Королевский сорняк - Татьяна Гармаш-Роффе

Но как же можно все бросить, сбежать, когда у нее так дивно складываются дела на работе?! Да на какой работе! Где ей обещают новый пост и диплом в придачу! Уехать в подобном раскладе к маме с папой? Которые едва интересуются ее делами и примут как обузу?!

Нет, это малодушие. Просто нервы ни к черту. Надо взять себя в руки.

Тоня снова связалась с агентом и велела ему брать первую же квартиру: ее присутствие необязательно, она согласна на любую. Только бы поскорее!

Глава 18

…На следующий день Виталий Григорьевич пригласил ее в ресторан на ужин. Тоня давно перестала опасаться мужского интереса с его стороны, тем более что он сказал: «Надо обсудить кое-что».

И она согласилась.

Весь ужин Виталий Григорьевич философствовал. Он говорил о том, как меняется восприятие жизни с возрастом, как отпадает все наносное, как постепенно открывается смысл вечных ценностей…

– В вашем возрасте подобные рассуждения кажутся банальными, Тоня, но, поверьте мне, это не банальности. Это просто истины. И до них, до их сермяжной простоты, надо дорасти. Когда вам будет лет сорок, вы поймете, как я был прав… Если вспомните, конечно, наш разговор!

Он ласково касался ее руки – и говорил, говорил, говорил…

– Вы удивительный человек, Тоня. В вас есть какое-то особое тепло, которое привлекает к вам и как к женщине, и как к личности… Вы чутки к другим и бережны – редкая в наше время черта…

«Зачем он меня позвал на ужин?» – спрашивала себя Тоня. Нет, ей было приятно провести вечер с этим славным человеком, который многое сделал для нее, но…

Он ведь сказал, что надо кое-что обсудить! Но тем не менее предавался философским рассуждениям весь вечер.

Она вышла из ресторана в некотором недоумении. Он не заговорил ни о каких делах – и он за ней не пытался ухаживать… Зачем он ее пригласил?

Виталий Григорьевич меж тем увидел такси, дал шоферу деньги и велел ему доставить Тоню по домашнему адресу.

Тоня поблагодарила и села в машину.

Спустя некоторое время она увидела на обочине голосующего мужчину. Таксист начал притормаживать.

– Нет! – воскликнула Тоня. – Я не хочу, чтобы ко мне подсаживался мужчина! Мало ли, на дворе ночь, сами понимаете…

Но машина притормаживала, и человек становился все более различим…

Это был Кирилл!!!

– Не останавливайтесь! – закричала Тоня, охваченная необъяснимым страхом. – Я возражаю! Не смейте!

Шофер обернулся к ней с двусмысленной ухмылкой, неожиданно прилепившейся к лицу:

– А разве вы не хотели попробовать секс с двумя мужчинами?

Тоня размахнулась и ударила его сумкой по голове.

Тот пригнул голову к рулю – удар был несильным. Машина по-прежнему тормозила.

И тогда в ее памяти всплыл какой-то фильм – названия она, убей, не помнила, – но зато помнила трюк. Она вытащила из сумки тюбик помады и, быстро скинув крышку, прижала его к лопатке водителя.

– Если вы затормозите, я выстрелю, – заявила она тоном, не оставляющим сомнений.

Таксист, ощутив круглое, полое, похожее на дуло прикосновение у своей лопатки, резво набрал скорость и проскочил мимо изумленного Кирилла.

…Тоня с трудом отдышалась дома, обойдя для начала, с опаской, квартиру. В ней никого, по счастью, не было, равно как и записок. Но происшедшее не оставляло никаких сомнений. Тоня вспомнила предложение Кирилла попробовать секс втроем. И это, совершенно ясно, была очередная, хотя на этот раз и неудачная попытка силой заставить ее испытать то, от чего она отказалась.

Бежать… Бежать! Бежать!!!

Только куда?! Где ее квартира??? Где ее агент???

На следующий день агент отзвонил: первая квартира, увы, ушла из-под носа, предыдущий клиент подписал договор раньше его.

Еще через день ее агент отрапортовал: две других квартиры, бывших на примете, тоже ушли из-под носа: предыдущие клиенты их разобрали раньше, несмотря на дороговизну…

Судьба не утруждала себя разнообразием и повторила удавшийся финт в точности.

Судьба?!

Злые волшебники, – сказала себе Тоня, – они не выпустят меня из заколдованного замка. Они хотят, чтобы я пребывала в полном распоряжении его безумного владельца!

Ей хватило сил на то, чтобы ледяным тоном заявить агенту, что она в его услугах больше не нуждается. Но руки ее дрожали, когда она опускала трубку.

Бежа-а-а-ать!!! Никакие доводы разума – работа, карьера, столь успешно начавшаяся, не слишком теплый прием родителей – больше не могли ее остановить. Инстинкт самосохранения гнал ее подальше от Кирилла, от его заколдованной квартиры, от его странной игры с нею.

Она отпросилась у директора на недельку за свой счет, отправилась на вокзал и купила билет на поезд – повезло, прямо на завтра. Вечером Тоня заехала в супермаркет, накупила разных сладостей и деликатесов, новый чемодан, прицепила на холодильник самой себе записку: «Сыр. Колбаса», – то, что нужно сложить в чемодан в последний момент. Она позвонила домой и сообщила о приезде. Родители, похоже, обрадовались.

Ранним утром Тоня приняла душ, достала из холодильника французские сыры и деликатесные копченые колбасы, – может, их теперь и продают в Пятигорске, она не знала, но родителям будет приятно.

Итак, чемодан готов. Сумка: паспорт, билет… Где билет, черт возьми?

Тоня перерыла всю квартиру. Она вроде бы помнила, что положила его на кресло, которое сама недавно купила, рядом с сумкой… Но его там не было. Его не было НИГДЕ.

Билет пропал, испарился.

Тоня перезвонила в Пятигорск: ее приезд откладывается на неопределенный срок.

Она не стала вникать, куда делся билет. Если это проделки Кирилла, то он ничего таким способом не добьется!

Она купила новый. И положила его к себе под подушку.

И утром он был на месте. Тоня заказала такси по телефону с вечера; оно пришло вовремя. Тоня торжествовала: не все тебе удается, Кирилл!!!

От метро «Аэропорт», где обитала в квартире Кирилла Тоня, водитель такси, вместо того чтобы взять направление до Белорусской и затем по Садовому кольцу к Курскому вокзалу («В это время Кольцо забито», – объяснил он), – поехал садами-огородами.

– Так будет скорее, – уверял ее шофер.

…«Скорее» не получилось. То дорога перекрыта из-за ремонта, то пробка, то таксист нужный поворот нечаянно проскочил, то не перестроился в нужный ряд по вине грузовика… В результате Тоня на поезд опоздала. Еще не доехав до вокзала, она посмотрела на часы и велела везти ее обратно, домой. Шофер что-то пробормотал извиняющимся тоном.

Тоня не ответила. И лишь выйдя из машины у своего подъезда и забрав багаж, она спросила его:

– Скажите, вам заплатили за это?

– За что? – сделал удивленные глаза круглолицый лысеющий мужичок лет пятидесяти.

– За то, чтобы я опоздала с вашей помощью на поезд.

– Да вы что, девушка! – оскорбился шофер. – Что вы позволяете себе! Я виноват, прошу прощения, хотел как лучше, – даже вот, раз вы такая, давайте деньги вам верну!

– Давайте, – сказала Тоня сухо. – Вы за этот вояж уже заработали.

Шофер ткнул ей деньги в руки и, не оборачиваясь, влез в машину и уехал.

На третий раз Тоня не стала вызывать такси и поехала своим ходом, таща тяжелый чемодан на себе.

На вокзале она была вовремя, даже заранее – протянула свой билет проводнице и вошла в вагон.

Ее купе оказалось уже заполнено: трое крепких мужчин. На Тонино появление в дверях они дружно повернули головы и плотоядно сверкнули глазами.

Тоня, холодея, ретировалась.

– Можно ли поменяться местами в купе? – спросила она у проводницы.

– Это если кто захочет, – ответила та. – А обещать я вам не могу.

Ночь в обществе троих мужчин с плотоядными взглядами представлялась Тоне ничем не лучше, чем визит в клуб садомазохистов.

Она, таща тяжелый чемодан, вышла из вагона, покинула вокзал и вернулась домой.

– …Чего ты хочешь от меня, Кирилл? – спросила она громко, глядя в зеркало, будто надеялась разглядеть в нем Кирилла. – Почему ты не хочешь меня отпустить?! Я больше не – НЕ – твоя женщина, Кирилл! Я больше не люблю тебя! Я больше не хочу тебя! Отстань от меня, пожалуйста! Забудь меня – я недостойна твоей любви! Я недостойна твоей заботы. Забудь, вычеркни меня из своей жизни! Найди себе другую, более покладистую!!!

Любовь, Кирилл, – это когда хотят сделать хорошо тому, кого любят… Любовь должна быть радостью! Когда же она становится источником боли и страха, она перестает быть любовью. Ты рассуждаешь, как мальчишка-принц из фильма «Красная Шапочка»: «Как дам больно, – сразу меня залюбишь!»

Нет, Кирилл, больно – это больно. И нужно быть полной идиоткой, чтобы любить того, кто причиняет тебе боль. А я не идиотка. И не мазохистка.

Оставь меня в покое, прошу тебя… Уйди из моей жизни. Спасибо за все – но уходи. Отпусти меня, Кирилл!!!

Ее уставший голос сел и охрип. Она бросила последний взгляд в зеркало, словно там действительно мог прятаться Кирилл, и без сил рухнула в кресло. Через некоторое время она поднялась, налила себе коньяку и села обратно. Она пила его маленькими глотками, закрыв глаза и уговаривая себя успокоиться. Завтра она подумает о том, что делать дальше. Ей не дали снять квартиру, ей не дали уехать в Пятигорск, но должен же существовать какой-то выход! Какой-то способ обмануть Кирилла, усыпить его бдительность, ускользнуть от него!