Приключения в стране тигров - Луи Буссенар

Честное слово, можно подумать, что это чудовище понимает свое значение и что бесчисленные почести вскружили ему голову…

Но я все же думаю, что это просто болезнь…»

Наверное, можно согласиться с суждениями столь проницательного исследователя, тем более что и капитан Юл отметил болезненный вид слона.

Но как бы то ни было, идет ли речь об альбиносе, белом, сером, мертвенно-бледном или золотушном слоне, животное, называемое Белым Слоном, которое встречается чрезвычайно редко в Сиаме и в Бирме, — это самое настоящее божество, божество того же ряда, что змеи-фетиши в Дагомее[94], священные крокодилы индусских браминов[95] или же бык Апис[96] в Древнем Египте.

Но отчего же обожествляют этого болезненного великана буддисты Спама и Бирмы? Причем обожествление это абсолютно. Можно было бы подумать, что для образованных жителей Сиама и Бирмы этот слон — всего лишь традиционный атрибут королевской власти, подобно лошадям цвета кофе с молоком, которые везут английскую королеву на открытие или закрытие сессии британского парламента.

Однако это не так: для всех, независимо от ранга и образования, Белый Слон — божество.

Объяснить этот феномен можно, на наш взгляд, следующим.

Число почитателей Будды достигает без всякого преувеличения трехсот пятидесяти миллионов, поскольку эта религия является главенствующей на островах Ява, Суматра[97], Борнео, в Тибете, Монголии, Пегу[98], Лаосе, Непале, Бутане[99], Ассаме[100], Цейлоне, Индии, Мунипури, Бирме, Сиаме, полуострове Малайзия, Камбодже, Кохинхине[101], а главное, в огромной Китайской империи.

Буддизм вышел из брахманизма, как бы очистив и реформировав его; среди буддистов существуют многочисленные секты, отличающиеся большой терпимостью по отношению друг к другу.

Но к какой бы секте ни принадлежали буддисты, все они считают Всевластного Будду существующим вечно и воплощающим высшую мудрость, Верховный Разум, ставящий своей целью вести человечество к совершенству. С этой целью Будда время от времени, в неопределенные сроки, воплощается в избранных Мудрецов, которым надлежит обучать людей совершенствоваться в добре.

Эти апостолы, эти избранники принадлежат к сфере божественного как частички проявления Будды. Через них он выражает себя в течение известного периода, чья продолжительность по-разному исчисляется той или иной сектой, от нескольких тысяч до нескольких миллионов лет. Считается, что по окончании этого срока всевидящий Будда возгласит наступление эры благоденствия, морального совершенства и вечного покоя; это будет нирвана[102], саморастворение в божестве, полный отрыв от земной реальности с ее радостями и скорбями.

Однако воплощения Будды могут происходить только посредством промежуточных воплощений, неизбежных после смерти живого существа, безразлично, великого или ничтожного. Говоря коротко, Будда воплощается в человека только после серии воплощений в животных.

Именно поэтому все ламы[103], бонзы[104] и монахи обязаны питаться исключительно растительной пищей; этим объясняется то великое почтение, которым окружены все живые существа.

От человека божество вновь последовательно переходит к животным: млекопитающим, птицам, рептилиям, рыбам, насекомым — и обратно.

Но поскольку слон является самым мощным и самым умным из всех животных, буддисты сделали вывод, что в нем промежуточно воплощается тот элемент божества, который затем предназначен для самых выдающихся апостолов. Что же до редчайшего и почти неуловимого Белого Слона, то в нем, конечно, воплощается достойнейший из избранных — в ожидании, когда завершится эволюционный цикл.

Таким образом, Белый Слон, заключающий в себе душу одного из Будд, выбранных для воплощения Всевластного Будды, сам становится божеством…

Отсюда ясно, какая тревога охватила императора, его двор, чиновников и весь народ при виде очевидного и нарастающего недуга, поразившего священного слона. Тревога эта была тем больше, что уже в течение долгого времени второго белого слона в Бирме не было.

У повелителя Сиама, намного превосходящего богатством своего соседа, а главное, обласканного милостью Всевластного Будды, таких слонов насчитывалось шесть: тем самым соседнее королевство было надежно защищено от катастрофы, которая грозила Бирме.

Поэтому император Бирмы, убедившись, что излечить Схен-Мхенга никакими средствами невозможно, послал одного из своих министров к богатому соседу с просьбой уступить ему за любую цену Белого Слона.

Но, увы! Король Сиама отказал наотрез. Нисколько не смутившись этим обстоятельством, полномочный представитель, получивший в свое распоряжение громадные средства, написал повелителю, что миссия его счастливо завершена и что он вскоре прибудет вместе со Схен-Мхенгом. И тут же с бесстыдством, столь характерным для азиатского чиновника, укатил в Английскую Индию, где в течение полугода вел жизнь, достойную набоба[105].

Истратив последнюю рупию[106], он возвратился в Мандалай в траурной одежде и с выражением глубочайшей скорби на лице.

— Мой слон? — закричал несчастный монарх, не видя преемника Будды.

— О мой господин! Прикажи отрубить голову твоему недостойному слуге, — отвечал жалобным голосом обманщик, стуча лбом о ступеньки трона.

— На что мне твоя голова? Она стоит не больше пустой бутылочной тыквы. Где мой бооль?

— Увы, мой повелитель! Англичане, обуреваемые ревностью, страхом и жаждой мести, отравили в море его светлость Белого Слона. Если бы Схен-Мхенг ступил на землю твоего царства, их владычество в Индии рухнуло бы.

— Будь прокляты англичане! — вскричал император.

— Будь прокляты англичане! — завопили хором придворные, к которым присоединил свой голос и неверный посланник, сам не ожидавший, что его выдумку так легко примут на веру.

Меж тем здоровье Схен-Мхенга продолжало стремительно ухудшаться, и император в полном отчаянии уже не знал, какому же Будде молиться.

Дурной пример посланника оказался заразителен, и многие предприимчивые люди, бесцеремонно пользуясь доверчивостью монарха, запустили руку в государственную казну.

Распространился слух, что в нескольких весьма удаленных от столицы провинциях видели живых белых слонов — они-де бродят в тектоновых лесах, в местах, почти недоступных для человека.

Несчастный император приказал отправиться на поиски священного животного, выделив для этого огромные средства и поставив во главе экспедиций весьма подозрительных личностей. Но экспедиции не принесли никаких результатов, кроме разве того, что императорские рупии перекочевали в карманы мошенников.