Деньги большого города с доктором Курпатовым - Андрей Курпатов

— Да, да! Любимое выражение: «Зато я не ворую». И тебе вроде как уже нужно оправдываться — что ты тоже не воруешь, а просто много работаешь и училась много и хорошо. Вот отсюда и комплексы, доктор, из необходимости объясняться все время.

— Да, все так, — кивает головой Андрей. — При этом состоятельный человек еще и сам себе должен все это объяснить. И он говорит себе: «Я работаю, поэтому зарабатываю. Я умный, поэтому я богатый. А они просто разгильдяи, лоботрясы и дураки». Он говорит все то же самое, что и бедный человек, но только в зеркальном отражении. И если бедный заявляет, что «зато» он «не ворует», то этот ему отвечает: «Так ты и не умеешь». Это паноптикум своего рода…

Как бы мы ни презирали деньги, как бы ни ненавидели себя за то, что втайне их любим и желаем — я имею в виду все наше общество, — мы строим свою самооценку, исходя из константы денег как таковой. Вопрос — почему так сложилось? А как еще помериться? Деньги — единственная измеряемая, ощутимая, осязаемая характеристика. Все остальное у нас находится в пространстве субъективных оценок: красивый — некрасивый, добрый — злой, честный — лживый, умный — глупый. Любое определение получается субъективным. А деньги, они вот — бери, считай. Внятная характеристика.

— В отличие от успешности, — подхватываю я. — Ведь глупо сравнивать карьеры дизайнера, врача и журналиста. А сопоставить их достаток можно… Еще как! — вспоминаю я оценивающие взгляды некоторых своих знакомых.

— Вот-вот! Кроме того, к вопросу о самооценке, которую человек выстраивает, основываясь на деньгах. Деньги — это ведь еще и возможности, — продолжает Курпатов. — И что бы мы ни говорили, как бы к ним ни относились, деньги — это чеканная свобода. Знаешь, кому эти слова принадлежат?

— Нет.

— Не Рокфеллеру, а Федору Михайловичу Достоевскому. Мы все любим про бессребреников рассуждать, говорим: «Что вы там все о деньгах да о деньгах! О душе бы подумали!» Достоевский был вынужден всю жизнь думать о деньгах. И думал истово. Но что он — плохой писатель? Или, может быть, он о душе не думал? Мне кажется, все это сопоставление — денег и духовности — это все от лукавого.

Согласно исследованиям Абрахама Маслоу — одного из самых известных и признанных ученых в области психологии личностного развития — существует пирамида потребностей. В основании этой пирамиды лежат так называемые «базальные потребности» — пищевая, половая и так далее. На более высоком уровне стоят социальные потребности — в принятии обществом, уважении, любви и так далее; дальше — связанные с интересом, профессией, то есть с потребностью в самореализации. И только на самом верху, на вершине пирамиды, — духовные потребности человека.

И правило гласит: вы не можете перепрыгнуть с уровня на уровень, сначала должны быть удовлетворены потребности более низкого уровня, а только затем — более высокие. То есть как бы вы ни хотели, но сначала надо справиться с голодом, и только потом для вас станет важно — уважают вас или не уважают. А до тех пор, пока ты никто в профессии, если ты не реализовываешь свои способности и таланты, все твои размышления о душе ничего не стоят, потому что по большому счету ты еще до них не созрел.

И в этом смысле деньги действительно дают свободу. И они освобождают тебя, в том числе и для возможности «о душе подумать». Конечно, не всякий состоятельный человек употребит эту свободу подобным образом. Но разве это как-то связано с тем — богат он или беден? Если сейчас всех взять и озолотить — кто-то о душе будет думать, а кто-то о плотских утехах. В общем, это с человеком связано, а не с тем, сколько у него денег. Хотя, если у него денег много, то и возможностей подумать о душе у него тоже больше.

Так что мы ценим деньги за то, что они дают нам определенную степень свободы. Причем эта свобода понимается не только в метафизическом смысле, но и в чисто практическом. Состоятельный человек не выбирает, в каком магазине продукты купить — «Нет, сюда не пойду, тут дорого!» Для него сто рублей, тысяча — не играет роли. Зашел туда, где увидел надпись «Продукты», и купил, не раздумывая и не терзаясь. Состоятельный человек получает возможность не думать о деньгах в этом смысле, а это тоже свобода. А есть в них свобода еще и просто механическая, так скажем: поездки, отдых и т. д.

Ну и самое главное, третья причина, почему деньги так связаны с самоопределением человека в социуме, с его самооценкой — это власть. Деньги обладают властью. С разной суммой в кармане ты автоматически получаешь разное к себе отношение. К тебе по-другому относятся. Я не считаю, что это хорошо и правильно. Но это факт человеческой психологии, который мы не можем игнорировать.

Кстати, знаешь, что любопытно? Тот самый персонаж, который так яростно бил себя в грудь с воплем: «Зато я не ворую!» — рядом с богатым человеком ведет себя тихо, смотрит ему в рот, поддакивает и не позволяет себе подобных выходок.

Все правильно: и про оценку, и про возможности, и про свободу. Только как вести себя во всех этих историях? Как правильно строить отношения — и с теми, кто богаче, и с теми, кто беднее?

Я задумчиво поглощаю унаги маки — роллы с копченым угрем. Кстати, Андрею, по-моему, копченый угорь не сильно нравится: в японских ресторанах он заказывает обычно суши с лососем, роллы «Калифорния» и разные салаты. Зато доктор оценил мой любимый рисовый чай — мне было приятно, потому что недавно один мой друг заявил, что не может пить «бумажный» чай.

Кажется, я отвлеклась и давно ничего не говорила вслух. Но Андрей словно читает мои мысли — не про чай, про отношения.

— Но ведь тут в чем фокус? Это же мы сами так выстраиваем свою самооценку-и бедные, и богатые. А почему? Потому что это для нас сейчас главное. Понимаешь, выстраивали бы по-другому свою самооценку, основываясь на личностных качествах, на человеческих, на профессиональных, на каких угодно еще, и это значило бы, что для нас другое важно, а не деньги. Но тут, что называется, на воре и шапка горит. Сдали себя с потрохами…

Мы больны темой денег. И понятно почему. Их не было столько лет (бумажки, на которые ничего нельзя купить, кроме продпайка, — это талоны, а не деньги), а тут они появились. И все побежали! И бегут, только пятки сверкают. Те, кто сзади бегут, плюют в спины тем, кто впереди. И ажиотаж неимоверный! И кто бы что ни говорил на этой дистанции — он на этой дистанции, денежной. Но не думаю, что в этом что-то есть предосудительное.

У россиян финансовые проблемы — это правда. Накоплений — в общей массе — нет. Пенсий, которые им старость гарантируют, нет. Система страхования не развита. Жилье — беда бедой. Государство сегодня такое, завтра — другое. Как на него положиться? Профессия… Вообще отдельная тема. У кого сейчас профессия, адекватная для капиталистической России? У нас те, кто менеджерами сегодня называются, по западным меркам — самодеятельность, а не менеджеры. И это не значит, что люди работают плохо, это значит, что они работают на износ. У нас ни экономической системы нормальной нет, ни критериев оценки труда нет, ни нормальных конкурентных отношений нет, ни законодательной базы нет, ни судебной власти… Все на добром слове. Как тут быть менеджером? Любой западный назавтра бы спекся. Но проблема в том, что ни один российский менеджер не может сказать: «Я чувствую себя защищенным на все сто, потому что, что бы ни случилось, у меня такая профессия, что я всегда проживу», и не только менеджер. То есть и профессия у нас не гарант стабильности.

В общем, неопределенность, бедность и так далее и тому подобное. И поэтому, разумеется, тема денег — она у нас ключевая. Вот гарант — один-единственный. Но пора уже как-то приходить в разум. Менять ориентиры. Видеть в людях — людей, а не только финансовые сводки. Причем я не преувеличиваю. Это же у нас русская национальная забава — сидят люди и всем офисом считают, сколько у них топ-менеджеры зарабатывают. Я уж молчу о госучреждениях — там это вообще новость дня. Сколько директор утырила, сколько в отделе кадров «мертвых душ» числится, сколько бухгалтер списала, кто с кого какие взятки берет и что на эти взятки покупает. Мы просто не замечаем, насколько утопли в теме денег, и это потому, что для нас подобные дискуссии — обычное дело. Впрочем, это не мешает нам говорить: «Я свою жизнь не для денег живу!»

И тут мне вспоминается история из «Маленького принца» Экзюпери: «Взрослые очень любят цифры. Когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: „А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?“ Они спрашивают: „Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?“ И после этого воображают, что узнали человека». Вот у нас тоже очень большая любовь к цифрам. Мы спросим: «А сколько он зарабатывает?» — и сразу воображаем себе, что узнали человека. А ловит ли он бабочек?… Это нам совершенно неинтересно.