Проект «Переселение» (СИ) - Сергей Панченко

Я выспался. Я проснулся за секунды до звонка будильника. Родниковая вода совершила чудо. Я был бодр и свеж, как жених перед свадьбой. Привычно осмотрел окрестности на предмет опасности. Спокойно, как в склепе. Отсутствие, какого бы то ни было сквозняка в этом мире, создавало поистине молчаливую картину. Любой шорох можно услышать издалека. Дыма, под вершиной купола набралось еще больше, и сумерки сгустились немного больше чем до сна. Солнечный свет создавал круглый радужный ореол на границе дыма и барьера. Явление уникальное на мой взгляд. Я достал «зеркалку» и щелкнул немного снимков на память. Через несколько дней твердые частицы сажи осядут на землю и дым немного рассеется. А пока буду нежится в лучах блеклого и прохладного солнца. Мой взгляд задержался на собственном отражении в зеркале заднего вида. Господи, так ужасно я еще никогда не выглядел. Припухлость не прошла, а наоборот, еще и окрасилась в желто-сиреневые тона. Лицо загорело и осунулось. Кожа местами шелушилась и топорщилась белыми чешуйками. Маме бы не понравилось. Ей бы здесь все не понравилось. И тут я с ней был бы согласен полностью. Поговорка, про то, что все, что не делается, делается к лучшему, имела бы свое продолжение — но худшим из способов. Я еще раз посмотрел на свою физиономию в зеркало. Попытался представить свое фото с синяком в овале на надгробии. «От простого журналиста, до спасителя мира. Помним, скорбим. Благодарное человечество». Вот интересно, как лучше: умереть, но чтоб тебя почитали как героя. Школьники возлагали бы цветы по праздникам, молодожены фотографировались на фоне памятника «Аркадий разрывающий пасть Тяни-Толкая». Правительство сделало бы один выходной в мою честь. Планету назвали бы. Или же остаться живым, но безвестным. Смотреть на суетящееся человечество, психующее по мелочам, и думать «а какого я вас спас?». С расстройства подружиться с бутылкой, и в пьяном бреду приставать к прохожим с рассказом о спасении их от неминуемой смерти. А дальше психушка, синдром раздвоения личности. Очень жаль, что первый вариант, при всей привлекательности, невыполним. Если я погибну, то и некому будет спасать мир. Оставим второй. Если все получится, то сяду и напишу книжку, издам, заработаю денег и человечество, таким образом, со мной рассчитается.

Грузовик запрыгнул на обочину и понесся в сторону Прокопьевки. Поврежденное колесо застучало чаще и громче. Сколько ему жить осталось? Без машины долго не протянешь, на своих двоих бегать. Все пути вели в поселок. Сколько можно по окраинам слоняться. Пора уже забраться в самую гущу событий и разобраться, что здесь происходит? Заодно и машину присмотреть новую, пока не застрял в самом неудобном месте. Я ехал по привычному маршруту, по которому попал сюда в тот злополучный день. Моя растерзанная Нива, все так же стояла на обочине, сверкая потрохами. На асфальте лежали два тела Тяни-Толкаев, сбитые моим грузовиком. Их тела совершенно усохли, и казалось, что лежит просто лента панцирей. Скоро так и будет. Нужно набрать таких трофеев. Если выживу, отправлю ученым в анонимной посылке, пусть поломают голову над этой загадкой. Вскоре показалась автозаправка. Легковушка с открытой дверцей никуда не делась. Лиана, оплетающая столб, уже подсохла и готова была вот-вот свалиться на землю. Впереди был мост забитый автомобильной пробкой. Река, через которую его построили, уже пересохла и не представляла трудностей для ее форсирования. Миновав сухое русло, я остановился, чтобы сверится с навигатором. Трасса, по которой я ехал, проходила транзитом мимо поселка. Дорога, идущая из поселка и примыкающая к трассе, уже в поселке переходила в проспект Коммунаров, и была, судя по всему центральной улицей. Навигатор показал, что на ней расположены администрация, клуб, больница и немного в стороне, рынок. Так и сделаем, начнем осмотр поселка с его основных достопримечательностей.

На въезде в поселок стояла стела. Серп и молот, колосья пшеницы, а также юбилейные даты. Все это символизировало приверженность сельскохозяйственным традициям на протяжении двухсот с гаком, лет. Начало поселка пестрело разными предприятиями. Первым был какой-то завод. На его огромном дворе высились кучи щебня. Рядом с ними стояли ленточные погрузчики. Мне подумалось, что здесь делают асфальт или бетонные плиты. За ним располагались цеха тракторной мастерской. Весь машинный двор был забит различной сельхозтехникой. Трактора, комбайны, прицепные устройства так и застыли в вечном ожидании ремонта. Слева высилось огромное здание элеватора. Вот где мощь так мощь. В детстве мне так хотелось стать одним из работников такого элеватора. Мое детское воображение наделяло всех причастных к элеватору работников, какими-то сверхспособностями, благодаря которым они могли устроиться туда на работу. Однажды, я ездил с дедом в районный центр. У деда там были дела, и мы немного припозднились. Тогда я и увидел ночной элеватор, весь в огнях. Он показался мне сказочным замком, в котором непременно происходят необычные вещи. Элеватор стоял на отшибе. Он словно висел в полной темноте. К нему, светящейся дорожкой, грузовики везли зерно. Я представил, что это гномы, везут в своих тачках, драгоценности, добытые ими в пещерах. А в волшебном замке, на самом верху сидит королева, которая благосклонно принимает их подарки.

За элеватором, дорога упиралась в кольцо. Собственно, после кольца дорога уже именовалась проспектом Коммунаров. Признаки, некогда бурлящей жизни, стали попадаться на глаза. То белье, сохнущее на веревках, которое приобрело одинаковый серый цвет, под палящим солнцем. То инструмент в огородах, брошенный впопыхах, на том же месте где им работали. То двери домов и магазинов, оставленные открытыми, как-будто их хозяева отлучились на минутку. Машин было немного. Народ в таких поселках небогатый и обычно имеют одну машину. И большинство из них сейчас там, возле купола.

Грузовик шел на крейсерской скорости под мерный стук лохмотьев покрышки. Я пока не планировал обследовать сам поселок изнутри. Нужно убедиться, насколько это может быть опасно. Все-таки это не чистое поле, где не подберешься незамеченным. Каждое здание — потенциальная ловушка. Почти сразу, за этими мыслями слева от меня раздалось знакомое «Буум». От неожиданности я пригнулся. На обочине стоял, покачиваясь на тонких ножках, «Фугас». Чтоб тебя, зараза. Так и в туалет можно сходить раньше, чем планировал. «Фугас» сделал еще один контрольный выстрел и присел на землю. Сейчас сбегутся на крик местные.

Иван Петрович Матвиенко выйдя на пенсию, обрел хобби к которому до этого не испытывал ни малейшего желания. Началось все с простого сидения на берегу озера. Свободное время пенсионера позволяло Ивану Петровичу впустую тратить это самое время. Однажды, утренняя прогулка привела его к озеру. К месту, где кусты талов подступали вплотную к воде, а сами кусты образовывали шатер из сплетающихся стеблей. Внутри такого шатра было тихо и благостно. Небольшая рябь, гонимая легким ветерком, превращалась в мерные всплески воды в неровностях берега. Словно колебания маятника метронома природа загипнотизировала старика. Иван Петрович потерял счет времени. Новые ощущения, которые игнорировались всю жизнь, полностью овладели сознанием пенсионера. С тех пор Иван Петрович решил посвятить себя природе, а чтобы приятное сочеталось с полезным, освоил науку рыболовства.