Дикарь - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но звук. Он был.
Именно он приводил големов в ярость. Именно он вызывал безумие. И Миха, зашипев, выпустил когти. Те пробили кожу, и боль слегка отрезвила.
Маг.
У Михи будет один шанс.
И нельзя отвлекаться на всякие глупости.
А маг-таки показался.
— Ко мне, — хлестанул приказ, и Миха вцепился когтями в доски, но тело послушно двинулось к человеку, который имел над Михой куда больше власти, чем хотелось бы. — Выбрался?
Взгляд мага был холоден.
— Отлично. Значит, ты не так туп, как мог бы быть.
Тварь завопила и плюнула слизью, вот только плевок растворился, не добравшись до мага. Тот лишь вскинул руку, и голем пошатнулся, но все-таки устоял. Он припал на задние ноги и затряс головой. Щупальца его метались, не находя жертвы.
— Видишь? — маг указал на зверя. — Управление потеряно.
Он добавил пару слов покрепче.
— Убить? — Миха сосредоточился на ледышке, которая вдруг ожила внутри него. Более того, желудок свело судорогой, и треклятая ледышка выскочила в глотку. Во рту появился характерный привкус желудочного сока, но Миха стиснул зубы.
— Убей. Заберешься наверх. Погонщик, скорее всего мертв. Сними корону. И разломай.
Маг вновь взмахнул рукой, заставив голема упасть на зад. Тот издал обиженный рев.
— Ульграх! — этот голос перекрыл все иные звуки. — Зачисти второго… если сможешь.
Маг добавил это чуть тише.
— Бестолочь, как и все в его возрасте. Что стоишь? Иди!
Это уже было адресовано Михе.
— Убей!
Гул в голове вдруг накатил, накрыл волной.
Как когда-то в Крыму, когда морская вода оказалась горькой, и он удивился этой горечи. И рассмеялся. Схватил кого-то, потянул в набегавшую волну, желая опрокинуть. И сам едва не упал.
Этот гул надломил преграду в голове.
Почти вернул память.
А еще переродил приказ.
Убей?
Миха убьет. Он заставил себя проглотить ком с ледышкой и протянул руку к магу. Медленно. Слишком уж медленно. А шанс только один.
Убей. Убей. Убей.
Стучали барабаны в голове. И смеялся кто-то, кто умел говорить с миром. Не только маги способны использовать его силу.
Убей.
Маг повернулся спиной вскинув обе руки, и звук почти исчез. Ненадолго. Миха отряхнулся, понимая, что у него и есть то — доли секунды ясного разума.
Относительно ясного.
Убей. Убей. Убей.
— Убей же! — крик мага отрезвил. — Ульграх! Они привезли сакхемскую барабанщицу!
Он зарычал. И голем издал такой же звук, словно пытаясь передразнить мага. И рыком же ответил Миха, чувствуя, как судорога выгибает его тело. Он справился с нею.
Он вспомнил себя там, в круге.
С плетью.
Плети не было. Были когти. Рывок. И тело подчиняется. Оно ломает себя. Оно дрожит и требует забиться в какую-нибудь щель. Но подчиняется. Тянутся руки. Смыкаются на влажной, покрытой красными пятнами, шее мага. Раздается резкий хруст, который должен был бы потонуть среди других звуков, но не тонет. Этот звук заставляет Миху согнуться, и тело его все-таки избавляется от ледышки.
Его рвет прямо на мага.
И голем, поднявшись на задние лапы, передние обрушивает на корабль, сминая его, круша, вымещая на нем, безответном, и страх, и ярость.
А барабаны заходятся в песне. И вот уже, отвечая на неё, снизу, с рынка, долетают голоса, сплетающиеся в один жадный полный гнева вой.
Революции не хватает?
Миха почему-то захохотал и от радости наверное, а может, из опасений — ему еще не приходилось убивать магов — оторвал голову. Это получилось куда проще, чем он ожидал. Тело вяло дернулось, а Миха кинул голову в тварь. Попал как раз в сплетение щупалец. И тварь всосала голову внутрь себя.
Твою ж…
Глава 14
Миха увернулся от очередного плевка, что с шипением расползся по палубе. Он только и успел, что подхватить треклятую, измазанную желудочным соком и слизью, ледышку. Зачем? И сам не знал.
А корабль хрустел.
И рассыпался. Тварь вновь обрушилась на несчастное судно всею своей немалой массой. И следовало убираться.
Правда…
Миха огляделся. Если второй маг и был где-то рядом, то прятался весьма умело.
Искать?
И тратить время? Сойтись в честной схватке? Что-то подсказывало, что честной схватки не будет. И Миха принял решение. Подобравшись к краю — тварь, кажется, забыла о его существовании — он скатился, цепляясь когтями за доски.
Доски хрустели.
Сверху сыпалось что-то. Снизу доносились вопли. Ноги разъехались на чем-то мокром и, глянув вниз, Миха подумал, что глядеть не стоило бы. А вот убраться подальше, пока тварь не завалили — завалят её точно, тут сомнений нет — мысль разумная.
Гул в голове усилился.
И Миха остановился, пытаясь заткнуть уши пальцами. Но стало только хуже. Ярость накатывала волна за волной и потому, когда на Миху налетел здоровый негр, размахивающий цепью, Миха с преогромным удовольствием выпустил ему кишки.
Стало легче.
Визжащей девице, что появилась следом за негром, он свернул шею. В руках девица держала тесак и чью-то голову, и данное обстоятельство несколько успокоило совесть.
Да что тут творится-то?!
Миха вытер камушек и, осознав, что вариантов у него не так и много, сунул его за щеку. Поднял тесак. Огляделся.
Позади тварь доламывала остатки корабля. Второй застыл в полусотне метров и выглядел почти целым. Но борта его облепили полуголые люди.
Визжащие.
Перемазанные кровью и потрохами люди. Они же раздирали остатки второго голема, который то ли неудачно упал, то ли сам по себе сломался, но застыл, странно перекосившийся, неподвижный. Взмахом тесака Миха остановил очередного ненормального. Да они точно не в себе! А гул нарастал. И в нем дело. В этом гудении, которое почти лишает разума. И даже странно, что Миха держался.
А он держался.
Ледышка за щекой не позволяла провалиться в алую бездну ярости.
Вокруг пахло кровью и дерьмом, и смесь эта запахов казалась до того привлекательной, что Миха готов был изваляться в ней, пропитаться ею.
Опять тошнит. И тошнота помогает удержать ускользающее сознание.
А гул уже не в голове. Гул вокруг.
Рядом.
Надо идти на звук. И Миха идет.
Бредет.
Пробирается меж трупов, которых как-то много, стараясь не задерживаться взглядом. Но все равно видит. Вот женщина с неестественно вывернутым телом. Пожилая. Красивая. В богатых одеждах. А рядом с нею две совсем молоденьких девочки. И одна даже жива, она сидит, прижимая руки к разваленному животу, и слабо порыкивает.
Мужчины. Возможно. Переломанные. Перерубленные.
Кем?
Теми же, что лежат дальше.
Убей.
