Почему я? - Владимир Германович Корешков

бурной деятельности, постоянно получая под воздушные, эфемерные проекты всевозможные гранты из госказны, которые «успешно осваивались» ушлым руководством института: через подставные фирмы покупались дорогие иномарки, за городом, в заповедных местах строились особняки, больше напоминавшие сказочные дворцы, и организовывались постоянные загранкомандировки.

Директор НИИ Борис Сергеевич, мужчина за сорок, благообразной наружности и с честными глазами опытного ворюги, оказался проворным малым: в свое время где надо подсуетился, там прогнулся, там занес вовремя, где-то «подлизнул», там «соснул». И, не обладая, в принципе, никакими научными талантами, а лишь кое-какими поверхностными знаниями, полученными в молодости во время вынужденного отбывания в институте – родители за бабки устроили, чтобы в армии не служил, умудрился защитить докторскую и даже стать членкором Академии наук. Прожженный проныра, обладая сверхъестественным чутьем, он сразу разглядел в молодом ученом перспективу, но перспективу не для Виктора, не для родины или всеобщего блага человечества в целом, а лично для себя любимого.

«Вот он – реальный шанс получить нобелевскую, – думал Борис Сергеевич, – а еще это очень хорошая возможность заработать бабла, много бабла. Если все это дело правильно обставить, то можно рассчитывать на солидные барыши и безбедную старость. Вот тут только надо правильно расставить приоритеты. Под программу этого сосунка, если все подать в красивой обертке, можно выбить неплохие денежки из госбюджета, но есть одно но: если его работой всерьез заинтересуются авторитетные органы, то его от нас могут забрать в какой-нибудь секретный НИИ – и все, плакали тогда мои денежки».

Большой разницы между государственными деньгами, выданными институту под определенные программы, и своим карманом он не видел. «Можно, конечно, – мысленно продолжал лихорадочно искать пути к неиссякающему денежному источнику Борис Сергеевич, – договориться с американцами, они люди щедрые и понимают, что к чему». В последней командировке на симпозиуме в Бостоне он познакомился с очень солидным господином Джефом Редженальдом, тот все исподволь, ненавязчиво выспрашивал о новых перспективных разработках в России и о молодых, подающих надежды, талантливых ученых. Представился Редженальд ректором Бостонского университета. Врет. Стоит только на его хитрую рожу мельком взглянуть, тут даже ежу понятно, что никакой он не ученый, а голимый церэушник, но и хрен с ним, а хоть бы и так.

«Америка – страна путевая, я бы туда с удовольствием перебрался, – мечтал Борис Сергеевич. – Ученых там ценят, зарплаты у них шикарные, не то что у нас – кот наплакал, вон дочку-дуреху сразу в Ель пристрою. – В возможности отечественных вузов он не верил, да и не престижно это. – Но вот как бы так изловчиться, чтобы они не только сосунка этого, Витюлю, пригрели, но и меня с семьей – вот задачка. Нет-нет, здесь надо хорошо все продумать, обмозговать, не упустить ни малейшей детали».

Теперь, Борис Сергеевич непременно начинал и завершал свой рабочий день с того, что заходил в лабораторию, где трудился Витя, плюс, как только выпадала свободная минутка, крутился возле него, постоянно интересуясь, как у того складываются дела, насколько далеко продвинулся он в своих разработках, бубня при этом: «Витя, дорогой, ты же знаешь, как я к тебе отношусь – ты ведь мне как сын родной. Если тебе что понадобится для твоих опытов, ты не стесняйся, сразу обращайся, мой кабинет для тебя открыт в любое время дня и суток. Вот ты только намекни, и я, как та золотая рыбка, все для тебя сделаю, – вился ужом Борис Сергеевич. – Я всегда мечтал о таком сыне, как ты». Дальше в адрес Вити шел поток похвальбы и неприкрытой лести о том, какой он талант и умница. Лестных слов директор не жалел, подлизывать умел с детства и был непревзойденным мастером в этом виде неформального искусства. И правда, неискушенному зрителю со стороны могло показаться, что Борис Сергеевич, распростав над Витей крылья, опекает его как отец родной.

Борис Сергеевич сам же про себя решал задачку с неизвестными – как еще больше приблизить, привязать к себе Витю, чтобы тот уже никуда не делся из-под его патронажа, не выскользнул из его цепких рук. Как паук, он вил прочную паутину, пытаясь как можно крепче опутать своего подопечного, даже попытался познакомить Витю со своей дочкой Лялей, а что, породниться совсем неплохая идея – это было бы стопроцентное попадание в десятку. Она бы ему детей нарожала, тут уж точно голубчик никуда бы не делся. Хоть и смазливая, но недалекая особа, интеллектом ниже среднего, с искусственно надутыми, как у лягушки, губами, от этого выглядевшая еще глупее обычного земноводного, интересующаяся только тем, как она выглядит в инстаграме и сколько у нее восхищенных фолловеров, просьба не путать с фаллоимитаторами – ничего общего, никак не зацепила, не привлекла Витю.

Пришлось заходить с другой стороны, Борис Сергеевич решил сыграть на самом распространенном человеческом пороке – жадности.

– Витя, когда все получится, это будет грандиозный успех, тогда можно будет перебраться в Америку. У меня есть связи, а там сумеют оценить наши с тобой успехи как надо, – Борис Сергеевич уже говорил «наши», потому что искренне считал себя причастным.

– Там у них зарплаты знаешь какие? Во-о-о какие! – как заправский рыбак, Борис Сергеевич разводил руки в разные стороны, показывая, какие там зарплаты. – Да и возможности для работы и жизни во сто крат лучше.

Но и здесь облом. Витя не клюнул. Он, видишь ли, родину любил, отчизнолюбец оказался, мать его: Достоевский, русская идея – как же с вами сложно, патриоты вы долбанные. Не зная, что еще придумать, как еще Витю приманить, ушлый директор судорожно искал выход.

– Ничего-ничего, – твердил про себя Борис Сергеевич как заклинание. – Нету человека без слабых мест, и у тебя найду, обязательно найду. А пока наставительно говорил он Вите менторским тоном, покровительственно хлопая при этом того по плечу: «Ты, Витенька, сынок, в своих опытах ничего не упускай, все записывай, протоколируй каждую мелочь, чтобы ничего не забыть. Сам знаешь, в науке мелочей не бывает, чтобы все у нас было с тобой в ажуре. А то знаешь, как бывает, проверка сверху внезапно нагрянет: куда, спросят, средства из казны потратили, сукины дети? А мы им: вот, нате, пожалуйста, у нас величайшее научное открытие!» – убедительно объяснял Борис Сергеевич.

Витя не возражал, не сопротивлялся, все записывал, протоколировал, как ему было велено. Не сказать, что он совсем не покупался на неприкрытую лесть со стороны начальства, как и каждому молодому человеку в его возрасте, ему было очень приятно, что умудренный жизненным опытом, взрослый человек, директор института, членкор академии наук так восхищается и заботится о