Расколотые сны - Сидни Шелдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Поэтому Эшли и не подозревает, что творят ее «заместители»?
– Совершенно верно.
Дэвид ошеломленно покачал головой.
– Наиболее известный случай расщепления сознания, описанный во всех учебниках, – это Брайди Мерфи. Именно этот пациент впервые привлек внимание широкой общественности к почти неизвестному заболеванию. Подобных историй случалось немало, но ни одна не стала такой убедительной или общеизвестной.
– Это кажется просто невероятным.
– Этот предмет занимает меня довольно давно. Существует определенный набор постоянных симптомов, которые почти никогда не меняются. Например, чужеродные «я» обычно используют те же инициалы, что и у личности-«хозяина»: Эшли Паттерсон, Алетт Питерс, Тони Прескотт[17].
– Тони? – удивился Дэвид, но тут же понял. – Антуанетт!
– Верно. Вы же слышали выражение «второе я».
– Разумеется.
– В каком-то смысле у нас у всех есть эти «вторые я». Иногда добрый человек способен совершить жестокий поступок и наоборот. Нет пределов широчайшему диапазону человеческих эмоций. «Доктор Джекил и мистер Хайд»[18] всего лишь выдумка автора, но основана на факте.
– И если Эшли совершила убийства…
– Она ничего о них не знает. Все это творили ее чужеродные «я».
– Господи! Как мне объяснить это суду?!
Доктор Сейлем с любопытством воззрился на Дэвида:
– Мне показалось, что вы сказали, будто подыщете ей защитника.
– Да, но теперь я уже ничего не понимаю. Кажется, и у меня начинается расщепление личности. Послушайте, доктор, это излечимо?
– В большинстве случаев.
– И что происходит потом?
Доктор болезненно поморщился:
– Процент самоубийств достаточно высок.
– Но Эшли, конечно, ничего об этом не знает?
– Конечно.
– Вы… вы собираетесь ей рассказать?
– Естественно.
– Нет! – дико завопила Эшли и прижалась к стене, закрыв руками лицо. – Этого не может быть! Вы лжете!
– Успокойтесь, Эшли, все так и есть, – уговаривал доктор. – Придется смириться с реальностью. Я уже объяснял: в том, что произошло, нет вашей вины. Я…
– Не подходите!
– Никто не причинит вам зла.
– Я хочу умереть! Дайте мне яда! Не могу больше жить! – расплакалась девушка.
– Немедленно дайте ей успокоительное, – велел доктор надзирательнице, – и поставьте за дверью круглосуточную охрану. Как бы она не покончила с собой!
Прямо из тюрьмы Дэвид позвонил доктору Паттерсону.
– Мне нужно поговорить с вами, – выпалил он, не потрудившись поздороваться.
– Я ждал вашего звонка, Дэвид. Вы видели Эшли?
– К сожалению. Где мы можем встретиться?
– Я буду у себя. Приезжайте.
На обратном пути Дэвид каким-то чудом не попал в аварию, потому что думал лишь о том, как развязаться со всей этой истории. Ни в коем случае нельзя браться за дело Паттерсон – слишком многое поставлено на карту. Придется все-таки найти ей хорошего защитника и раз и навсегда покончить с этим.
Не успел Дэвид переступить порог кабинета доктора Паттерсона, как тот бросился навстречу:
– Что с Эшли?
– Ничего особенного.
– Вы скрываете что-то?
Как ответить на подобный вопрос?!
Дэвид судорожно втянул в легкие воздух:
– Вы слышали когда-нибудь о расщеплении сознания? От так называемой деперсонализации?
– Смутно припоминаю… – нахмурился Паттерсон.
– Несколько личностей, или чужеродные «я», сосуществуют в теле одного человека, и время от времени одна из них берет верх над остальными, причем сам больной чаще всего об этом не подозревает. У вашей дочери именно такой случай.
Доктор Паттерсон отшатнулся:
– Что?! Невозможно! Откуда вы знаете?
– Я привез психиатра и сам присутствовал при сеансе гипноза. Доктор Сейлем выявил, что у Эшли есть два чужеродных «я», и время от времени какой-то из «заместителей» превалирует над остальными. Кроме того, шериф познакомил меня с уликами против вашей дочери, – поспешно продолжал Дэвид, словно боясь, что ему не дадут договорить. – Они неопровержимы. Поверьте, нет никакого сомнения в том, что ваша дочь – убийца.
– О боже, – простонал Паттерсон. – Так она действительно виновна?!
– Нет, Эшли не сознавала, что творит. Она делала это под влиянием одной из своих «заместительниц». У самой Эшли не было причин совершать эти преступления. Никакого мотива. Она собой не владела. Думаю, обвинителям будет весьма сложно доказать факт преднамеренного убийства.
– Значит, ваша защита будет построена на…
– Я не собираюсь защищать вашу дочь, мистер Паттерсон, – резко оборвал его Дэвид. – Дело будет передано Джессу Куиллеру. Он блестящий адвокат. Я когда-то работал с ним и могу заверить…
– Нет, – упрямо загремел Паттерсон. – Вы и никто другой будете защитником Эшли.
– Вы не поняли, – терпеливо объяснил Дэвид. – Я только все испорчу. Ей нужен…
– Я же сказал, кроме вас, не доверяю никому. Моя дочь – самое дорогое, что есть у меня, Дэвид. Никто, кроме вас, не сумеет спасти ей жизнь.
– Только не я. Никакой практики вот уже много лет…
– Но вы специализировались по уголовному праву?
– Да, но…
– Не желаю слышать ни о ком другом, – процедил Стивен.
По всему было видно, что еще минута – и разразится гроза. Все так, но как теперь быть?! Дэвид сделал последнюю отчаянную попытку.
– Но Куиллер лучший…
Доктор Паттерсон, побагровев, вскочил.
– Дэвид, вспомните, как много значила для вас ваша матушка! Может, тогда поймете, что такое для меня Эшли. Когда-то вы попросили меня о помощи и отдали в мои руки жизнь матери. Теперь моя очередь. Поймите, если Эшли приговорят к смерти, кровь ее будет на вас! Я хочу, чтобы вы защищали мою дочь. Пришло время платить долги.
«Он ничего не желает слушать! Неужели до него никак не достучаться?»
Дэвид в отчаянии воздел руки к небу. Сотни доводов и отговорок теснились в мозгу, но все бледнели и терялись перед простым фактом: пришло время платить долги.
– Доктор Паттерсон, – умоляюще пробормотал Дэвид.
– Да или нет, Дэвид.
Глава 13
Дома Дэвида встретила Сандра.
– Добрый вечер, дорогая.
Он нежно обнял жену.
«Боже, до чего она прекрасна! Какой кретин сказал, что беременные женщины уродливы?»
– Малыш сегодня снова толкался, – взволнованно сообщила Сандра и, взяв руку мужа, положила себе на живот. – Чувствуешь, какой озорник?!
– Нет, – разочарованно отозвался Дэвид, подождав несколько секунд. – Не озорник. Упрямый дьяволенок. Не хочет поздороваться с папочкой.
– Кстати, звонил мистер Краудер.
– Краудер?
– Маклер. Он приготовил все документы. Осталось только подписать.
У Дэвида неприятно защемило сердце.
– Вот как…
– Сейчас покажу тебе кое-что, – оживилась Сандра. – Не уходи.
Дэвид тоскливо смотрел вслед жене. Как ей сказать? Больше медлить нельзя – пора принимать решение.
Сандра выбежала из спальни с ворохом образцов обоев в голубых тонах.
– Детская будет синей, гостиная – голубой и белой. Твои любимые цвета. Какой оттенок предпочитаешь: посветлее или потемнее?
Дэвид попытался сосредоточиться.
– По-моему, светлые лучше.
– Мне тоже нравится. Проблема в том, что ковер темно-синий. Как по-твоему, они будут сочетаться?
«Я не могу отказаться от партнерства. Слишком многим пожертвовал ради него. Временем, здоровьем… Сколько бессонных ночей! И теперь выбросить все на ветер?!»
– Дэвид! Ты что, не слышишь? Они будут сочетаться?
Дэвид рассеянно посмотрел на жену:
– Что? Ах, да. Как захочешь, дорогая.
– Я просто места не нахожу от нетерпения. Вот увидишь, у нас будет настоящий дворец!
«За который мы никак не сможем платить, если Кинкейд не сделает меня партнером».
Сандра оглядела гостиную.
– Нужно взять кое-что из старой мебели, но, боюсь, нам понадобится много новых вещей. Мы можем себе это позволить, дорогой? – спросила она, с тревогой глядя на мужа. – Я не хочу тебя разорять.
– Наверное, – с отсутствующим видом пробормотал Дэвид. Сандра прижалась к его плечу:
– Отныне у нас начнется настоящая жизнь, верно? Все сразу: и малыш, и партнерство, и новый дом. Я проходила сегодня мимо. Хотела получше рассмотреть детскую площадку и школу. Площадка просто восхитительна! Горки, качели и всякие тренажеры! Пойдем туда в субботу и еще раз все проверим! Джеффри будет в восторге, вот увидишь!
«Может, я сумею убедить Кинкейда, что фирме выгоден этот процесс? Неплохая реклама и тому подобное».
– А школа – просто чудо! Всего в двух кварталах от дома и не слишком большая. По-моему, это то, что нужно.
Дэвид на секунду прикрыл глаза.
«Я не могу подвести ее. Разбить мечты. Утром скажу Кинкейду, что не берусь за дело Паттерсон. Пусть Стивен найдет кого-нибудь другого».
– Пора одеваться, дорогой. В восемь мы должны быть у Куиллеров.
