Копье Детектива (СИ) - Ханси Кай

Мистер Лоренце был максимально сдержан в показаниях. Он говорил о том, что является племянником своей тетушки Морри. Что Морри ухаживала за престарелой матерью Доурэла. И иногда просила его выполнять поручения, потому что сама Морри надолго отлучиться от подопечной не могла. Про Доурела он говорил, что ничего не знал и вообще «не любил совать нос в чужие дела».

***

Юный детектив была в своем кабинете, который получила совсем недавно, ввиду стремительно копившихся у нее дел. Однако, неприглядную приписку «стажер» в ее личном деле, пока еще, не убрали. Виолетта была вместе с приглашенным графологом. Они изучали письмо, которое было обнаружено на столе в купе, рядом с убитым:

— Письмо было написано на плотном желтом листе бумаги, гелевой синей ручкой, — сделал заключение графолог. — Почерк принадлежит мужчине. Письмо неаккуратное, корявое и написанное в спешке. По отношению к себе этот мужчина критичен, относится к миру, как к чему-то чужому и неприятному, людей не любит. Динамический стереотип — речь быстрая, соответственно и такая же скорость мышления. Походка неровная, прихрамывает на правую ногу, немного сутулится. Когда говорит, сжимает руки в кулаки и приподнимает плечи. Часто курит и постоянно в движении, не может долго стоять на одном месте. У него склонность к шизофрении. Писал письмо тот же человек, что и убил. Поищите сведения о нем в интернате для людей, хронически страдающих психологическими проблемами.

Вечером, в своем кабинете Ио думал о деле убийства Доурэла. Он выстраивал в голове логическую схему выводов из полученной за день информации. Под описание убийцы никто не подходил из опрошенных. Если рассматривать фигурантов Полли и Кэтти, вероятность того, что девушки хотели избавиться от «старого» мужа и получить бонус — богатое наследство, вполне могла быть. У Кэтти были драгоценности, она вполне могла их обменять на деньги и заказать убийство. Душевное состояние было у нее, мягко говоря, не радостное, и это не было наиграно. Но возможно, что она просто осознала то, что произошло, и морально к этому была не готова. Ведь, планировать это одно, а когда уже все случилось, ощущения могут быть совсем другими.

Наказанный пациент второй день сидел в белом замкнутом пространстве. К стене были привинчены цепи, которые держали деревянную скамью. Из маленького прямоугольника пробивался тусклый свет. Скрюченная изможденная фигура сидела на сером полу, скрестив ноги, спиной к железной запертой двери. Фигура мужчины перестала быть подвижной. Она была так же неподвижна, как Диффенбахия — ядовитая смерть. Костлявая рука потянулась к большому сочному листу. Волокна растения разорвались. Белый сок полился в гортань, обжигая слизистую. Заключенный снова ранил цветок и с безумным рвением утолял свой голод уже с отечным горлом. Растение не простило сумасшедшего. Он умер от удушья.

Тетушка Морри жила в пригородном районе города в небольшом террасном доме. Таунхаус был цвета бордо с белыми нюансами, балконы украшали осенние желтые и красные хризантемы. Линии дома выписывали треугольники и прямые горизонты крыши, вертикальные возвышения труб. В квадратные многостворчатые окна были вписаны арки со стеклами и решетками. В дом можно было зайти, открыв калитку и попасть в проходную часть под небольшой крышей с уличным фонарем. Таких входа было три. Два из них принадлежали соседям тетушки Морри.

Вечер Морри Лоран был снова омрачен приступом деменции у вдовы Харпер Доурэл. Миссис Харпер до девяносто шести лет держалась, как закаленный ветеран войны, была в здравом уме и в силах что-то делать самой. Но в один из роковых вечеров ноги ее подвели, она споткнулась о ступень своего дома, упала и расшиблась. Пострадала спина, затылок и была сломана шейка тазобедренного сустава. К концу уходящей жизни, она лишила себя возможности нормально передвигаться. Вдова Харпер долгое время лежала прикованной к постели. После продолжительного и настойчивого ухода Морри, миссис Харпер стала садиться на кровать. Потом немного ходить при помощи ходунков, но давалось ей это с трудом. Лоренце был всегда рядом и помогал своей тете. Нужно было менять простыни, а для этого поднимать и перетаскивать лежачую Харпер с края на край кровати. Лоренце делал приспособления, чтобы миссис Доурэл могла физически развивать непослушное тело. После травмы черепа, мозг вдовы стал активно разрушаться. Восприятие мира стало, как что-то черное, страшное и неизведанное. Время от времени, она погружалась во мрак, где ее близкие люди становились опасными врагами. Ее лицо было испещрено морщинами, руки покрыты кровоподтеками из-за уколов и ударов от неловких и резких движений. Седые волосы были всклокочены, на теле висел старый халат, который она, ни под каким предлогом, не хотела менять на новую опрятную одежду. Вдова Харпер сидела на каменной ступени, трясла вскинутыми вверх руками и отчаянно кричала:

— Убийца! Убийца! Она убила моего сына! Потаскуха убила моего сына! Помогите мне! Уберите от меня убийцу моего сына! Потаскуха убьет меня! Она травит меня газом!

На улицу быстрым шагом вышли мисс Морри и ее племянник Лоренце. Профессиональным движением руки Лоренце вколол в мышцу Харпер успокоительное. Вдова замолчала и устало прикрыла веки, разом ставшие тяжелыми. Со сверх усилиями они затащили вдову в дом. На придомовой территории остались стоять переполошенные соседи. Охали, ахали, обсуждали услышанное и происходящее. Устроив миссис Доурэл на кровати, они смогли немного выдохнуть, присев на край рядом со спящей старушкой.

— Ты ей сказал о том, что Леопольда убили? — встревоженно спросила Морри.

— Нет. Я ей ничего не говорил, поверь мне, — ответил Лоренце, обняв тетушку.

— Ее бред часто совпадает с реальностью. Она, как будто чувствует, что происходит. Я иногда боюсь того, что она скажет. Наговорит чего-то плохого, а потом сбывается. — Морри посмотрела на Лоренце.

— Не принимай близко к сердцу. При старческом маразме могут быть не только обвинения. Смотри, чтобы она не открыла газовую конфорку. Держи подальше ножи и другие острые предметы. — Предупредил Лоренце. — Сегодня в интернате у меня ночное дежурство.

— Я беспокоюсь за тебя. Вдруг ты там от кого-нибудь пострадаешь? Мне будет тяжело без тебя. — Тетушка печально сложила руки на своих коленях.

— Я всегда помню золотое правило — главное не поворачиваться спиной к пациентам. Завтра вечером приеду и буду снова тебе помогать с Харпер. — Лоренце улыбнулся, чмокнул Морри в щеку и стал собираться на работу.

В кабинете сержанта отдела полиции обсуждалось дело об убийстве мистера Леопольда Доурэла. Сержант сидел во главе стола и знакомился с информацией из протоколов. Его подчиненный детектив и арендованный знаменитый детектив-стажер сидели по разным сторонам от сержанта.

— Убийство заказное, — Виолетта играла ручкой, ловко вертя ее между пальцами. — Из работы графолога, прямым убийцей из ближайшего окружения никто быть не мог.

— Фигуранты дела? — спросил сержант, обращаясь к обоим детективам.

— Кэтти Доурэл — жена мистера Доурэла, Полли Кэрл — близкая подруга Кэтти. У них вполне мог быть мотив. Ситуация банальная: молодой девочке надоело старое, грубо выражаясь, тело. Подавать на развод, терять часть имущества, а при неграмотном подходе, терять все, что нажито непосильным трудом мистера Доурэла. — С видом знатока, ответил старший детектив.

— Мисс Марл, Вы опрашивали троих свидетелей. Что из себя представляет Лоренце? — обратился с внимательным видом сержант к молодому и, как уже всем сержантам в городе стало ясно, перспективному детективу.

— Поль де Лоренце работает санитаром в интернате психохроников. Графолог сказала, что именно там стоит поискать убийцу. Я туда поеду, после того, как навещу в морге Леопольда. — Сообщила Виолетта.

— По поводу неразглашения врачебной тайны… Запрос в интернат сейчас сделаем. — Сержант тут же передал распоряжение, набрав нужный номер по телефону.

— Может, лучше я съезжу? — вмешался старший детектив со своей инициативой.