Вишневое лето - Карина Бартш

— Он тебе нравится?

— А у тебя с этим какие-то проблемы? — ухмыльнулась я.

— У меня — нет, а вот Алекс воспримет это, как удар ножом в спину, — ответил он.

Черт, я не хотела упоминать Алекс в этом разговоре… И вообще, откуда он знает? Я подумала, что он может просто проверять меня, и притворилась, что ничего не понимаю.

— Почему это?

— Может, потому, — вздохнул он, — что каждый раз, когда он с ней здоровается, она практически готова упасть к его ногам?

Да, это причина… Хотя с другой стороны, раз Элиас в курсе, то скорее всего он ничего не имеет против.

— Хм, — пробормотала я, — это все усложняет.

— Да ладно тебе! Будто ты не знала, что девушки, а особенно такие, как Алекс, постоянно говорят на такие темы.

— А вот и мнение эксперта, — сказала я цинично.

Он заулыбался, видимо на самом деле считая себя экспертом. Я закатила глаза, всячески пытаясь изобразить презрение.

— Ты меня спросила, потому что тебя Алекс подговорила?

— Нет, — сказала я. — Я просто переживаю за твою сестру. Она ужасно наивная, когда дело касается мужчин. И, хотя Себастьян кажется неплохим человеком, меня беспокоит то, что он твой друг.

Он фыркнул и взглянул на меня, проверяя, не шучу ли я. Но мое выражение лица говорило о том, что я совершенно серьезна.

— Так в этом проблема?

Я кивнула.

— Но ведь злой и нехороший Элиас сейчас мил с тобой?

— То, что ты целых пять минут сдерживался и не отпускал сальных шуточек, не делает тебя милым.

Он рассмеялся и продолжил смотреть на дорогу. Я думала, что он как обычно начнет глупо острить, но Элиас промолчал. Вместо этого он, проигнорировав мою последнюю реплику, вернулся к прошлой теме.

— Не переживай по поводу Себастьяна. Он не козел и не стремится спать со всеми подряд. Довольна?

Я пожала плечами, думая, можно ли верить Элиасу, но раз речь шла о его сестре, которая для него значила так же много, как и для меня, то я решила, что в этом случае можно.

Остаток пути прошел в молчании, и вскоре мы остановились перед входом в университет примерно с десятиминутным опозданием. Я потянулась к ручке, чтобы открыть дверь.

— Постой минутку! — сказал Элиас. — Почему ты каждый раз так торопишься от меня сбежать?

— Ты сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос. А еще моя лекция началась десять минут назад, и я ненавижу, когда на меня глазеют.

— На тебя в любом случае будут глазеть, так что пара минут роли не играет.

Я вздохнула и снова откинулась на сиденье, спрашивая себя, зачем я это делаю.

— Говори быстрее, чего ты хочешь.

Он помедлил, как будто раздумывая, что сказать.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросил он в конце концов.

— Что-что?

— Что ты делаешь сегодня вечером? — повторил он.

Мне кажется, или Элиас пытается назначить мне свидание?

— Работаю, — ответила я кратко.

— А завтра?

— Скажи, чего ты хочешь?

— Я просто хочу с тобой встретиться, больше ничего, — ответил он. Если бы эти слова прозвучали не из уст Элиаса Шварца, то я, может быть, и поверила бы.

— Мне кажется, мы видимся достаточно часто, — ответила я, открывая дверь и выходя из машины. Потом я повернулась к нему и добавила: — Прости, с тобой было хорошо, но мне уже пора. Спасибо, что подвез, — с этими словами я захлопнула дверь и заторопилась к зданию, где проходила лекция.

«Я просто хочу с тобой встретиться, больше ничего», — хмыкнула я. Вот придурок! Через пару минут я, задыхаясь, подбежала к аудитории. И, конечно, как только открыла дверь, все тут же подняли головы и посмотрели на меня. Я, уткнулась взглядом в пол, быстро пошла на место, и, усевшись, чуть не сползла под парту, пытаясь стать как можно незаметнее. Я решилась немного высунуться, только когда внимание студентов снова переключилось на профессора, который вел лекцию. Он говорил о постструктуральном подходе к анализу текстов, который появился в шестидесятые годы и был ужасно сложным, как можно было догадаться из названия.

За этой лекцией последовали две другие. Сумев их пережить, я направилась в библиотеку на полчаса — позаниматься. После всего этого я вернулась домой совершенно измученная. Надежда на новое письмо от Луки оказалась напрасной, так что я отправилась в душ. Насладившись теплой водой, которая помогла мне расслабиться, я снова оделась, и, хотя должна была уже быть на пол пути к работе, я не удержалась и снова проверила свой почтовый ящик. И снова напрасно. Я расстроилась, хотя по пути на работу попыталась убедить себя в том, что у меня нет на то причин. Ведь у Луки есть много других дел, кроме как сидеть перед компьютером и отвечать на мои письма. Но все равно, меня задевало то, что от него не было вестей со вчерашнего вечера. Это было слишком странно для него. А еще я злилась из-за того, что меня это так задевало. Я вела себя хуже подростка! Поэтому я выбросила эту тему из головы, когда наконец пришла в «Пурпурную дымку».

Это был маленький коктейльный бар, который располагался на первом этаже старого здания в центре города и который почти стал моим вторым домом. Под потолком крутились лопасти нескольких больших вентиляторов; столы и стулья были из темного дерева, как и длинная стойка, за которой я работала… На стене за стойкой были полки со всевозможными алкогольными напитками. В углу стоял одинокий бильярдный стол, рядом с которым сейчас никого не было. Из-за того, что сегодня был рабочий день, посетителей в баре почти не было. В зале была занята всего пара столиков, за которыми сидели молодые люди, проводившие время с друзьями.

Я осталась в своей обычной одежде, надела длинный черный передник, поздоровалась с Николасом — парнем моей сексуально озабоченной соседки — и принялась за работу. Я получила эту работу благодаря Николасу, который замолвил за меня словечко перед боссом. Николас был высоким, худым и темноволосым. Но если учесть, как часто они занимались сексом с Евой, то его худоба меня не удивляла.

Пока я обслуживала клиентов, Николас суетился на кухне. Хотя в нашем меню были только закуски, салаты и багеты, но и это кому-то надо было готовить. Хотя сегодня был тихий вечер и я отлично справлялась с обслуживанием в одиночку, но моя смена тянулась бесконечно. Вся остальная работа, которая есть в баре помимо обслуживания, была сделана, так что я в основном бездельничала или болтала с Николасом, который приходил ко мне из кухни. У меня даже возникла мысль позвонить Алекс и позвать ее в бар, чтобы она составила мне компанию, но я передумала, потому что один раз мы сегодня уже виделись.

К десяти вечера у меня разболелись ноги. Я мыла стаканы за стойкой, Николас снова ушел на кухню, а из колонок звучала латиноамериканская музыка. Весь вечер я отгоняла от себя мысли о Луке, но они возвращались, и я вдруг снова подумала о том, написал ли он мне. Боже, какая я дура!