Режимный апокалипсис - Евгений Сухов

— Найду, что сказать.

— Я вот удивляюсь тебе, Дима, где бы ты ни находился, обязательно находишь время для каких-то своих амурных дел. Даже здесь, где за сто километров нет ни одного жилья, кроме разве что поселения ительменов. Так ты и тут отличился! Скажи, как это у тебя получается?

— Это секрет. Она себя назвала?

— Ну, ты даешь! Не можешь точно сказать, как ее зовут? У тебя в этой глухомани несколько девиц, что ли? Поделился бы!

Дмитрий едва улыбнулся. Старший научный сотрудник был человеком неженатым и пребывал в деятельном поиске своей второй половины последние лет пятнадцать. Однако его ухаживания ни к чему не приводили — его романы завершались столь же стремительно, как и начинались.

Все-таки настоящей его страстью были извергающиеся вулканы.

— Научу как-нибудь в следующий раз. А что она сказала?

— Сказала, что она — твоя невеста. Я спрашивал, что передать, но она ответила, что подойдет попозже.

Медведь, пометив территорию, достойно удалился на коротких толстых лапах, слегка покачивая жирными боками. Видно, его донимал вулканический раскат, доносившийся из земных недр.

Девушку звали Анфиса, она была студенткой последнего курса медицинского института. Будущий педиатр. С Анфисой Дмитрий познакомился три года назад на двадцатипятилетии своего вузовского приятеля Антона Кубасова, организовавшего банкет на пятьдесят персон. Дмитрий, на тот момент расставшийся со своей девушкой, пребывал не в самом радужном настроении, а потому рассчитывал поднять его в компании веселящейся публики.

В тот день он не думал ни о каком романтическом приключении, все его мысли были сосредоточены на том, чтобы не портить праздник окружающим людям своей унылой физиономией. Кто бы мог предположить, что в тот вечер он повстречает девушку, которая в одночасье вытеснит все его прошлые любовные переживания и станет частью его судьбы. Уже через неделю он удивлялся тому, что каким-то образом мог раньше существовать без ее темно-карих глаз и нежного прикосновения.

Поначалу его поразила внешность девушки, столь нетипичная для жителей средней полосы России. Нельзя сказать, что Анфиса напоминала модель с обложки, демонстрирующую нижнее белье. Она была просто другой. Ни на кого не похожей. Но вместе с тем в ней присутствовала загадка, сравнимая с тысячелетней тайной Шахерезады, да и сама она с миндалевидным разрезом глаз выглядела настоящей восточной чаровницей. Ее слегка скуластое лицо, какое бывает лишь у азиатских женщин, добавляло ей природного очарования. Это было даже не смешение двух кровей, а самый настоящий этнический взрыв. От славян Анфисе достался слегка курносый носик, делавший ее смешной и премиленькой, а кровь камчадалов ей подарила густые черные волосы, неровной волной спадавшие на узкую гибкую спину. А еще отличалась она походкой, совершенно воздушной, как будто бы она не шла, а подкрадывалась к намеченной цели.

Их роман развивался стремительно, как это нередко случается между молодыми людьми, испытывающими взаимность. Цветочно-букетная стадия была преодолена всего за какую-то неделю. А дальше все пошло уже по-взрослому, и произошло то, что рано или поздно случается между влюбленными. Однажды, когда родители съехали на дачу, Анфиса пригласила Дмитрия к себе. Вот там это и случилось, в девичьей светелке на мягкой кровати. Он долго потом вспоминал ее закусанную губу, стойко превозмогавшую боль, и свое удивление, что он был первым ее мужчиной. Прежде по таким тропам шагать ему не доводилось.

Отец у Анфисы оказался известным хирургом, начинал он свою деятельность на Камчатке в местной больнице, где и повстречал свою будущую супругу. А еще через три года он забрал ее с собой в Москву. Так что Анфиса продолжила семейную традицию, поступив в медицинский.

Повзрослев, она едва ли не каждый год приезжала в поселок к деду, который был самым настоящим шаманом и пользовался огромнейшим уважением у соплеменников, всерьез веривших, что он способен разговаривать с духами. Анфиса планировала после окончания института два года поработать на Камчатке, где ощущался дефицит врачей, и отец с пониманием относился к такому решению, уверенный в том, что она получит там хорошую практику.

Прихоть судьбы заключалась в том, что поселок камчадалов находился близ вулкана Авачинский, где Дмитрий занимался научными исследованиями. Так что, если бы он не познакомился с Анфисой у Антона, так обязательно повстречал бы ее у камчадалов.

И попробуй потом возразить, что это не судьба!

В небе, широко раскинув крылья, подсвеченные золотыми лучами солнца, парил крупный беркут, казалось, он хотел обнять всю округу сразу.

— Эту девушку зовут Анфиса. Схожу в поселок, посмотрю, в чем там дело, — сказал Аксенов. — Может, помощь какая-то нужна.

— Не торопись, они уже идут. — Якушев показал в сторону небольшой сопки, поросшей кустами ярко-красного шиповника.

Повернувшись, Дмитрий увидел кряжистого, еще не старого человека. Верхнюю губу едва прикрывали редкие волосики черного цвета, на узком подбородке седеющая клинышком бородка, на угловатой голове обыкновенная вязаная шапочка. Несмотря на возраст, он уверенно преодолевал нагромождение из валунов, попыхивая из трубки с длинным чубуком серым густым дымком. Рядом с ним торопливо шла Анфиса, одетая в голубые джинсы и куртку защитного цвета, волосы спрятаны под простенькой светлой косынкой, повязанной на затылке упругим узлом. Щеки от долгого перехода покрылись брусничным румянцем. Она была невероятно хороша. Даже не верилось, что у старика, напоминавшего корень палеозойского кордаитового дерева, может народиться такая очаровательная внучка.

Вообще старик и девушка представляли собой странную пару. Лишь пристальнее всмотревшись в темное, побитое глубокими складками лицо старика, можно было распознать в нем некое сходство с Анфисой.

— Ты обещал быть у нас вчера вечером, и не пришел, — обиженно произнесла девушка, сдержанно поцеловав Диму в щеку.

— Было очень много работы, — уклончиво ответил он, стараясь не смотреть на старика, который взирал на него прямо и не отрываясь. — В последние дни активизировался вулкан, и мне это совсем не нравится, мы брали пробы.

— Ты вчера уезжал ночью.

— Да, верно, — легко согласился Аксенов. — У меня была работа. Неужели ты меня ревнуешь? Поверь, для этого нет повода.

— А я и не ревную, — надулась Анфиса. — Дедушка хочет сказать тебе что-то важное.

Неуклюжий, низкорослый, невероятно скуластый, с узким разрезом глаз старик держал в цепких мускулистых руках какую-то суковатую палку, напоминавшую окаменелую змею. Казалось, что он не верил ни одному слову, сказанному Дмитрием, и выбирал момент, чтобы уличить того во лжи.