Пятьдесят на пятьдесят - Стив Кавана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Разве ты не должна быть сейчас на работе? – спросила Блок.
– Я взяла на это утро отгул, – ответила Кейт.
Склонив голову, Блок несколько секунд пристально смотрела на Кейт, прежде чем отойти в сторонку и пропустить ее в дом. Кейт знала, что подруга на это не купилась. Хотя проблемы на работе занимали все мысли Кейт двадцать четыре часа в сутки, она еще никому о них не рассказывала – даже Мелиссе. Это была ее личная проблема, так что она твердо решила не раскисать, держать язык за зубами и просто перетерпеть происходящее. На кухне Луис уже разливал кофе. На щеке и воротнике рубашки у него красовались какие-то темные пятна – то ли краска, то ли смазочное масло. Если он и заподозрил неладное по причине подобного визита в рабочее время, то никак этого не показал. Кейт подумала, что наверняка он просто рад ее видеть. Луис вручил Кейт и Блок дымящиеся кружки, и все уселись за кухонный стол.
Сделав глоток, Кейт ощутила, как теплеет на душе. Дело было не только в кофе – было что-то безопасное и целительное в том, чтобы находиться сейчас дома с отцом и лучшей подругой. Помимо того, что они с Блок были соседками, а их отцы – друзьями, Кейт всегда ощущала более сильную связь с ней. Обе не могли и дня провести без книжки и обладали высоким интеллектом, но все-таки в чем-то неуловимо отличались друг от друга. Кейт была единственной в классе, кто был способен запросто управиться даже с самой сложной экзаменационной задачей, в то время как Блок единственная во всей школе могла в любой момент сказать, у кого из учителей любовная интрижка, и с кем, и как долго.
– Почему ты не на работе? – спросил Луис.
– Я взяла на это утро отгул, – повторила Кейт.
Блок с Луисом обменялись взглядами, но ничего не сказали.
– А мы тут с Мелиссой просто говорили о древесине. Она собирается что-нибудь сегодня прикупить, чтобы сделать шкафчик. Ей самое время обзавестись хоть какой-нибудь мебелью.
– Мне много не нужно, – тут же вмешалась Блок.
Кейт улыбнулась. Подруга могла попросту купить любую мебель, но у Луиса заканчивались проекты. Изготовление шкафчика заняло бы его как минимум на пару недель.
– Твой отец сказал мне, что ты представляешь интересы Александры Авеллино, – сменила тему Блок.
– Ой, да нет, ее интересы представляет наша фирма. Я просто в команде. Работаю на подхвате. Проверка фактов, ведение записей, такого вот всё рода…
Прежде чем Кейт успела закончить, как у нее задрожала нижняя губа. Отец инстинктивно потянулся к ней, коснулся ее руки, и события последних нескольких дней посыпались из нее как из дырявого мешка. Правда, она так и не осмелилась сказать отцу, что подвергается сексуальным домогательствам со стороны своего босса. Луис хранил дома несколько пистолетов, на один из них даже имелась лицензия. И он был нью-йоркским копом старой закалки, так что вполне был способен объявиться на пороге у Леви, ткнуть ему в рожу стволом тридцать восьмого калибра и напомнить наглецу о кое-каких правилах поведения.
Кейт рассказала им об утренних событиях и угрозах Леви. Отец отвернулся, постукивая правой подошвой по полу. Она увидела, как Блок нетерпеливо подалась вперед.
– Он назвал тебя малышкой? О, какая прелесть… А ты что ему ответила? – спросила та, упершись локтями в стол и даже вытянув шею, чтобы не пропустить ни слова из той потрясающей тирады, которую, по ее мнению, явно выдала Кейт в ответ на «малышку».
Но та лишь покачала головой:
– Ничего я не ответила. Просто не смогла.
Явно не уловив суть истории, Блок на миг растерялась, а затем пристально посмотрела на Кейт – как будто пытаясь понять, что же случилось с ее подругой, которая умела осадить любого парня одним-единственным взглядом, а в споре на повышенных тонах всегда одерживала верх. В те дни Кейт была крепким орешком. Могла в случае чего вступиться и за Мелиссу, и уж точно не стала бы терпеть оскорблений, причем от кого угодно. Еще в раннем возрасте Кейт отлично умела ранить словами – они и были ее главным оружием.
Ее отец допил свой кофе и, стараясь по своему обыкновению избежать излишне серьезного или даже просто хоть в чем-то значимого разговора, предложил:
– Пойдем-ка покормим птичек.
Кейт последовала за подругой и отцом в мощеный дворик, где стояли две большие кормушки для птиц. На жердочке одной из кормушек сидел одинокий зеленый попугай. В Эджуотере такая картина не была чем-то из ряда вон выходящим. Это был один из довольно многочисленных здесь попугаев-монахов. Никто точно не знал, как и почему эти птицы вдруг стали гнездиться в Эджуотере – такие в Нью-Джерси в жизни не водились. Некоторые утверждали, будто бы они удрали из лопнувшего упаковочного ящика в аэропорту Кеннеди в шестидесятых годах. Однако никаких подтверждений тому не имелось.
Кейт помогла отцу наполнить кормушку семенами и орехами, которые он хранил в старом бочонке, а ее подруга наблюдала за обоими. Через несколько минут она произнесла:
– Мне пора бежать, Луис, – можно я заберу эти…
– Да, конечно, – отозвался тот, после чего засунул руку поглубже в бочонок и рылся в его содержимом, пока не нашел искомое. Когда он вытащил руку, в ней был желтый конверт с мягким наполнителем, который он и передал Блок.
– Это последние из денег твоего отца. Здесь всего пара штук. Надеюсь, они принесут тебе удачу, – добавил он.
Кейт отвела взгляд. Джерри Блок не был продажным полицейским, как кое-кто думал. Он просто отказался стучать на своих коллег-копов, замеченных во взятках и прочих злоупотреблениях, а поскольку наказывать было некого, руководство полиции Нью-Йорка решило повесить всех собак на Джерри. Остальные сотрудники отдела собрали тогда деньги для его семьи. Деньги наверняка были грязными, но попавшего
