, что его жестокий преследователь неподалеку. Девушка шла к южному углу дома, то и дело прикасаясь к дымовым трубам, все еще хранящим солнечное тепло.

Позади нее в полутьме послышался резкий звук, и Александра обернулась, чтобы увидеть, что ее страхи воплотились в реальность.

— Неужели ты ненавидишь меня так сильно, что готова рисковать своей жизнью, пытаясь сбежать? — спросил герцог Хоуксворт ровным голосом, угрожающе выходя из-за каменного рычащего льва. — А может быть, мне просто удалось проломить твою мраморную скорлупу и ты ощутила вкус страха?

— Н-не подходите! — запинаясь, прошипела Александра, отступая назад и не отводя глаз от его разъяренного лица.

— Почему? Потому, что ты можешь сломать шею, налетев на камни у южного парапета? Он ведь разрушен… Или потому, что слева от тебя каминная труба, которая может вот-вот рухнуть? Ну нет, дорогая. Я не позволю тебе уйти так легко. Эта буря началась давно, и она продолжает бушевать между нами. — Говоря это, Хоук подходил все ближе, и его голос волнами разносился в темноте. — Похоже, ты наполовину сумасшедшая, а это значит, что у нас много общего. Но я никогда не считал тебя трусихой. Однако сейчас ты боишься…

Александра приблизилась к маленькой башенке с куполом, расположенной на южном углу крыши. Она с вызовом рассмеялась:

— Вам легко говорить о трусости, ваша светлость, — вы ведь у себя дома, и к вашим услугам целый штат… Но давайте уйдем на нейтральную территорию, и я очень быстро научу вас бояться. — Ее нога наткнулась на кирпич, отвалившийся от дымовой трубы, и Александра чуть не упала, но сумела сохранить равновесие.

— А разве здесь тебе что-то не нравится? — бархатным голосом поинтересовался Хоук. — У нас в распоряжении вся крыша! И почему бы тебе не остановиться и не встретиться со мной лицом к лицу? — Он медленно, незаметно продвигался вперед, упорно сокращая расстояние между ними.

— Потому что ни к чему хорошему это не приведет, и вы это прекрасно знаете! Так что не подходите, предупреждаю! С меня уже довольно ваших издевательств! — Александра почувствовала, как ее спина коснулась теплых камней круглой башенки. Видя, как близко от нее герцог, она бросила взгляд вбок — туда, где над крышей виднелись ветви старого дуба.

Хоуку оставалось до девушки меньше ярда. Его глаза в синих сумерках светились серебряными точками.

Александра стояла, прижавшись к башенке, боясь хоть на мгновение отвести взгляд от герцога. Ее дрожащие пальцы ощупывали камни, пытаясь отыскать щель, но находили только ровные ряды кирпича и известку.

«Но должны же быть в башенке дверь или окно», — в отчаянии думала Александра.

— Опять тебе не повезло, дорогая. Мы заложили выход из южной башни три года назад, после того как Дэвис чуть не сломал себе ногу на ее лестнице. Наверное, ты об этом забыла, — с легкой насмешкой в голосе произнес герцог.

«Нет, — мысленно закричала Александра. — Нет, ведь свобода уже так близка!» Один из камней под ее рукой качнулся, и она тут же вцепилась в него, изо всех сил пытаясь вытащить из кладки.

— Назад! — вскрикнула она, поднимая камень и замахиваясь на Хоука.

Хоук остановился, сдерживая ярость, но не потому, что испугался камня, а потому, что видел: женщина находится в опасной близости к краю крыши.

— Очень хорошо, — произнес он, складывая руки на груди. — И что дальше?

До Александры донесся мягкий шорох дубовых листьев, колеблемых ветром.

— Отойдите назад, — хрипло сказала она, молясь, чтобы он повиновался. «Он должен, должен», — повторяла она. Ей нужно было несколько секунд, чтобы подумать и найти место для маневра.

— А если не отойду, что будет?

— Я швырну этот камень в вашу безмозглую башку!