Покойник претензий не имеет - Валерий Рощин

Осторожно вынув из кармана сотовый телефон, он набрал номер Сергеича — в ответ долго раздавались длинные гудки. Так же не ответил и еще один приятель по работе в ФСБ, молчал и домашний телефон Виктора Рогачева. В третьем часу ночи они, разумеется, спали, но завидная и дружная беспробудность разозлила его и отчасти насторожила. Оставалось отдаться во власть мучительному ожиданию утреннего появления следователя, словно прихода римского прокуратора на Голгофу…

— Лавренцов, на выход! — оглушил зычный голос еще до того, как обитатели каталажки продрали спозаранку глаза.

Сонный чекист машинально, повинуясь выработанной в армии привычке, спрыгнул вниз и, не заставляя повторять команду, направился к распахнутой двери.

— Руки за спину, — уже спокойнее повторил дежурный сержант, с грохотом запирая снаружи мощный засов, — направо по коридору, прямо…

Сделав два десятка шагов по узкому проходу с облезлыми стенами, Аркадий услышал приказ остановиться и встать лицом к стене. Конвоир постучал в дверь одного из кабинетов и доложил о доставленном на допрос.

— Присаживайтесь, — хмуро кивнул на стул бывшему фээсбэшнику мужчина лет сорока восьми в штатском костюме.

Усевшись на стул, временно задержанный окинул взглядом убогое помещение. Допотопная, неоднократно наспех ремонтированная мебель, заляпанное замазкой маленькое окно за толстой решеткой, стены, выкрашенные до половины дешевой масляной краской темно-синего, почти фиолетового цвета… Мрачный собеседник, судя по всему — следователь, сидя за столом напротив, неторопливо листал папку с какими-то документами. Затем, достав пачку сигарет, закурил сам и предложил контрразведчику…

— Что же вы, товарищ подполковник… — вздохнув, проговорил он, — работали в солидной конторе, а теперь…

— А что, извините, теперь? — невозмутимо спросил Лавренцов, без удовольствия затягиваясь сигаретой натощак.

— Устраиваете самосуд, разборки в центре города, стрельбу…

— Вы не могли бы для начала представиться?

Человек в штатском усмехнулся и, тяжело встав из-за стола, прошелся вдоль стены с окном.

— Конечно, мог бы… Севидов Анатолий Михайлович, старший следователь районной прокуратуры.

— И что же мне инкриминирует, сей уважаемый орган?

— А вы будто не догадываетесь.

— Представьте, нет…

— Ну, хорошо, раз так… Надеюсь, понимаете, что раз вами сходу занялась прокуратура, то подозревают вас отнюдь не в простеньком преступлении, — он снова занял место за столом и, открыв папку, стал медленно перечислять его деяния: — вчера в ночном клубе «Альбатрос» вами были застрелены два человека. Спустя сорок минут в Волынском переулке убиты еще трое. Достаточно?

Затушив в пепельнице сигарету, Аркадий с иронией спросил:

— А вы, стало быть, стояли во время моих мнимых противоправных действий за углом и все снимали на видеокамеру…

Откинувшись на спинку стула времен Вышинского, он продолжал смотреть в глаза следователю, начавшего кропотливое распутывание сложного дела по традиции — с нахрапистого наезда…

— Мы ведь неглупые люди, — продолжил отставной офицер, — вы, верное, и сами догадываетесь, что услышите в ответ на голые домыслы. Даже если я нахожусь здесь в роли единственного подозреваемого, и у меня нет и намека на алиби — извольте оперировать фактами. У вас имеются свидетели, улики, доказательства?..

— Хм… Все это будет. Все отыщем и соберем по крупицам… — твердо изрек работник прокуратуры, — я, видимо, имею дело с человеком, ведающим разницу между уголовным и уголовно-процессуальным кодексами…

— Безусловно. У вас двое суток, Анатолий Михайлович, чтобы предъявить мне обвинение…

— Трое, если уж на то пошло, — уверенно парировал Севидов, — с начальником отдела я всегда договорюсь…

— Закончим наш торг десятью днями, — мило улыбнулся Лавренцов, — выше этого крайнего срока, утвержденного законом, вам не прыгнуть, даже заручившись поддержкой областной прокуратуры.

— Я бы на вашем месте был поосторожней в оценках сроков задержания…

— И остальные следственные лазейки мне доподлинно известны, — продолжал улыбаться задержанный и вдруг предложил: — не желаете ли продолжить разговор в коридоре? Там стоят чудесные стульчики…

— Аркадий Генрихович… — протянул слуга Фемиды, широко расплывшись в ответной улыбке, — я предпочитаю работать по старинке — без диктофонов и прочих современных штучек, по памяти или, в лучшем случае, — с блокнотиком. Так что опасаться вам нечего, можете говорить прямо здесь, все, что думаете…

Подполковник потер переносицу, посматривая на собеседника и оценивая его искренность. Затем негромко изрек:

— Для того чтобы держать меня на здешних нарах дольше десяти суток, вам нужна хотя бы малейшая зацепка для предъявления любого обвинения, будь то хранение порнографического журнала или лишней упаковки новокаина. Но, поверьте, даже детальный обыск в моей квартире не даст следственной группе ни единого шанса. Если, конечно, вы сами не изволите подкинуть какой-либо компромат…

— Всегда нравилось иметь дело с компетентными в теперешней юриспруденции людьми, — поигрывая на столе зажигалкой, произнес господин Севидов, — таких с наскока не взять… Но варианты у нас, как вы сами верно подметили, имеются. Кроме того… Скажите, какие отношения вас связывали с гражданином Донцовым?

— Хорошие, — слегка помрачнел Аркадий.

— Вы были друзьями?

Подозреваемый кивнул и вытряхнул из чужой пачки еще одну сигарету.

— Видите ли, в чем дело… — отвернувшись к окну, неторопливо начал старший следователь прокуратуры, — мы, естественно наскребем факты, необходимые для предъявления обвинения во вчерашних убийствах и заведения уголовного дела. Вам в скором времени, так или иначе, предстоит перебраться в следственный изолятор — не сомневайтесь! Но можете ли вы сейчас объяснить наличие на месте убийства Донцова вот этой занятной вещицы?

Он вынул из портфеля и положил перед чекистом небольшую круглую коробочку.

«Моя пропавшая печать!.. — пронеслось в голове. — Господи, неужели это она!?»

Перед ним действительно лежала печать риэлторской фирмы, не так давно исчезнувшая из квартиры. Ситуация резко менялась. Контрразведчик понимал всю нелепость чудовищной подставы, но строить догадки о связях прокуратуры с бандитами и том, какими путями оказался у них сей вещдок, времени отныне не оставалось…

— Не могли бы вы ознакомить меня с материалами расследования убийства Семена Донцова? Нет-нет, я не обо всем деле… — успокоил он Севидова, узрев на его физиономии несказанное удивление, — меня интересует лишь описание места преступления и то, что было найдено и изъято, включая эту печать.

— Я подумаю, — с чуть заметным налетом надменности ответил тот, пряча улику обратно в портфель, — но пока поверьте мне на слово: печать занесена в протокол описания и вы, насколько я понимаю, в данный момент не в состоянии объяснить, каким образом она там очутилась. Так что основания придержать вас на нарах у нас уже имеются…

— Возможно… Я тоже подумаю, если не возражаете…

— Что ж, валяйте. Даю вам сутки. Завтра суббота, но, ради ваших откровений, утром готов приехать. Зафиксируем признание в убийстве пятерых… И знаете, что я вам скажу…

Лицо его внезапно просияло. Он наклонился через стол и доверительно зашептал:

— Все мы люди. И всем нам — нормальным гражданам мешают жить паршивые выродки. Я в глубине души понимаю ваш отчаянный поступок — месть за смерть друга. Возможно, и я поступил бы так же. Более того — выйди сейчас на улицу, спроси у любого — непременно одобрил бы и пожал вашу мужественную руку, но… Работа, есть работа. Тем паче, что мы-то с вами знаем, кто автор вчерашних преступлений…

Он заправски подмигнул Лавренцову, будто их много лет связывали товарищеские отношения и, убирая в портфель разложенные на столе документы, продолжил:

— Ну а будете упираться — повешу на вас еще и убийство Донцова. Сговоримся по бандитам — про серьезную улику забудем. Есть, в конце концов, десяток свидетелей, что вы были друзьями, отчетливых мотивов нет, а печать он мог и случайно унести в кармане. Так сказать — по ошибке. Будете сотрудничать, обещаю договориться о передаче дела по завершению следствия в суд присяжных. Они — народ жалостливый, проникнутся в суть и много не накрутят. Кроме того, и место отбывания срока можно подыскать получше, поспокойнее. Вам ведь известно о наличии специализированных зон для нашего брата? Там вас никто не тронет…

Анатолий Михайлович встал и, выйдя из-за стола, пододвинул свою пачку сигарет Аркадию:

— Это вам. А если надумаете поговорить раньше — свяжитесь со мной. Здешние сотрудники знают номера моих телефонов…