Уничтожить - И. В. Ставров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лёха тяжело и часто дышал, разгоняя мрак помещения, в котором мирно храпели два десятка людей. Красочный мир, наполненный событиями, беготнёй, невероятными возможностями и кровавыми убийствами сменился серым сумраком, к которому он так привык. И от которого он убегал всю жизнь. На лице его сияла улыбка счастья, в глазах блестели азартные огоньки, а в крови бурлили гормоны радости. Он отвёл душу. Он убивал людей и делал всё то, о чём мечтал до этого дня. Наконец, он смог отомстить кисенам, излюбленным оружием которых в реальной жизни были шпицрутены. В их комнате не было ни одного золотого, который бы не имел шрамов на спине.
Никакие обезболивающие, которыми он пользовался до этого дня, не могли сравниться с ощущениями той силы и того могущества, что он испытал сегодня. Лёха был подобен… Нет, не Лёха. № 29 был подобен горной лавине, что сносила всё, что стояло на её пути. Единственным критерием, по которому лавина уничтожала — это наличие живой плоти. Лавина просто немного замешкалась в самом конце. Следовало хотя бы на секунду укрощать ярость стихии, чтобы следить за окружающим пространством и продолжать использовать Няшу так, как хотел он — № 29! Эта месть была куда более изощрённой, нежели банальное убийство и отъём трофейной капсулы. Лёху радовала мысль о том, что гордость и самолюбие кисена были унижены именно таким образом. А та досадная ошибка… В следующий раз она не повторится.
В штанах ощущалось прежнее напряжение, которое он чувствовал секунду назад, но такой чёткий образ фигуристой девушки в один миг поблек, словно предыдущие приключения были обычным сном. Что, впрочем, было недалеко от истины. Чтобы проверить свои догадки окончательно, Лёха сконцентрировался на стене, как делал это раньше, и взмахнул рукой, как бы отрывая от неё кусок. Когда крошечный кусочек всё-таки упал на пол, Лёха обрадовался, и сердце его забарабанило в груди от осознания того, что сила нейро-слияния осталась при нём! Однако радость длилась недолго. За стеной шла какая-то потасовка, и время от времени металлические спинки двухъярусных кроватей бились о стену, что и спровоцировало падение камушка. От более сильного удара со стены посыпались камушки и кусочки штукатурки, что только подтвердил эту грустную правду. Улыбка на лице Лёхи медленно померкла, и уголки губ опустились вниз. Как и погрустневшие глаза. Он наткнулся взглядом на ногу, с которой несколько часов бегал и прыгал, и его глаза снова зажглись огнём. Притронувшись к бедру, Лёха сцепил зубы от боли и едва сдержал стон. Бедро опухло и пульсировало болью. Лёха никак не мог поверить, что из того невероятного мира возможностей он вернулся в свою серую реальность.
Откинувшись на подушку, он на некоторое время закрыл глаза. Подобные ощущения он испытывал всегда после приёма обезболивающих препаратов. Ещё долгое время после пробуждения не мог поверить в то, что кайфушки кончились и придётся ждать до следующего приёма. Он уже давно вычислил всех, кто тоже, как и он, ширялся какой-нибудь дурью. Впрочем, они тоже знали о нём, хоть никогда и не разговаривали друг с другом на эту тему. Рыбак рыбака понимает издалека… Мда.
Предприняв последнюю попытку выяснить, действительно ли это был сон, он активировал нейрофон. К сожалению, кроме стандартных приложений, к которым он уже привык, ничего не появилось. Разве что звонки, сообщения и доступ к сети появились.
— Глюк! — зашептал Лёха. — Эй, тупое железяко! Ты тут? Отвечай или форматну тебя!
Однако ответом Лёхе была лишь тишина и безостановочно бубнящая за окном реклама. Обшарив все потаённые углы своего нейрофона и даже порыскав в скрытых папках, он вздохнул: ничего, хоть отдалённо напоминающего псевдореальность Расколотых Островов найти оказалось невозможно. Лёха некоторое время неотрывно смотрел на то, как меняются минуты, но вскоре отключил нейрофон и снова закрыл глаза. К сожалению, это оказался просто красочный сон…
Как ни странно, в отличии от снов, которые забываются почти сразу после пробуждения, свои приключения Лёха помнил прекрасно. Он принялся в мельчайших подробностях воспроизводить свои действия и окружающий мир Расколотых Островов, и не заметил, как уснул. Когда воспоминания дошли до последних секунд, на лице его засияла улыбка. И хотя Няша была совсем не той девушкой, которую он встретил этим вечером, Лёха был счастлив.
— Лёха!.. Эй! Лёха! Проснись!
Казалось, он лишь на секунду закрыл глаза, но провалился в такой глубокий сон, что и не заметил, как наступило утро. Судя по раздражённому голосу, трясли его уже давно. Лёха открыл глаза и тут же сощурился от раннего солнца, заливавшего их комнату. Перед ним склонился Санёк — один из тех, с кем он делил эту комнату. Санёк на пару лет был старше и мог похвастаться своими огромными ладонями, больше похожими на лопаты. Иных отличий от Лёхи у него не находилось.
— Ты чего? — кое-как прохрипел сонный Лёха и покосился на время. Центральная голограмма нейрофона красовалась цифрой 4:58. Через две минуты прозвонит осточертевший будильник. На безвкусную пластиковую еду и остальные сборы полчаса, и в 6 утра начинается очередная смена… Эта последовательность пронеслась в голове за долю секунды и Лёха вдруг вспомнил, что работник нынче из него совсем никудышный.
— Как нога? — осведомился Саня, скользнув взглядом по всей фигуре Лёхи. — Нашептали тут, что вчера в стойла кисен с законником заглядывали и кое-кого хорошенько отмудохали. Тебя ведь, так?
— И кто нашептал? — поднял бровь Лёха, хотя прекрасно понимал, что слухи в стойлах разносятся очень быстро. Особенно, если кто-то из золотых успел заснять ту сцену на нейрофон. — Впрочем, пофиг. Ну, есть немного, отмудохали, а что?
В комнате пока стоял храп досыпающих золотых, но через минуту все проснутся и будет не до разговоров. Через слово Лёха косился на спящих людей, как бы намекая Саньку. Тот понял и наклонился к самому его уху:
— Дело есть. Продовольственный склад выставляем. Ты нам нужен. Как, с нами?
Лёха хмыкнул:
— Ты бухой, Сань? У меня нога сломана, мля! Я щас ковыляю беременной цаплей! Ладно, выкладывай, чё придумали.
Лёха ничуть не удивился такому предложению, ведь ему
