Поиск любви - Виктория Плэнтвик

В течение тех нескольких дней, которые Элис провела в Голден-Бее, Виктор дал ей несколько уроков разговорного французского языка, и сейчас она с удовольствием воспользовалась этим, поскольку не хотела, чтобы посторонние поняли, что она собирается сказать. Не стесняясь в выражениях, Элис выложила Фрэнку все, что о нем думает, обвинив даже в том, что его поездка во Францию всего лишь предлог, чтобы отделаться от надоевшей любовницы. Фрэнк всякий раз с усмешкой кивал, когда слышал в свой адрес очередной нелестный эпитет.

- Очень рад видеть тебя, дорогая, - удалось ему, наконец, вставить словечко. - Позволь представить тебе моего старого друга профессора Мориса Фревиля. Он преподает английский язык в Сорбонне. Мы прилетели с ним всего пару часов назад. Месье Фревиль впервые в Новой Зеландии, а первые впечатления о стране всегда самые яркие. Морис, а это та самая леди, о которой я тебе говорил.

- О Боже! - Элис со стоном опустилась на свободный стул, сгорая от стыда. Она-то пребывала в полной уверенности, что изливает гнев на понятном только ей и Фрэнку языке!

- Очень рад познакомиться с вами, мисс, - вежливо сказал Морис, едва сдерживая смех. - Должен признать, что вы знаете французский значительно лучше, чем можно было судить по рассказам моего друга.

- Думаю, дело в том, что у мисс Годвин в последнее время была довольно богатая практика общения с моряками... по крайней мере, с одним из них. Виктор просто кладезь знаний, не так ли, Элис? Особенно по части выражений, пользующихся популярностью у портовых грузчиков и гаврошей.

Она постаралась справиться со смущением.

- Насколько мне известно, ты должен находиться в совершенно другом месте. Если я не ошибаюсь, твой отпуск еще не закончился.

- Изменились планы, - пожал плечами Фрэнк. - Ну, а у тебя как дела? Написала что-нибудь за последнее время? Понимаешь, Морис, эта леди называет себя соавтором одной начинающей писательницы.

Нескрываемый сарказм, прозвучавший в словах Фрэнка, возымел действие.

- Не правда! - воскликнула Элис, с яростью хлопнув ладонью по столу. Тебе прекрасно известно, что не я, а Стелла, моя сестра, получила стипендию, а также и то, что я не способна написать ни строчки.

- Да, ты, безусловно, сильна только по части крепких выражений, - хмуро согласился Фрэнк, - и отлично умеешь лгать, когда это тебе нужно. Ей следовало бы разозлиться, но она вдруг подумала о том, как сильно любит этого мужчину.

- И давно тебе все известно?

- О том, что ты выдавала себя за Стеллу? Точно я узнал это незадолго до отъезда, когда увидел документы Виктора. Но к тому времени у меня уже возникли определенные подозрения. Ты не проявляла никакого энтузиазма по отношению к своей работе и у тебя совершенно нетипичное для писательницы отношение к жизни.

- Ты хочешь сказать, что я не разбираюсь в людях и излишне доверчива?

- Черт побери, а что, по-твоему, я должен думать? Ты доверилась Виктору - абсолютно постороннему человеку, но только не мне. Так какое ты имеешь право обвинять меня в том, что я не сказал тебе об отъезде?

Элис старалась не замечать, с каким вниманием Морис наблюдает за происходящим.

- Зачастую ты был совершенно бесчувственным по отношению ко мне, иногда просто откровенно отталкивая меня. И как ты посмел скрыть тот факт, что уезжаешь чуть ли не на месяц?!

- Я боялся, что мои чувства могут затмить разум, как это было, когда я влюбился в Джейн. Вот и решил пожить той жизнью, в которой тебя нет, и попытаться представить, что ты вообще не существуешь. Но, как выяснилось, это просто невозможно. Я глубоко заблуждался, полагая, что смогу контролировать свои чувства.

- Но в письме...

- Я верил во все, о чем писал... в тот момент, вздохнул Фрэнк, - в частности, о самопожертвовании. Я считал, что не вправе просить тебя отложить мечты о карьере, о путешествиях, возможно, навсегда, ради моего представления о доме, где тебя ждут, ради детей, ради того, что связывает мужчину и женщину на всю жизнь. У меня уже есть печальный опыт, когда я оказался косвенным виновником неосуществленной мечты, и я считал, что не смогу пережить это еще раз.

- Все это чепуха. Какая там карьера - переводчицы, что ли? Я еще сама не решила. Кто знает, что из меня получится к тому времени, когда я закончу университет? Может быть, я захочу стать преподавателем и открыть свою школу... Кроме того, путешествовать можно и с детьми. Им это весьма полезно для расширения кругозора.

Фрэнк воскликнул:

- Ну вот, умница моя, ты уже все и решила! - Почему бы и нет, если мне хочется того же, что и тебе? Именно в этом и заключается свобода выбора. Теперь она не сомневалась, что Фрэнк любит ее, и она заставит его признать это. Элис ликовала.

- Меня трудно вынудить делать то, что мне не по вкусу.

- Да, в этом я уже убедился. Не сразу, но все же понял это. Я был поглощен собственным благородством, и мне потребовалось несколько недель полного отчаяния, чтобы понять, что я делаю именно то, чего не хотел, лишаю тебя права выбора. Так что, Элис... - Он помолчал, стараясь справиться с волнением. - Морис уверяет, что весенний Париж - прекрасное место для свадебного путешествия.

Элис уставилась на Фрэнка, словно впервые видела это лицо с упрямым подбородком и эти губы, так страстно целовавшие ее много раз.

- Если это официальное предложение руки и сердца, дорогой, - она перевела дух, - то мне хотелось бы, чтобы ты сделал это как положено, а не расписывал прелести международного туризма...

Вместо ответа Фрэнк достал из кармана футляр с кольцом и, вынув из вазы красную розу, протянул Элис и то, и другое.

- Хорошо. Я люблю тебя, и тебе это прекрасно известно. Элис Годвин, согласна ли ты выйти за меня замуж, чтобы до конца моей жизни сводить меня с ума? Согласна ли ты родить мне детей и воспитывать их вместе со мной, а также таскать меня по всему свету, когда тебе вдруг захочется этого?

- Думаю, единственным правильным ответом в этом случае будет "да", - с улыбкой вметался Морис, невольный свидетель этой сцены.

Элис взглянула на замершего в ожидании ответа Фрэнка, который всем своим видом давал понять, что совершенно не сомневается, каков он будет. И она с радостью ответила бы согласием, но соблазн подразнить был слишком велик.

- Что ж, я подумаю. - Элис изобразила сомнение и, внезапно вскочив с места, вылетела на улицу.

Не ожидавший такого коварства Фрэнк с воплем устремился за ней, провожаемый смехом Мориса и изумленными взглядами посетителей кафе.

Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем Фрэнк Бартон, наконец, получил ответ, которого он так ждал:

- Да, любимый, я согласна!