Земля Санникова (илл. Г. Никольского) - Владимир Обручев

В этот день туман благодаря ветру рассеялся раньше, и путешественники продолжали свой маршрут на северо-запад. Медвежью шкуру Горохов распялил между деревьями опушки, рассчитывая захватить ее на обратном пути. Миновали еще две поляны с озерами; во втором возвышался белый холм из туфа, но извержения, очевидно, давно не было, так как туф покрылся лишаями.

При выходе на третью поляну услышали голоса людей на противоположной окраине. Но собаки подняли лай — и голоса сразу замолкли. Через поляну шла хорошо утоптанная тропа, огибавшая небольшое озеро, вблизи которого на влажной почве легко было распознать следы человеческих ног, обутых в мягкие торбасы.

— Вот это уже не люди каменного века! — воскликнул Горюнов. — Те, наверно, ходят еще босиком.

— И раз люди обуты подобно нашим северным туземцам, они должны быть сродни последним, и нам нечего опасаться встречи с ними, — прибавил Ордин.

Когда обогнули озеро, камыши которого закрывали вид на противоположный край поляны, на последнем обнаружился зеленый холм, из вершины которого вился дымок. Возле холма стояли люди, а один, взобравшись на вершину его, очевидно, обозревал поляну. Заметив появление путешественников из-за озера, он сообщил об этом остальным, которые засуетились, и вскоре навстречу двинулся отряд, человек тридцать, рассыпавшийся цепью по лугу. Когда они приблизились, можно было различить, что все вооружены; каждый держал в правой руке длинное копье, а в левой — лук; из-за плеча видны были перья стрел.

На расстоянии сотни шагов от путешественников цепь остановилась, и один, шедший по тропе — очевидно, предводитель, — поднял руку и что-то крикнул.

— Что он говорит? На каком языке? — спросил Горюнов Горохова.

— Похоже на чукотский, — ответил Никита. — Приказывает нам поднять обе руки, если мы мирные люди.

Путешественники подняли руки вверх. Немедленно цепь возобновила движение, но, сократив расстояние шагов до тридцати, снова остановилась по знаку предводителя, который спросил теперь:

— Что вы за люди, откуда и зачем пришли на нашу землю?

— Скажите, что мы белые люди и пришли с южной стороны, с Большой земли, чтобы посмотреть эту маленькую землю среди льдов, — распорядился Горюнов.

Горохов перевел сказанное.

— Приближайтесь, белые люди, но знайте, что нас много и что мы все вооружены, — сказал предводитель отряда.

Путешественники подошли под наблюдением тридцати пар глаз, зорко следивших за их движениями. Горюнов, выступив вперед, протянул предводителю руку. Последний сначала коснулся своей правой рукой лба, затем сердца и только после этого пожал руку пришельцу. Тот же жест он повторил с остальными. Цепь в это время, заходя с флангов, сомкнулась и окружила пришельцев кольцом; воины стояли плечом к плечу с оружием в руках и вполголоса обменивались впечатлениями по поводу одежды, обуви, котомок, топоров за поясом и блестящих палок на спине чужеземцев. Все они были обнажены до пояса, одеты в мягкие кожаные штаны и обуты в торбасы из легкого меха. Лица, грудь и предплечья были покрыты татуировкой в виде волнистых линий, кругов и точек. На шее у каждого висело ожерелье из зубов, по-видимому волчьих, спереди с одним, двумя или тремя крупными медвежьими клыками. Черные гладкие волосы были скручены на темени в узел, в который были воткнуты одно, два или три орлиных пера. Тело было мускулистое, смуглое, лица с мало выдающимися скулами, черными глазами и прямыми носами. Два верхних средних резца были выкрашены в красный цвет, что делало улыбку людей странной — рот при этом как будто раздваивался на два круглых отверстия. Предводитель отличался от остальных более могучим сложением и высоким ростом, ожерельем из медвежьих клыков, красной полосой вдоль лба и красными перьями в волосах. Племя, очевидно, было храброе и представляло опасных врагов, несмотря на примитивность вооружения: наконечники копий были из прозрачного камня, наконечники стрел — из кости; у многих за поясом засунут был каменный топорик с деревянной рукояткой. На спине, кроме колчана со стрелами, висел небольшой кожаный щит.

— Как зовут ваш народ и эту землю? — спросил Горохов по поручению Горюнова.

— Мой народ — онкилоны. И земля эта наша, завоеванная нашими предками. Меня зовут Амнундак. Я вождь онкилонов. А как зовут вас и вашу землю?

Получив ответ на этот и еще несколько вопросов, преследовавших ту же цель — узнать, зачем и каким путем белые люди пришли к ним, вождь произнес:

— Вы пришли издалека и в малом числе — будьте гостями онкилонов. Пойдем в мое жилище.

Он повернулся и пошел обратно по тропе, путешественники вслед за ним, а воины по сторонам и сзади. Они обращались к Горохову с разными вопросами, касавшимися одежды и оружия, пути через льды и жизни на Большой земле, о которой они кое-что знали по преданиям, передававшимся из рода в род. Горохов едва успевал отвечать, тем более что язык онкилонов, хотя близкий чукотскому, все же несколько отличался от него и собеседники не всегда понимали друг друга.

Зеленый холм оказался обширной землянкой — жилищем онкилонов. У ее входа в виде двери, завешенной шкурами, вождь остановился, поднял завесу и жестом пригласил гостей войти. Всем пришлось согнуться, так как дверь была низкая. В центральной части землянки горел костер, над которым на перекладине, подобной вертелу, висело несколько кусков жарившегося мяса. Эта центральная часть представляла четыре толстых столба, поставленных по углам квадрата по шесть метров в стороне; вверху столбы были связаны толстыми перекладинами, поверх которых лежала крыша из более тонких бревен с квадратным отверстием, служившим и окном и для выхода дыма. К каждой перекладине на верху квадрата были прислонены длинные бревна в виде ската, упиравшиеся нижним концом в землю. Каждый скат с боков был закрыт более короткими и тонкими бревнами, также поставленными наискось. Таким образом, получилось жилище, имевшее в плане вид креста с округленными входящими углами. Три ветки креста служили спальнями, в четвертой была дверь и склад разного имущества; центральный квадрат являлся кухней, столовой и приемной. Снаружи весь остов был покрыт толстым слоем земли, которая поросла травой. В общем получилось обширное, теплое, но темноватое жилище. Войдя в землянку, вождь повел гостей на сторону квадрата, противоположную входу, сел, поджав ноги, на медвежью шкуру и усадил остальных справа и слева от себя. Воины расположились по другим сторонам квадрата вокруг огня. Когда глаза путешественников освоились с полумраком землянки, они заметили, что в скошенных боковых частях толпились женщины и дети, с любопытством разглядывавшие пришельцев и постепенно подвигавшиеся к сидевшим воинам. Женщины были почти нагие; только узкая, в ладонь, повязка из темной кожи, по цвету почти не отличавшейся от смуглого тела, огибая бедра, проходила по нижней части живота. У молодых женщин повязка была украшена вышивкой из тоненьких черных, желтых и красных ремешков. Кроме этой повязки, на них были ожерелья из мелких белых, серых, зеленых и красноватых камней и такие же браслеты на предплечьях и запястьях. Нагота как бы скрадывалась татуировкой на груди, животе, спине, руках, ногах и лице в виде фантастических цветов и листьев, волнистых линий и кружков. Особенное внимание привлекала молодая жена вождя, у которой татуировка изображала двух змей, обвивавших кольцами ее ноги, извивавшихся по животу и бокам и оканчивавшихся головками, обращенными друг к другу, между грудями и ключицами; две змеи поменьше обвивали ее руки и оканчивались на обеих лопатках. На смуглом теле эти черно-синие змеи производили жуткое впечатление.