Ностальгия по истокам - Мирча Элиаде

Поиски земного рая

Христофор Колумб не испытывал никаких сомнений в том, что он приближается к земному Раю. Он считал, что встреченные им в заливе Парна холодные течения, брали свое начало в четырех реках, орошающих Эдемский сад. Для Колумба поиски земного Рая не были химерой. Великий мореплаватель придавал эсхатологическое значение географическим открытиям. Новый Свет был не просто новым континентом, где могла бы получить дальнейшее распространение евангельская благая весть. Сам факт его открытия носил печать эсхатологической значимости. Колумб был уверен, что пророчество, касающееся распространения Евангелия по всему миру, должно

быть исполнено к концу света. Следовательно конец Света был близок. В своей «Книге Пророчеств» Колумб утверждал, что этому событию, то есть концу мира — будет предшествовать завоевание нового континента, обращение язычников и гибель Антихриста. Он возложил на себя одну из главных ролей в этой грандиозной, одновременно исторической и космической драме. В письме, адресованном принцу Яго, Колумб писал: «Волей Божией я стал предвестником нового неба и новой земли, о которых Господь говорил в Апокалипсисе устами святого Иоанна, и до него устами Исайи, и к которым он указал мне путь».2

Трансокеанские экспедиции и географические открытия, потрясшие и радикально изменившие западную Европу, проходили именно в этой мессианской и апокалиптической атмосфере. Вся Европа верила в близкое перерождение мира, хотя причины и основания для подобного перерождения были разнородны и противоречивы.

Колонизация двух Америк началась под знаком эсхатологии: незыблема была вера в то, что пришло время обновления христианского мира, которое должно осуществиться или в форме земного Рая, или, по крайней мере, возобновления священной истории, повторения изложенных в Библии чудесных событий. Именно поэтому литература той эпохи, так же как и проповеди, мемуары, корреспонденция полны парадизиакальных и эсхатологических намеков. Англичане, например, считали, что колонизация Америки продолжала и завершала священную Историю, начатую у истоков Реформы. Продвижение на запад рассматривалось как продолжение триумфального шествия Мудрости и истинной Религии с востока на Запад. Уже в течение значительного времени протестантские теологи были склонны ассоциировать Запад с нравственным и духовным прогрессом. Некоторые из них переносили ковчег Авраама в Англию. Как писал теолог англиканской церкви Вильям Грэшоу: «Бог Израиля… — это Бог Англии». В 1583 году, Сэр Хемфри Джильберт уверял, что если Англия овладела столь «обширными и прекрасными» территориями, то, без сомнения, лишь благодаря тому, что слово Божье, то есть религия как неотъемлемая часть Востока, постепенно продвинулась в своем влиянии на Запад, где «вероятно она и остановится в своем движении».

Символика солнца

Речь идет о мотиве достаточно часто встречающемся в английской литературе той эпохи. Теолог Томас Барнет писал в своей работе «Archaeologiae» (1692): «Как и солнце наука берет свое начало на Востоке и обращается к Западу, где мы уже давно имеем возможность наслаждаться ее светом». Епископ Беркли открывает свою известную поэму следующими словами: «Правь свой путь на Запад…», явно намекая на солярные аналогии с целью восхваления духовной роли Англии.3 Впрочем, Беркли лишь придерживался старой, существовавшей уже более двух веков, традиции. Действительно, учение египетских алхимиков и солнечная символика, ставшие достоянием публики, благодаря Марсилио Фичино и итальянским гуманистам, опять вошли в моду после открытий Коперника и Галилея. Эти открытия были для современников в первую очередь доказательством триумфа солнца и гелиоцентризма. Недавние исследования обнаружили религиозные импликации астрономии и космологии Возрождения, долгое время остававшиеся скрытыми и замаскированными. Для современников Коперника и Галилея гелиоцентризм был более чем научной теорией: он знаменовал победу солнечного символизма над средневековой наукой, то есть реванш герметической традиции, которую почитали и считали предшествующей Моисею, Орфею, Зороастру, Пифагору и Платону, по отношению к провинциализму средневековой церкви. Тема солнечного символизма эпохи Возрождения слишком сложна, чтобы мы могли ее осветить на страницах этой книги. Но достаточно будет следующего примера, чтобы читателю стало понятно, с какой настойчивостью аналогии солнечного символизма появляются у авторов, воспевающих религиозное значение колонизации Нового Света. Первые англичане, поселившиеся в Америке, считали себя избранниками Провидения, призванными основать «Град на холме». Он должен будет стать примером истинной реформы для всей Европы. Они следовали за солнцем к Крайнему Западу, чудесным образом продолжая традиционный переход культуры с Востока на Запад. В том, что Америка была скрыта от взора европейцев вплоть до времени Реформы, они усматривали знак божественного Провидения. Первые пионеры не сомневались, что финальная драма нравственного возрождения и всеобщего спасения начнется вместе с ними, поскольку именно они, первые поселенцы, следовали за солнцем в его движении к райским садам Запада. Как писал англиканский поэт Джордж Герберт в своем стихотворении «Воин Церкви»:

Religion stands tip-toe in our landReady to pass to the American strand.4

(Религия встает на цыпочки в нашей стране,Чтобы перейти на американский берег.)

И этот американский берег, как мы уже видели и в чем постоянно будем убеждаться в дальнейшем, в глазах поселенцев стал образом рая. Ульрих Хагволд высказал пророчество, что после открытия Америки человечество вновь возвратиться «к Христу, Природе, Раю».

Соединенные Штаты более чем, какая-либо другая современная нация, являются продуктом протестантской Реформы, ищущей земного Рая, в котором она надеется найти завершение реформы церкви.5 Реформа и возвращение земного Рая были связаны между собой в сознании многих писателей начиная с Генриха Буллингера и кончая Шарлем Дюмуленом. Для этих теологов реформа ускорила пришествие великого дня райского блаженства. Знаменательно, что милленаристская тема завоевала большую популярность незадолго до колонизации Америки и революции Кромвеля. Неудивительно, что религиозное учение, проповедовавшее, что Америка избрана Богом среди всех стран для второго пришествия Христа, стало здесь самым популярным. Миллениум, согласно этому учению, хотя по сути своей имеет духовную природу, будет сопровождаться райским преображением земли, которое явится внешним символом внутреннего совершенства. Как писал выдающийся американский пуританин, Ректор Гарвардского Университета с 1685 по 1701 гг., Инкриз Мазер: «Когда Царство Христа заполнит всю землю, эта земля будет возвращена в райское состояние».6

Американский рай

Некоторые пионеры освоения Америки принимали за рай уже некоторые штаты. Путешествуя вдоль побережья Новой Англии Джон Смит в 1614 году сравнивал ее с Эдемом: «И небо и земля не могли бы быть лучше устроены для обитания человека… Случай сподобил нам попасть в страну, какой ее создал Бог». Джордж Элсон описывает Мериленд как единственное место в мире, напоминающее «земной Рай». Эти деревья, растения, плоды, цветы разговаривают с нами будто «иероглифы нашей первородной жизни». Другой писатель открыл «будущий Эдем» в Джорджии — штате, имеющем тот же климат, что и Палестина: «Этот благословенный Ханаан избран Богом, чтобы благословить труд любимого народа». Для Эдварда Джонсона Массачусетс — место, «где Господь создал новое небо и новую землю». Пуританин из Бостона Джон Коттон, в свою очередь, наставляет тех, кто собирается покинуть Англию и отправиться в Массачусетс: «На вас благословение Божье благодаря священной Хартии, данной Адаму и его потомству в Раю».7

Но все это отражает лишь один аспект милленаристского опыта пионеров освоения Америки. Для многих других эмигрантов Новый Свет представал как пустыня, населенная демоническими существами, что, впрочем, не уменьшало их эсхатологической экзальтации, поскольку в проповедях они ежедневно слышали, что бедствия, которые они терпят, не более чем нравственное и духовное испытание перед достижением обетованного земного Рая.8 Пионеры сравнивали себя с Израильтянами, перешедшими через Красное море, а их жизнь в Англии была чем-то вроде египетского рабства. После ужасного испытания в пустыне они вступят в землю Ханаанскую. Как писал Коттон Мазер «пустыня, которую мы пересекаем, чтобы достичь обетованной Земли, наполнена летающими огненными змеями».9