Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка - Игорь Черный

Походной кухни, привычной для армии нового времени, в лагере не было. Роман надеялся, что хоть в этом-то ролевики сделают себе послабление. Ведь гораздо проще готовить сразу на целую сотню, чем питаться раздельно.

Нет, они и здесь остались верны принципам исторической реконструкции.

Парни привели его в свою палатку. Как оказалось, все они принадлежали к одному и тому же контубернию. Это что-то типа современного отделения, включавшего восемь-девять легионеров. Командиром «отделения» был Децим Юний.

Питались члены одного контуберния вскладчину, что было проще и дешевле, чем находиться на индивидуальном харче. У них было заведено, чтобы каждый день кашеварил следующий солдат. И не надоест, и все по-честному. От кухонной повинности был освобожден лишь Децим. Не годится командиру с горшками возиться.

На средину стола, собранного из грубых досок, был торжественно водружен большой медный котел, в котором что-то побулькивало. Пахло, надо сказать, недурно. Какими-то восточными пряностями и бобовыми. Впрочем, с голодухи Градову даже черствый сухарь манной небесной бы показался.

Сухари тоже нашлись. Их достал из большой кожаной сумки Децим, придирчиво осмотрел, нет ли порченных, и раздал каждому из сослуживцев, а вместе с ними и журналисту.

Россиянин заметил, что когда кусок сухого хлеба лег перед ним, рука старшого дрогнула. Видно, пожалел сухпая.

Понятное дело. По римским традициям легионеры сами себя обеспечивали провизией, а не получали ее в централизованном порядке от государства.

В котелке оказалась каша, приготовленная из местного сорта гороха — нута, или, как его еще называют, «турецкого гороха». Приправленная кореньями, пряными травами и сдобренная кусками копченого сала.

— Извини, брат-бактриец, паштета из соловьиных язычков и фаршированных фиников нет, — шутливо развел руками Децим Юний. — А яйца припасены на праздник.

Ну, все как в Советской Армии, ухмыльнулся про себя Роман, вспомнив традиционные два яйца, выдававшиеся солдатам Бирунийского гарнизона по воскресеньям.

— Приступить к приему пищи! — скомандовал старшой.

Дважды повторять оголодавшим за день солдатам и их гостю не пришлось. Все девять парней дружно заработали ложками и крепкими молодыми зубами.

Горох был сварен правильно. Видно, готовил умелец, знавший, что нут полагается предварительно замочить. И даже избыток чеснока не портил вкус. А без естественного антисептика по такой жаре не годится. И кишечник может прихватить, и цинга приключиться.

Запивали весь этот скудноватый рацион поской — древнеримским безалкогольным напитком, представлявшим собой смесь винного уксуса и воды. Поска и жажду хорошо утоляла, и служила все тем же антисептиком.

Садай как самый молодой и нетерпеливый не придерживался здравой мысли, что во время еды нужно быть глухим и немым, и стал приставать к россиянину с расспросами. Причем предпочитал разговаривать не на латыни, а как повелось между ними с начала знакомства — на арабском. Надо признать, что латынь у арапчонка была ужасной. Даже хуже, чем у давно не имевшего языковой практики Романа.

Отвечая односложными «да» и «нет», Градов больше узнал сам, чем послужил источником информации.

Например, выведал, что «римляне» оказались здесь по воле императора Траяна, возжелавшего во что бы то ни стало установить дипломатические отношения с Кушанским царством (по-здешнему, Бактрией).

Имперский посол, сопровождаемый эскортом из восьмидесяти пяти легионеров Двенадцатого легиона, квартировавшегося в Каппадокии, провел в Бактрии без малого два месяца, подписал пару договоров о «вечном мире» с Римом и теперь возвращался домой.

По пути приходилось останавливаться то здесь, то там, чтобы не обидеть местное население, из кожи вон лезшее, дабы оказать римлянам должный почет и уважение. Так получилось и здесь, у города Топрак-кала (само собой, араб исказил название, но журналист правильно реконструировал его).

Римляне уже на днях собирались покинуть чересчур гостеприимное место, но тут, как назло, у аборигенов подоспел праздник в честь их бога Митры (кстати, чтимого и в самой Империи). Пришлось согласиться поучаствовать в затеваемом отцами Города празднестве. Благо, должно было получиться нескучным. Обещали обильные жертвоприношения, для центурии полезные тем, что наконец их ежедневный рацион пополнится мясом и жиром. Да и гладиаторские бои обещали.

Роман многозначительно кивал, подмигивал, делал важные физиономии, словно он сам был главным затейником всех перечисленных мероприятий. Юный араб смотрел на него с тем же благоговением, с каким какой-нибудь афганский талиб смотрит на шефа из «Аль-Кайды».

Громкий шум, донесшийся снаружи, прервал их мирную трапезу и беседу.

Легионеры, а вслед за ними и Роман вышли из палатки.

— Что случилось? — спросил Децим у однополчан.

— Сенатор ранен! — бросил озабоченный легионер, целеустремленно двигаясь к входу в лагерь.

— Как?! — взъярился старшой. — Кто посмел?

— Какие-то фанатики-колдуны! — послышалось в ответ.

В распахнувшиеся плетеные ворота стремительно влетел всадник, а за ним — носилки, влекомые восемью темнокожими великанами. На них возлежал бледный и худощавый молодой человек лет тридцати с небольшим, одетый в белую тогу с темно-красной окантовкой. Правое плечо мужчины и грудь были залиты кровью.

Следом за ношами бежали два человека в окружении группы парней, облаченных в древнеримские доспехи.

— Убийцы!! — гремело над головами парочки.

Роман присмотрелся к бедолагам, и сердце его учащенно забилось.

Первый из пары злодеев тоже заметил журналиста.

— Оминиске! — заклокотало в горле изувера. — Градов! Порву на куски, сука! Куда ты нас затащил?

«Мишка Гамми» был как всегда в своем репертуаре…

Глава третья

СПОКОЙСТВИЕ, ТОЛЬКО СПОКОЙСТВИЕ

Город Топрак-Кала, Хорезм, Кушанское царство, 118 г.

Мирза Рахимов давно вышел из детского возраста и уже не мог припомнить, когда в последний раз смотрел мультфильмы. Однако при виде всего того, что было вокруг, в голову так и лезла фраза Карлсона, которую толстяк с моторчиком на спине часто повторял своему юному приятелю: «Спокойствие, только спокойствие, Малыш!».

Но назвать «житейским делом» тот переплет, в который они угодили с Рафиком, язык не поворачивался. Скорее уж, выражаясь словами героини того же мульта, фрекен Бок, это было «безобразием».

А как еще прикажете назвать безумный марш-бросок по бесконечному коридору, полному ловушек и препятствий, закончившийся, ну, полнейшей задницей?!.

Когда они попрощались с учителем, оставив его под охраной троих парней, Мирза не думал, что все обернется такой лажей.

Догнать избитого и смертельно уставшего друга детства представлялось плевой задачей. И он, и Рафик в прекрасной физической форме, несмотря даже на то, что верному нукеру уже под полтяшок.

Но, как известно, человек предполагает, а Аллах располагает. И сегодня Всевышний явно не был расположен к двум своим грешным чадам.

Начать с того, что Мирзе как-то сразу не понравился этот странный туннель. Что-то в нем было не так. А что именно, ни он, ни Рафик, тоже заметно поеживающийся, причем явно не от холода, объяснить не могли.

Эти поросшие даже не зеленым или черным, а каким-то голубоватым мхом кирпичи источали враждебность, щерясь на людей выбоинами и сколами.

Прямо как крысы.

Тьфу, не любил Рахимов-младший этих тварей. И не понимал тех придурков, которые заводили себе жутковатых грызунов в качестве домашних питомцев. Вон, в Интернете куча специальных сайтов, дающих советы по уходу за «милыми зверушками». Делом бы лучше занялись, а не дурью маялись.

Как говорится у русских, не буди лихо, пока оно тихо. Стоило только подумать о хвостатых тварях, как они невесть откуда свалились им с Рафиком на головы. Причем в буквальном, а не переносном смысле.

В своде тоннеля обнаружился то ли колодец, то ли просто какое отверстие, из которого посыпались огромные, в полтора локтя длиной зверюги, хищно поблескивающие глазами-бусинами и противно скалящиеся и шипящие.

— Шайтан! — вскрикнул Мирза, в ужасе стряхивая с себя мохнатые клубки. — Стреляй, Рафик!

И первым открыл огонь по грызунам, даже не целясь.

Уши заложило от грохота выстрелов и от дикого визга поражаемых тварей. Они летели в разные стороны, точно бильярдные шары. Натыкаясь друг на друга и тут же отлетая. Иные, правда, почувствовав запах и вкус крови, забывали о родстве и тут же принимались за трапезу, закусывая плотью сородичей.

Смотреть на это было жутко и омерзительно. Но куда деться? Закрыть глаза? А как тогда стрелять?

Рахимов нажимал на спусковой крючок до тех пор, пока в пистолете не защелкало, сообщая о том, что патроны закончились. Расстрелял всю обойму и телохранитель, потому как и с его стороны стрельба прекратилась.