Я подарю тебе все… - Марина Серова

– Один, и он один, – кивнул Михаил Петрович. – Хата у него роскошная, возле Театральной площади. Целую комнату под тренажерный зал оборудовал.

– Любит спорт?

– Себя он любит, – хмыкнул Зайцев. – Ну и баб тоже… Это он только для того спортзал завел, чтобы они на него покрепче западали. Он же знает, что быстро полнеет, вот и старается в форме держаться, чтобы они и дальше на него клевали.

В голосе Михаила Петровича послышались нотки зависти к Ковалеву, который, по сравнению с ним, отличался большими успехами в отношениях с противоположным полом.

– У него есть постоянная подружка? – полюбопытствовала я, словно невзначай.

– Если и есть, мне он ее не показывал, – отрезал Михаил Петрович. – И вообще, что-то вы уж очень активно им интересуетесь, – с ревнивыми интонациями в голосе заметил он.

«Работа такая», – подумала я и вдруг поймала пристальный взгляд Зайцева, искоса брошенный им на меня. Разумеется, начальник охраны фармакологического объединения далеко не так прост, каким он кажется на первый взгляд. Прекрасно он все понимает – что я интересуюсь Ковалевым не как женщина, а как профессионал. А вот какова реакция на мой интерес у Михаила Петровича и каковы его собственные интересы в этой игре – мне неизвестно… И посему пока что расспросы эти мне следует прекратить. Перевести разговор на более безобидную тему – скажем, поинтересоваться Роксаной Овчаренко или Сергеем Николаевичем Виватенко.

– Вам нравится Роксана? – в лоб спросила я.

Зайцев, никак не ожидавший подобного вопроса, на миг опешил, и даже ложка с окрошкой застыла на полпути к его рту. Он, кажется, даже не сразу понял, о ком идет речь.

– Секретарша-то? – наконец небрежно уточнил он. – Молодая больно. Я девчонками не интересуюсь!

– А они вами? – пряча улыбку, спросила я, но откровенно хамить Зайцеву мне не хотелось: все-таки он наверняка еще не раз мне пригодится, и поэтому с ним лучше всего соблюдать легкий, дразнящий, дружелюбно-дистанционный стиль отношений – то есть по-дружески подпустить его чуть поближе, а потом мило отойти в сторонку. Повторять такие тактические приемы регулярно. Подобная дразнящая манера общения заставляет человека постоянно испытывать к тебе интерес.

– Тоже! – прямо ответил Зайцев, глядя мне в глаза. – Мне ближе женщины несколько более зрелые. У меня с ними взаимопонимание лучше!

– Как хорошо, что я еще очень молода! – улыбнулась я и поднялась, так как уже покончила с обедом.

По вытянувшемуся лицу Зайцева я поняла, что добилась своего: он совершенно не рассчитывал на подобное умозаключение с моей стороны. Но долго рассиживаться с ним мне было некогда, все-таки пора приступать к своим прямым обязанностям. Я намеревалась пройтись по всем помещениям объединения, куда только попаду, и поставить кое-где прослушки.

Лабораторию, которую Мирошников показал мне в первую очередь, пока что исключим: судя по устоявшейся там системе работы, вряд ли я услышу там что-либо интересное. Люди, работающие в нем, наверняка не обсуждают между собой какие-то посторонние дела.

Первый «жучок» я поставила в бухгалтерии, куда зашла до окончания обеда. У меня оказалось немного времени, чтобы залезть в их телефонный аппарат. Второй благополучно закрепился в столовой – на всякий случай. Эти «жучки» работали по разным принципам, на что я и рассчитывала. Если в бухгалтерии я могла прослушивать все разговоры, то в столовой – приватные беседы за столиками. Диапазоном слышимости второй «жучок» обладал отменной.

Большего мне пока что сделать не удалось. Я рассчитывала продолжить свою шпионскую деятельность позже, после совещания.

Глава 5

На совещание собрались, не считая меня и Мирошникова, Зайцев, Виватенко, дамы из бухгалтерии, финансовый директор Людмила Плющихина и пара охранников. Мирошников выглядел деловито. Начал он с того, что вкратце обрисовал обстановку на предприятии, детали работы каждого из присутствующих, дал всем общие указания на будущее, а затем перешел к конкретике:

– Скоро заканчивается квартал. Антонина Павловна, вы должны представить отчет.

– Я знаю, Геннадий Владиленович, – кивнула бухгалтер. – Не беспокойтесь, все будет в порядке.

– Отлично, – буркнул Мирошников. – Теперь по финансам…

– Все распределено в соответствии с вашими инструкциями, – вступила Людмила Плющихина, яркая брюнетка лет тридцати двух, с выразительным бюстом, туго обтянутым белой водолазкой. Она вообще, кажется, предпочитала черно-белые тона: темная юбка, черные туфли с закругленными носами, белые серьги и браслет на смуглом запястье…

– Я еще не договорил! – раздражившись оттого, что его перебили, блеснул глазами в ее сторону директор. – Позвольте продолжить…

Я слушала вполуха, так как Мирошников заговорил о производственном процессе, и речь его преимущественно состояла из специальных химических терминов и понятий, что не слишком меня занимало. К тому же я вообще слабо в этом разбираюсь. Однако внешне вид мой демонстрировал всем присутствующим, что я очень внимательно вслушиваюсь в слова директора: ведь для всех я выгляжу начинающим работником объединения, лаборантом, и вникать в подробности – для меня вопрос естественный.

Закончив рассказывать о нанотехнологиях, открывающих новые горизонты в фармакологической промышленности, Геннадий Владиленович перешел к конкретным указаниям на ближайшее будущее. Раздав направо и налево кучу инструкций, он заявил:

– Кроме того, у нас появились кое-какие новые задачи. Завтра мне потребуется наличность. Поэтому ее следует привезти сюда. Кто там у нас завтра дежурит?

– Локтев и Крушинин, – ответил один из охранников.

Мирошников нахмурился, припоминая, кто это такие.

– Отлично, – буркнул он. – Словом, кто бы там ни дежурил, деньги нужно привезти сюда к полудню. Значит, главным назначается Крушинин, а Локтев, так сказать, на подхвате.

– Мне тоже ехать? – угодливо спросил Зайцев.

Мирошников чуть подумал и ответил:

– Нет. Вы мне понадобитесь здесь.

– А в банк сумму сдавать? – нахмурила брови Людмила Плющихина.

– Нет, – отрывисто произнес Мирошников. – Мне нужна вся наличность!

– Позвольте спросить, на что именно? – Людмила испытующе уставилась на Мирошникова, но он выдержал этот взгляд с полнейшим хладнокровием.

– Хоть вы и числитесь финансовым директором, Людмила Анатольевна, все-таки возглавляю объединение я, – холодно произнес Геннадий Владиленович. – Посему я не обязан отчитываться в своих тратах даже перед вами! Спишите это на нужды объединения.

– Хорошо, – не менее холодно ответила Людмила. – Только хочу заметить, что я не просто числюсь финансовым директором, как вы соизволили выразиться, но и являюсь им фактически! И, по-моему, вполне справляюсь со своими обязанностями!

– Было бы прекрасно, если бы вы и дальше с ними справлялись, – проговорил Мирошников и демонстративно отвернулся от Людмилы Анатольевны, давая ей понять, что считает этот вопрос закрытым. – Теперь об организации…

Совещание длилось еще минут пятнадцать, но лично для меня в нем не оказалось ничего интересного. Когда оно завершилось, я взглянула на часы. Десять минут седьмого, рабочий день уже закончился, все сейчас разойдутся по домам. Я обратила внимание на то, что на совещании не присутствовал Дмитрий Сергеевич Ковалев. И вообще я сегодня не видела его в объединении, однако никаких вопросов Мирошникову задавать по этому поводу не стала. Лучше я попытаюсь аккуратно выведать об этом у Зайцева. Отсутствие Ковалева было мне на руку – в том смысле, что ничто не помешает установить в его кабинете прослушку. Но это я успела сделать еще днем, выяснив, где находится его кабинет. Попасть туда было для меня делом пустяковым, и парочка «жучков» уже успешно сидели на своих местах, дожидаясь, когда явится хозяин. Интересно, что-нибудь любопытное для посторонних ушей он поведает моей аппаратуре – то есть мне?

Я не планировала задерживаться в объединении «Поволжск-фарм» – на восемь вечера у меня был назначен выход на связь с полковником Озеровым. Я должна была отчитаться ему за сегодняшний день. Первый мой отчет получится коротким, тем не менее отказаться от связи я не могу. Да и вообще делать мне здесь сегодня больше нечего. Поэтому сразу же по окончании совещания я подошла к Мирошникову и вежливо напомнила ему, что моя работа – по предварительному уговору – ограничивается девятью часами. Геннадий Владиленович нахмурился, взглянул на часы, но не возразил, сказал лишь:

– Жду вас завтра без четверти девять.

Я тоже не стала вредничать и придираться к лишним пятнадцати минутам, которые он мне накинул. Не стоит мелочиться, мало ли о чем Мирошников захочет предупредить меня завтра, до начала рабочего дня? Я кивнула ему на прощание и направилась к выходу из здания. На полпути меня обогнала Роксана, оживленно говорившая с кем-то по мобильному телефону: