Тайна на шестерых - Эдуард Янович Салениек

Вот и канава, широкая, илистая; через нее можно перебраться только по мостику, если, конечно, нет охоты вязнуть по колено, а то и повыше в коричневой жиже. Канаву давно не чистили; ее топкие края заросли осокой, рогозом, мелким кустарником. После дождей канава щедро дарила Кривому болоту свои ленивые густые воды.

Ох как хотелось Нолду крикнуть во весь голос: «Инта!», чтобы как следует напугать сестру! Вот ведь дурочка: вырядилась в блузку с белым воротничком! Самых простых вещей понять не может: если уж бегаешь по ночам, играешь во всякие свои «тайны», то хоть шею обвяжи шарфом, воротничок скрой. Белый воротничок в темноте что свеча!

Но именно этот белый воротничок и спас Нолда от опрометчивого шага…

Что такое? В чем дело? Инта остановилась на мостике, нагнулась и стала что-то там делать. Нолд на животе ловко вполз в камыши шагах в пятнадцати от девочки и, напрягая зрение, легонько поглаживал уши Морица. Молодчина! Полз за хозяином, как уж, а теперь лежит смирно, не шелохнется, не бросается радостно к Инте — гав-гав, дескать, и я здесь!

Луна запуталась в причудливых кружевах мелких тучек, то щедро излучая серебристый свет, то стыдливо прячась. И снова Нолда обуяло искушение вскочить на ноги, огорошить сестренку. И чего ради она там копошится, на мостике!

Неожиданно дунул порывистый ветер, и у парня недовольно сморщилось лицо: в нос ударил острый сладкий запах. Духи! Она надушилась!

Только теперь Нолд сообразил: нет, это не Инта, это не Инта, это другая!

С каждой минутой незнакомка вела себя все более странно. Сначала она проверила — нельзя ли вынуть из настила полуотесанный кругляк? Оказалось, можно. Затем долго изучала образовавшуюся в мостике дыру, словно прикидывая, можно ли туда что-нибудь засунуть и спрятать. Вероятно, довольная тем, что разузнала, аккуратно водворила кругляк на место. Потом стала ходить по мостику туда и обратно раз десять, не меньше.

Попробуй пойми, чего она добивается! Вроде у нее не все дома.

Тут незнакомка заметила на краю канавы не то кол, не то кусок сломанной жерди. Схватила и, опираясь на него, стала переходить мостик, будто она хромая.

Словно ослепительный луч света прорезал кромешную тьму. Нолду сразу все стало ясно.

Эта девочка… Она ведь копировала походку дяди Петера! А раз так, то нетрудно было понять и все остальные ее действия: незнакомка проверяла, можно ли под мостик заложить самодельную мину. И еще одно испытывала она, взяв в руки кол: будет ли задет привод к мине, когда инвалид станет перебираться через мостик…

Малолетняя сообщница — да, да, сообщница бандитов; в этом Нолд теперь уже не сомневался! — готовила путь взрослым преступникам.

Кончив работу, девочка вынула из кармана белый носовой платочек и вытерла руки. Зашевелился и Нолд — левая нога, подтянутая под живот, онемела, одеревенела и шея. Мориц вильнул было хвостом, готовясь вскочить, но, увидев предупреждающее движение пальцем, снова прижался к земле.

Незнакомка повернула обратно. Уходя, она с силой швырнула в кусты кол — зачем он ей теперь? Куда-то кол должен был упасть и упал — прямо на спину Нолда! Паренька пронзила острая боль, он еле удержался от вскрика. Потирая на ходу ушибленное место, бросился к большаку. И тут впервые закапризничал Мориц, стал путаться под ногами, словно вопрошая: «Долго ты меня еще будешь мучить? Разреши же наконец наброситься на нее!»

Нет, Мориц, нет! Пока еще этого делать нельзя… Потихоньку, потихоньку за ней!

Все трое, друг за дружкой, перешли через дорогу, ведущую к Думбрисам. А затем Нолд и Мориц остановились.

Следовать дальше не было смысла. Таинственная незнакомка повернула к Скрутулам.

Это была Айна Скрутул!

4

Удивлению девочек не было предела. В школе Айна обычно ходила со вздернутым носом, ни с кем не дружила. И ведь как быстро может измениться человек — непомерная гордость ее в Шершенище растаяла, как сахар в горячем чае! Всех трех пастушек Айна теперь называла сестричками, обнимала за плечи, заглядывала им в глаза так преданно, так искренне, что никак нельзя было не смягчиться. Ну, а чувствительная Лиените Леинь — та пришла в восторг.

Да, это было неожиданно, это было поразительно! Вскоре Айна вступила в лесной колхоз — так девочки окрестили свое совместное пастушество. И вот однажды утром Айна как подкошенная свалилась с ног в брусничнике, едва слышно пролепетав:

— Ах, девочки… Да, да, я помню, сегодня моя очередь пасти до обеда. Но если б вы знали, ах, если б вы знали! Я не могу, я просто не в силах!..

И веки у нее закрылись, как створки раковины.

Вот попробуй разберись! До сих пор в доме Скрутулов на положении раба был один Мад. Может, теперь и за дочь свою взялись? Может, действительно, потому, что нашли у нее книгу о пионере Павлике Морозове, как она, обливаясь горькими слезами, втолковывала вчера своим новым подругам? И Лиените, склонившись над спящей, бережно накрыла ее своим пальтишком.

— Где же это она так измучилась, интересно? — удивилась Байба.

— Где? — Инта усмехнулась. — Ночью самогон гнали, так она на часах стояла.

Лиените на цыпочках отошла от Айны и сделала знак подружкам удалиться, чтобы, не дай бог, не нарушить сон измученной бедняжки.

— У тебя, Инта, в голове одни только злые мысли, — попрекнула она. — Да, старики ее такие. Но она ведь не обязательно должна быть такой. Вот и Павлик Морозов…

— Жалей, жалей ее больше! Но только не вздумай хоть вот такую чуточку наших секретов раскрыть! Узнаю — скручу голову, как гайку, — пригрозила Инта.

К спящей, тяжело ступая с ноги на ногу, подошла Идаля. Обнюхала пальтишко, брошенное на спину, облизала ласково.

— Что я говорила? — ликовала Лиените. — Вот уже и наша Идаля полюбила Айну…

Прохрапев часа два, Айна проснулась и лениво приподнялась на локтях. Да, так пасти вовсе не дурно! Она пролежит здесь до обеда, а там встретит свое стадо у Грозовых лип.

Вдруг ее озарило. Уж если ночное задание она выполнила с таким блеском, отчего бы не испробовать руку вторично? Ай да Айна Скрутул, смелый разведчик в стане врага!

Как же отыскать «лесной колхоз»? Где теперь стадо?.. Нельзя сказать, что Айна совсем не знакома с Шершенищем. Как-никак иногда заходила сюда — по грибы, по ягоды. Да вот знает она тут всего каких-нибудь две–три тропинки.