Рожденная в огне - Нора Робертс

Он перешел уже к следующему абзацу, когда поймал себя на том, что его что-то отвлекает, что-то мешает привычному ходу вещей. Роган оглянулся на дверь и увидел: не что-то, а кто-то.

Да, он и раньше почувствовал, еще до того, как повернул голову, что это она, и никто другой.

Мегги стояла там, босиком, с заспанными глазами, в серой невзрачной куртке, требующей некоторой починки. Волосы, откинутые назад, сверкали пламенем и выглядели устрашающе красиво. Безо всякой косметики, хорошо вымытое лицо напоминало цвет слоновой кости, на щеках играл легкий румянец. На ресницах, вокруг сонных глаз, еще не высохли капельки воды.

Его реакция была чисто мужской – перед ним была полуодетая странно-привлекательная женщина, и ему захотелось… Но он безжалостно пресек свои желания.

– Извините, что помешала. – Она чуть заметно улыбнулась, и это распалило его еще больше. – Я ищу кухню. Умираю от голода.

– Немудрено.

Голос у него был хрипловатый от избытка эмоций: гормоны продолжали играть с ним свою игру. В ее голосе тоже была чуть заметная хрипотца, ему хотелось думать – по той же причине. А впрочем, может быть, просто не отошла еще ото сна.

– Когда вы ели в последний раз, помните? – деловито спросил он.

– Не очень отчетливо. – Она лениво прислонилась к дверному косяку, зевнула. – По-моему, вчера. У меня еще в голове не все ясно.

– Вчера вы спали. Всю вторую половину дня. Как сурок. С той минуты, как мы уехали из дома вашей сестры. А сегодня – вообще весь день.

– Неужели? – Она содрогнулась. – Который сейчас час?

– Половина девятого вечера. Вторник.

– Ну и ну!

Она вошла наконец в комнату, погрузилась в большое кожаное кресло по другую сторону стола, поджала под себя ноги. Устроилась, будто привыкла сидеть в нем годами.

– Часто вы спите без просыпу по тридцать с лишним часов? – спросил он.

– Только когда подолгу бодрствую. – Она вытянула вверх руки, чтобы размять мышцы, которые еще не обрели прежней эластичности. – Бывает, работа хватает за горло и не отпускает, пока не закончишь. Так и в этот раз.

Он отвел глаза от того, что мог увидеть из-под короткого платья, и снова уставился в свои бумаги, ничего не различая в них. Его удивляло и немного забавляло, что он реагирует на появление этой женщины, словно подросток в бурный период полового созревания.

– Это рискованно для такого рода занятий, как у вас, – произнес он. – Высокая температура в печах и безумное напряжение.

– Нет. Если я чувствую, что дошла до предела, то просто валюсь и засыпаю. Сплю, пока не появятся новые силы. Так где же кухня, Роган? – Она снова улыбнулась. – Я сейчас рухну от истощения.

Вместо ответа он поднял телефонную трубку, набрал номер.

– Мисс Конкеннан проснулась, – сказал он кому-то. – Она хочет есть. В библиотеку, пожалуйста.

– Шикарно, – восхищенно заметила она, когда он положил трубку. – Но я могла бы и сама сварить себе парочку яиц и не беспокоить вашу прислугу.

– Им платят за беспокойство.

– О, конечно. – Она проговорила это сухим тоном. – Какое вы, наверное, получаете удовольствие от того, что можете отдавать приказания в любое время суток. – Ее рука сделала примиряющий жест. – Ладно, не будем обсуждать на пустой желудок. Лучше скажите, Роган, как я очутилась в этой исполинской постели наверху?

– Я положил вас туда.

– В самом деле? – Если он ожидал увидеть румянец смущения на ее лице, то его постигло разочарование. – Примите мою благодарность за это.

– Вы спали как убитая. Я даже поднес зеркало к вашим губам, хотел убедиться, что вы еще живы. Теперь же окончательно уверился в этом. Хотите бренди?

– Я бы предпочла выпить после еды. Он встал, подошел к бару, встроенному в одну из полок, плеснул себе коньяку в суженный кверху бокал.

– Вы были очень расстроены, когда мы уезжали, – осторожно сказал он, сделав глоток. Она наклонила голову.

– Это слишком мягко и дипломатично сказано.

Непреодолимое желание зарыдать уже оставило ее. То, что она испытывала сейчас, относилось к более естественным человеческим чувствам – таким, как горечь, гнев, вожделение, смех. Она припомнила, как он взял ее за руку и долго не отпускал, не произнося при этом ненужных и бесполезных слов, не пытаясь заглушить ее рыдания.

– Извините, что доставила вам столько хлопот. Вы так хорошо молчали тогда, в машине.

Он пожал плечами. Снова ирония? Здесь уж она совсем неуместна.

– Вы же не хотели говорить на эту тему.

– Не хотела и не хочу. – Она замолчала, оттого что почувствовала: ее слова звучат слишком резко. Он не заслужил этого после того, как проявил столько внимания и доброты. – Простите, Роган, разумеется, вы тут совсем ни при чем. Это все наши старые семейные неурядицы. Я вам очень благодарна за то, что вы так долго держали мою руку. Не думала, что вы из тех людей, кто способен на такой поступок.

Он метнул на нее быстрый взгляд.

– А я не думаю, что мы знаем друг друга достаточно хорошо, чтобы позволять себе судить друг друга и делать выводы.

– Что касается меня, Роган, я всегда воображала, что быстро и хорошо разбираюсь в людях. Но, видимо, вы правы. Скажите мне… – Она оперлась локтем о ручку кресла, положила подбородок на сжатую в кулак ладонь. – Расскажите, какой вы, Роган Суини?

Он почувствовал облегчение, когда был избавлен от ответа на этот вопрос, потому что внесли ужин. Опрятная, одетая в форму служанка вкатила столик с едой, и все это было сделано совершенно бесшумно: ни скрипа колесиков, ни малейшего звона посуды.

Она молча наклонила голову, когда Мегги поблагодарила, и так же бесшумно удалилась, услышав от Рогана, что больше ничего не требуется.

– Ох, как пахнет! – Мегги набросилась первым делом на суп, он был на мясном бульоне, со множеством овощей. – А вы будете?

– Нет, я уже поел.

Вместо того чтобы встать и выйти из-за стола, оставив ее наедине с едой, он продолжал сидеть на своем месте, испытывая странное спокойствие, даже удовольствие от того, что напротив него молодая женщина с аппетитом поедает суп, а кругом все так тихо, так по-домашнему уютно.

– Поскольку вы остались живы, – насмешливо сказал он, увидев, что она утолила первый голод, – предлагаю, если хотите, показать вам завтра утром мою галерею.

– Угу… – Рот ее был набит кусками хрустящей булочки. – А во сколько?

– В восемь. Потом у меня деловые встречи, но я завезу вас туда и оставлю машину в вашем распоряжении.

– Машину? Мне? – С детской непосредственностью она прижала кулак к губам. – Ой, к этому мне тоже придется привыкать? А что я буду делать с машиной в моем распоряжении?

– Что хотите. – Ее реакция почему-то вызвала у него раздражение. – Но, если вам больше нравится, можете ходить по Дублину пешком.