Славянский сокол - Сергей Самаров

И, тем не менее, незадолго до заката Аббио послал два десятка воинов в лес по другую сторону военного лагеря франков. Послал потихоньку, в объезд через соседний холм, чтобы никто не знал об этом. А сам отправился в королевскую ставку, желая поговорить с Кнесслером.

– Мне доложили, что ты сегодня уже дважды пытался меня отыскать, – с улыбкой встретил старший эделинг младшего. – Но король решил сегодня доказать саксам, что доверяет им не меньше, чем своей охране, и взял меня с воинами Гаса в сопровождение при поездке по речному берегу.

– Да, король излишне доверчив. Все это могло бы обернуться для его королевства трагедией, не окажись в лесу того славянина и случись резня… А король в руках у саксов… – пробормотал Аббио себе под нос.

– Ты о чем, я не расслышал?..

– Потом скажу… А что Карлу понадобилось на берегу? – с прохладцей поинтересовался Аббио.

– Я думаю, он ищет места переправы одновременно для всей армии, желая наступать несколькими колоннами. Я знаю, что в противоположную сторону по берегу поехал монсеньор Бернар. Но его сопровождают только франки.

– Поздно… – мрачно изрек Аббио.

– Что – поздно? – не понял Кнесслер.

– Поздно переправляться. Думаю, еще до окончания турнира на том берегу Карла будет встречать с мечом в руке Готфрид, а отнюдь не Годослав. И если у Годослава нет полков, которые можно развернуть по всему фронту в противовес Карлу, то у Готфрида эти полки стоят в готовности. Помимо этого вторая армия Готфрида выстроилась на северной границе, готовая вторгнуться в мои земли. А небольшие отряды данов уже сожгли несколько моих деревень, пока я здесь развлекаюсь.

– Они стоят там давно… – возразил Кнесслер, успокаивая молодого эделинга. – Как только Карл вошел в наши земли, Готфрид выдвинул передовые полки. Свои деревни им грабить не позволяют, вот они и грабят твои. Обычная история. Это еще не говорит о войне.

– Нет, это как раз и говорит о войне. Грабители приходят осенью, когда собран урожай и есть, что взять. В мае приходят именно с войной.

– Мне кажется, ты ошибаешься. Но ты делаешь мне какие-то непонятные намеки на активизацию данов – что случилось у бодричей в отсутствие Годослава? У тебя есть какие-то вести?

– Есть. Есть и вести, есть и странные, и неприятные события, о которых ты не знаешь. Что хочешь узнать раньше?

– Начнем с вестей, если ты не возражаешь, – Кнесслер показал Аббио на кресло, в которое тот не сел, а почти упал, как усталый гонец после долгой дороги, а сам хлопнул в ладоши, вызывая слугу и приказывая принести вина для угощения гостя.

– Я не возражаю против такого регламента, – сказал Аббио, – потому что вести касаются всех, а события только меня. Впрочем, я не прав, события касаются тоже всех… Но об этом – потом… Итак, сегодня после обеда ко мне прискакал гонец. В Рароге бояре восстали против Годослава и соединились с воинами герцога Гуннара, убили князя-воеводу Дражко и захватили город. Годослав больше не князь бодричей. Вернее, почти изгнанный князь. Бояре разослали две княжеские дружины – на полночь и на закат – своих людей с призывами не поддерживать Годослава, отрешенного народом от власти, и обещают восстановить в княжестве вече. В этом их всегда поддержат все славянские храмы. Следовательно, у бояр шансов на успех больше, нежели у Годослава. И к тому же войска данов вот-вот вступят в княжество и сделают из него датскую провинцию.

– Ты уверен в сведениях? Это очень важно.

Аббио утвердительно стукнул ладонью по подлокотнику кресла.

– Сведения пришли через вторые руки сразу после вечерних событий. Опасаясь грабежа, фряжский купец вывез свои товары к берегу Лабы. Оттуда верные люди, которым я плачу, прислали весть мне. В них я уверен.

– В них. Но не в купце…

– Купца я не знаю.

Кнесслер задумался и потеребил бородку. Затем подошел к пологу палатки, выглянул наружу, словно проверяя возможность подслушивания, и вернулся к собеседнику.

– Стоит ли передать известия Карлу? Ты сам знаешь, что каждое маленькое событие или даже намек на событие легко обрастает цветными хвостами, гораздо более яркими, чем само событие. Такая уж у вестей способность…

– Как ты сам считаешь?

Теперь Кнесслер долго молчал, оценивая ситуацию.

– Давай вместе подумаем, чем это может грозить всей Саксонии, и не слишком ли мы поторопились при выборе друга и государя? Готфрид может пожелать вновь подружиться с нами. И тогда он не сможет уже оттягивать войну с Карлом, как оттягивал ее многие годы, потому что война уже будет совершившимся фактом. Предположим, мы подружимся. В случае победы данов мы опять становимся независимыми эделингами. В случае их поражения мы теряем возможность снова помириться с Карлом, потому что в следующий раз он нам уже не поверит. Нужно просмотреть положение с той и иной стороны.

– Для этого-то я и искал тебя всю вторую половину дня.

– Карл, насколько я его знаю, – вслух раздумывал Кнесслер, – по характеру очень неуступчивый человек. Если он поставил себе задачу присоединить к королевству княжество бодричей, он не отступится, даже если туда войдут два Готфрида и лбами упрутся в его щиты. Карл давно уже точит зубы и на Данию. Только на днях завел разговор о том, чтобы строить в Хаммабурге верфь для судов нового сторожевого флота, который способен будет плавать под носом у данов и быть постоянным раздражителем и угрозой для всех викингов. И даже захватывать их драккары. Это ли не свидетельство намерений короля?

– Меня больше волнует другой вопрос. Если Карл переправится через Лабу, Готфрид постарается зайти ему в тыл. И пойдет он по моим землям, все сжигая и разоряя, оставляя меня нищим. Но, если посмотреть с другой стороны, нам может быть больше выгоден поход Карла, чем дружба с Готфридом. Если Годослав больше не будет князем, у княжества нет хозяев. И мы смело можем поступить с бодричами так же, как пять лет назад поступили с Бравлином[22]. Совсем неплохо иметь на той стороне по небольшой территории. Одновременно, боюсь, мы уже опоздали с правом выбора, поскольку Готфрид и без того готов похоронить нас. А Карл… А Карл… Карл, в случае победы, будет заботиться о тех, кто помог ему. Но…

– Я вижу, что твое «но» звучит значительно…

Аббио даже встал, чтобы эту значительность увеличить.

– Я своими глазами видел сегодня, проезжая по лагерю, как в палатку Годослава входил аббат Алкуин, советник Карла.

Кнесслер удивленно поднял брови.

– Тогда получается, что король знает о присутствии на турнире Годослава?

– Получается, что так.

– Однако Алкуин – это еще не король.

– Я думаю, что прийти он мог только по просьбе короля. И мне не нравится такая ситуация. Я с удовольствием помог бы Годославу только из желания испортить настроение Сигурду. Мне жалко Годослава, потому что он попал меж двух таких сильных хищников, как Карл и Готфрид. Но мне совсем не по душе, что Годослав ведет с Карлом тайные переговоры.

– Чем это нам грозит?.. Пусть ведет.

– Вот здесь я совершенно не могу согласиться. Карл мирится с нами, чтобы пойти походом на Годослава. Но, захватив княжество бодричей, он получает в дополнение к Саксонии точно такую же мятежную территорию. Это все естественно и вероятно. Это нисколько меня не пугало, потому что, вздумай мы снова почувствовать себя не чьими-то подданными, а свободными эделингами, против Карла вместе с нами выступили бы уже и бодричи. Но – переговоры… Тайные… Через Алкуина, а может быть, и личные, но так, чтобы об этом никто не знал… А если они договорятся? Тогда мы попадаем меж двух огней. И при любом несогласии во мнениях нам придется вести войну на две стороны.

– В твоих размышлениях есть здравое зерно, хотя это зерно заросло сорняками… Есть много возражений…

– Но зерно-то есть! А я еще раньше расстарался и устроил небольшой маскарад. В каком-то случае маскарад сработает не только против Сигурда, но и против короля. Но если король в курсе всех здешних дел, получится, что я сам попал в непонятное положение…

– Какой маскарад?

– Я искал тебя после турнира, чтобы обговорить эту затею, но не нашел, и обговорил только с Бравлином. Бравлин полностью меня поддержал и обещал помочь, по возможности. Но мне придется начать сначала… С рассказа о том… О том, как меня сегодня чуть не повесили, а потом чуть не перерезали франков…

И он с подробностями поведал Кнесслеру историю с нападением мнимых франков, о желании Аббио рассчитаться с Сигурдом и о задумке с подставкой Стенинга вместо Годослава.

– Это нападение вполне в духе Сигурда. Но ты не уловил в происшествии самое главное…

– Что я не уловил?

– Сам герцог Трафальбрасс никогда не решился бы на такие действия даже против простого эделинга, что же говорить, когда он устроил покушение на тебя, который и знатностью ему не уступает, и имеет такой авторитет среди простого люда. Я уверен абсолютно: он получил указание короля Готфрида. Это так легко видится, что я просто удивлен, как такой факт прошел мимо твоего сознания. Должно быть, от твоей скромности и малой оценки своего значения. Я готов уверить тебя, что для людей своей страны ты величина значительная.