Лучшая подруга - Памела Робертс

Красивое, ухоженное, искусно накрашенное лицо Натали покрылось, несмотря на слой пудры, зеленым оттенком при этих словах бывшего мужа, и Изабелла, внутренне торжествуя, усмехнулась. Так тебе и надо! – мельком подумала она и обратилась к Брендону.

– И я рада, Ронни! Безумно рада! И видеть тебя, и за тебя. Ты не представляешь, как я удивилась, узнав, что ты такое совершил! Какой потрясающий успех!

– Да, мне повезло, – скромно ответил Рон.

Он еще до сих пор не привык к тому, что то, что началось больше года назад как игра, вдруг превратилось в настоящее большое дело, принесшее ему известность. Отзывы критиков, уже успевших ознакомиться с картиной еще до премьеры, были на удивление единогласными в своей восторженности.

– Но-но, что значит повезло? Уверена, ты вкалывал как проклятый, – заявила Изабелла, кладя руку ему на плечо. – Вон какие мышцы наработал!

Ронни засмеялся.

– Ну нет, это я приобрел совсем в другом месте. Если бы ты знала, Белль, куда только судьба не забрасывала меня за эти годы, что… – Он не закончил фразы и вздохнул, вспомнив, как удрал, не выдержав жизни со стоявшей рядом с Изабеллой женщиной, но тут же переменил тему и оживленно продолжил: – Но что же мы стоим? Лимузин уже ждет. Я снял вам номер люкс в «Беверли-Хиллс-отеле», так что надо спешить, если вы хотите сначала заехать туда и освежиться. – Он кинул взгляд на часы, потом в сторону шоссе и качнул головой. – Нет, так едва ли получится. Ну-ка, Бобби, скажи, ты не устал от перелета? Что скажешь, если мы, как настоящие мужчины, не будем отдыхать, а сразу отправимся в кинотеатр? Осилишь?

– Конечно, – серьезным, взрослым тоном отозвался мальчуган, не сводивший с отца восторженных глаз и крепко державшийся за его шею. – Пусть женщины отдыхают, а мы с тобой поедем по нашим мужским делам.

Все покатились со смеху и весело направились к ожидавшему неподалеку лимузину.

Изабелле казалось, что она пребывает в волшебном сне. Настолько все было необычно, непривычно, даже экстравагантно. И Ронни обращался с ней так внимательно, словно она была его главной гостьей. После просмотра, после продолжительных оваций, которыми удостоились все принимавшие участие в создании картины, когда Изабелла буквально отхлопала себе ладони, он расцеловал зевавшего сына, заметил, что мальчик явно нуждается в отдыхе, и повернулся к ней.

– Но ты, Белль, ты-то, надеюсь, еще не устала? Через час начнется прием, мне бы хотелось, чтобы ты присутствовала. Я тебя со всеми познакомлю, у нас в группе есть весьма интересная публика, клянусь, ты скучать не будешь…

– А я? – немедленно вмешалась Натали.

Рон повернулся к ней, удивленно вскинув брови, словно только что вспомнил о ее существовании.

– Ты? О да, конечно, я был бы рад, но… посмотри, Бобби уже засыпает буквально на ходу. Ему пора в кровать, – твердо заявил он.

– Но, – попыталась возразить Натали, – кто-нибудь мог бы остаться с ним. В конце концов, ты должен был предусмотреть…

Ледяной взгляд Ронни пресек ее на полуслове.

– Извини, что напоминаю, но я тебе ничего не должен. Ты находишься здесь только потому, что являешься матерью моего сына, и я рассчитывал, что ты будешь заботиться о нем во время этого визита, как и подобает матери.

Натали хотела что-то ответить, явно неприятное, но, заметив, что они начинают привлекать любопытные взгляды, сдержалась и проследовала к ожидавшей их машине.

Только оказавшись в отеле, в роскошном номере с двумя спальнями и огромной гостиной, она дала волю своему раздражению.

– Черт бы его побрал! – воскликнула она, не обращая внимания на хныкавшего от усталости сына. – Проклятый эгоист! Мерзавец! Всегда был, есть и будет! Он, оказывается, меня в качестве няньки позвал! – У нее едва пена изо рта не шла от возмущения и ярости.

– Но, Натали, как ты можешь? Он же заботится о Бобби, о сыне! И это, между прочим, не только его, но и твой сын, – попыталась уговорить ее Изабелла, но бешенство Натали лишь возросло от вмешательства подруги.

Она категорически отказывалась признавать доводы разума и тот факт, что ее брак с Роналдом Брендоном был расторгнут через три месяца после рождения их сына. И то лишь потому, что тот не желал, чтобы ребенок появился на свет без отца, полусиротой, так сказать.

– А ты помолчи! – выкрикнула она. – Ишь ты, прикидываешься тихоней и подругой, а мужа моего соблазняешь!

– Натали, побойся бога! – воскликнула Изабелла, подхватила на руки Бобби, к счастью уже почти уснувшего, и удалилась в спальню, чтобы уложить малыша в постель, пока его мать продолжала бушевать в гостиной.

Она сделала все, что было в ее силах, чтобы отключиться от пронзительного, визгливого голоса Натали Стокер, изрыгавшего проклятья и призывавшего гнев Всевышнего и все возможные и невозможные напасти на голову мужчины, которого отбила у подруги, соблазнила, назвала мужем и после буквально выжила из дому подобными выходками, – и все это не стесняясь спящего в соседней комнате сына.

Слава богу, Бобби еще маленький и не понимает, думала Изабелла, влетая в ванную и включая воду. Скорее, скорее, торопила она себя, понимая, что времени до начала приема остается совсем мало. Не то чтобы ее сильно беспокоило опоздание. Едва ли в толпе гостей кто-то заметит отсутствие некой Изабеллы Морган. К тому же ее никто там не знает и не ждет, кроме Ронни. Но мешкать, честно говоря, не хотелось. Потому что каждая минута промедления означала лишних шестьдесят секунд, проведенных вблизи от разъяренной фурии, которую, пожалуй, впервые в жизни поставили на место.

К счастью, гнев Натали был столь велик, что она удалилась в спальню, не желая видеть ту, которую уже начала считать соперницей.

– Изабелла! Белль! Я… у меня просто слов нет передать, как ты хороша! – проговорил Ронни, окидывая ее восхищенным взглядом. – Ты звезда вечера, настоящая звезда!

Изабелла засмеялась, довольная комплиментом, чмокнула его в щеку и приняла предложенный бокал шампанского «Дом Периньон», мысленно благодаря хозяина бутика и продавщицу, что помогли ей приобрести этот звездный наряд. Потом обвела глазами огромный зал, впитывая мельчайшие подробности – и фантастические туалеты присутствующих, и сверкание драгоценностей, и громкий смех, и буфет с невероятным количеством деликатесов, и многочисленных официантов, обносивших гостей напитками, и множество цветов…

Так вон он каков, аромат и вкус успеха, думала она, улыбаясь, кивая и пожимая руки многочисленных знакомых, друзей и коллег Рона. Как же ему повезло, какое это удивительное, наверное, ощущение, быть знаменитым!

Внезапно Изабелла оцепенела и словно оглохла. Все звуки – и музыка, и смех, и возгласы, и звон бокалов – исчезли как по мановению волшебной палочки, а огромный сверкающий зал пропал, ужавшись до десяти квадратных футов, вместивших лишь троих человек – Рона, ее саму и его…