Холодный кофе, или Одиночество Офелии Коулман - Хелена Хейл

– Уберу, только поговори со мной, – ответил он и цепко перехватил мои запястья, обездвижив их.

– Беннет… – Аштон уже готовился к удару.

– Аштон, все в порядке. Я сейчас вернусь, хорошо? – Мы с Беннетом расцепили руки. Я пригладила волосы, он испепелил Аштона взглядом.

– Ты уверена?

– Черт возьми, какое тебе дело?! – распалялся Реймонд.

– Стоп! Прекратите немедленно! Аштон, я тебя найду, – пообещала я и отошла, поманив Реймонда за собой.

Он прошел вперед и попросил следовать за ним. Мы поднялись по лестнице, обходя прижавшиеся к стенам пары, и оказались у двери в его комнату, судя по расположению и этажу.

– Ты что вытворяешь?! – спросила я, как только переступила порог.

Дарт Вейдер с письменного стола смотрел прямо на меня. Комнату Беннета я уже успела изучить вдоль и поперек из своего окна, но теперь могла лучше разглядеть фотографии на стенах.

– Я просто хотел предупредить тебя, чтобы ты не связывалась с Холлом. Пожалуйста, – ответил Реймонд.

Я прислонилась к двери спиной, а Беннет подошел ко мне вплотную, скрестив руки на груди.

– Ты ради этого оставил свою первокурсницу? – спросила я, повторив его позу.

– Ее зовут Кортни.

– Это была очень полезная информация, спасибо. Мне нужно вниз. – Я дернулась от двери, но Беннет прижал меня обратно, уперев руки в бока.

– Аштон способен на гнусные вещи, – проговорил он, наклонившись так, чтобы наши глаза были на одном уровне. – И я не хочу, чтобы он сотворил их с тобой.

Мне сложно было представить очаровательного, отзывчивого Аштона за чем-то гнусным.

– Реймонд, у тебя проблемы с самомнением, – сообщила я и хмуро посмотрела на него. – Какое тебе дело, с кем я общаюсь? Я не понимаю тебя. Иди, веселись со своей… как там, Кори? Неважно! Ты попросил не подходить к тебе на территории кампуса, я выполняю твою просьбу.

Рей устало закрыл глаза. Внутри него шла борьба, я чувствовала это, но не могла помочь ему, пока он сам не решит открыться. А навязываться я точно не собиралась. Дам слабину – и Беннет съест меня с потрохами.

– Что происходит на самом деле, Реймонд?

– Я не могу тебе рассказать. Не могу! Ради твоей же безопасности, не сейчас, – нехотя выговорил он.

– Хорошо. Допустим, я тебе поверю. Только не делай вид, что я тебе не безразлична. Я не та, что готова отдаться тебе целиком только потому, что ты – это ты. И я не позволю играть с собой. Чего ты хочешь, Реймонд? Чтобы я не общалась с Аштоном? Во-первых, нет, я не перестану с ним общаться. Во-вторых, ты банально не вправе мне указывать.

– То, что я не завожу отношений, не значит, что ты мне безразлична.

– Как мило. И противоречиво. Не находишь? – усмехнулась я и отодвинула его руки.

– Отношения – это сложно. – Реймонд приподнял мое лицо за подбородок.

– Конечно. Моногамия и все дела – это выше твоих сил. – Я с наигранной серьезностью закивала, а Реймонд еле сдержал смешок.

– Я не об этом, но спасибо, твое представление обо мне с каждым разом все интереснее. Доверие. Быт. Это… сложно. Ответственность. Оба партнера должны быть ответственны, должны доверять друг другу, любить. Ты знаешь хоть одну пару, которая справилась с этими задачами?

– Эм… Сара Мишель Геллар и Фредди Принц-младший?..

– Забавно, – сказал Рей, отмахнувшись. – Но я про обычных людей. У меня вот таких нет. Либо кто-то изменил, либо прошла любовь, либо людей съел быт. Привязанность к одному человеку убивает. В отношениях один всегда любит сильнее другого. Поэтому я не хочу давать ложных надежд, заранее зная, чем все заканчивается.

– Я мало что понимаю в отношениях. Моим примером были родители, и, сразу скажу – пример оказался не из лучших. Но почему ты сделал такие выводы? Почему сразу решил, что любые твои отношения не заслуживают развития?

– У меня тоже был незавидный пример, – с горькой улыбкой поведал он, отошел и сел на край кровати – та скрипнула под его весом. – Мой отец – худший семьянин на свете. Он изме нял матери, она же все свое время посвящала нам с братом. Ни во что ее не ставил, а она любила, очень сильно его любила. Никогда не забуду ее страданий, а потому не хочу даже думать о подобном. Но дело не только в этом. Сейчас лучше рядом со мной не находиться.

Я не знала, что сказать, и была потрясена таким откровением со стороны Реймонда. Он, похоже, ненавидел отца. И ему было больно за мать, за себя и брата. Он сжал руку в кулак и посмотрел на меня таким печальным взглядом… я наплевала на свои принципы, подошла к нему и коснулась щеки. Рей прижался к ладони и перевел дыхание. Мне хотелось задать сотню вопросов, но я боялась расшатать его и без того нервное состояние.

– У тебя есть брат?

– Был. На следующие вопросы отвечать не буду. – Надо же, и как он догадался? – Скажу только, что в его смерти замешан Аштон.

Я громко ахнула, но Реймонд сразу объяснился:

– Он не убивал его, нет. Долгая история.

Конечно, еще одна долгая история. Что ж, я хотя бы продвинулась в разгадке причины вражды между этими ребятами.

Я посмотрела на свое окно. Жалюзи надежно закрывали всю площадь.

«Господи, он еще и брата потерял. Нет. Я не должна думать о том, что за этой маской популярного, самовлюбленного распутника может скрываться раненая душа. И ему не стоит знать о том, сколько у нас общего».

– Я не хочу быть одним из объектов вашего соперничества, – наконец сказала я. – Ваше прошлое – ваше дело. Не вовлекайте меня в это. Мне очень жаль.

– Офелия, будет лучше, если ты перестанешь посещать мое братство, – выпалил Беннет. – Прости, что отвлек тебя и сбил с толку.

– Как скажешь, – не узнавая собственный голос, ответила я и развернулась.

Я вышла из его комнаты, хлопнув дверью. И прежде чем спуститься, прижалась к стене, пытаясь погасить обуревающие чувства. Я привыкла все решать кулаками. Сказал не то? Лови хук справа! Прикоснулся без спроса? Получай хук слева! Столько лет я благополучно избегала всех этих сантиментов и гордилась тем, что ни к кому, кроме матери, ничего не чувствую. И, черт возьми, как же дерьмово оказалось чувствовать. Настоящие эмоции и симпатия гораздо хуже алкогольного опьянения или разбитого носа. Похмелье проходит, боль от удара ослабевает благодаря лекарствам, но эту бурю в душе ничему не под силу угомонить! Мысль накладывается на мысль, образуя ком переживаний, и некому помочь мне остановить его.

Спустившись вниз, я обнаружила, что за время моего